Империя дракона

–Какого дьявола вы…– выругался я на князя, попытался подняться, но ноги будто окаменели. – Вы, наверное, окончательно сошли с ума.

–Как тот сумасшедший доктор, который чуть не прикончил тебя, ради того, чтобы выпотрошить тушу на лекарства. Интересно, а были бы они чудодейственными, как он и полагал.

–Отдайте меч, – я пришел в себя, стряхнув боль, как наваждение и приподнялся на локтях. – Что вы себе позволяете?

–Я решил, что ты предпочтешь умереть в этом своем первоначальном и любимейшем облике, а не в шкуре зверя.

Лезвие рассекло воздух над моей головой, словно играя, и двинулось к груди, разорвало ворот рубашки, царапнуло по шее. Я зачарованно наблюдал за чуть окровавленной сталью, как кобра за заговорщиком змей.

–Вы решили, что переманить меня на свою сторону не представляет для вас никакой выгоды или подумали, что я не сумею защитить себя.

Меч рвался вперед, к сонной артерии, чтобы отомстить мне за свое временное порабощение, чтобы осуществить реванш и перерезать яремную вену. Как-то не хотелось, чтобы попутно он выколол мне глаз, поэтому я лежал смирно, опираясь на локти и пытаясь одним мысленным усилием заставить князя остановиться.

–Отведите руку назад, – приказал я. – Не тешьте себя надеждой, что застали меня врасплох.

–Если тебя это утешит, Эдвин, то я могу рассказать будущим поколениям чародеев, что в миг своей смерти ты был необычайно красив. Ты, наверное, хочешь попросить меня о том, чтобы я прислал ей твою прекрасную, нетленную голову, – князь рассмеялся, глухо, мстительно, удовлетворенно. – Обещаю, что сделаю это, заверну ее в окровавленное полотно, как ты завернул скрипку, и отдам твоему чудесному ангелу для прощального поцелуя.

Роза целует мертвые уста отсеченной головы, видение мелькнуло в мозгу, как вспышка. Она бы это сделала, если б была влюблена.

–Назад! – приказал я Ротберту, сосредоточив все свои силы. Он отступил лишь на шаг, не в силах сопротивляться моему взгляду, но и не желая полностью подчиниться. Как же он упорен и как кровожаден, как сильно хочет изничтожить свое же собственное творение. Я хотел бы сейчас обернуться зверем, но почему-то не мог.

Внезапно что-то звякнуло. Это меч ринулся вниз. Я едва успел откатиться в сторону и сталь, пронзив землю, ушла в почву по самую рукоять. Эту рукоять никто не держал. Меч выпал из рук князя. Я изумленно поднял голову, но увидел только конец пугающей пантомимы. Сгорбленная фигура в мантии согнулась и пятилась от креста, точнее крестообразного кинжала. Потом черный дым и одиночество, я остался наедине с тем, кто не погнушался прийти на помощь такому созданию, как я.

–Кинжал был освящен? – только и смог спросить я у короля, устало прислонившись к покрытому шероховатой корой стволу осины. – Не отвечайте, я и так понял. Иначе он бы …Да, кстати, а как вы нашли меня в такой нужный момент?

Он наклонился надо мной. Живая теплая рука тронула мое плечо, словно проверяя смогу я сам встать или нуждаюсь в дружеской поддержке.

–Нет, не надо, не прикасайтесь ко мне, – начал слабо сопротивляться я. – Сейчас может последовать вспышка ярости и …я неузнаваемо изменюсь. Вам опасно находиться рядом со мной.

Я бы мог просто оттолкнуть от себя руку помощи, но боялся, что даже мое легкое прикосновение может причинить человеку боль. Когда его величество снял с себя пушистую мантию из горностая и попытался накинуть мне на плечи, я даже ощутил неловкость.

–Все в порядке. Я почти никогда не ощущаю холода. Он, – я указал в сторону, где исчез черный дым. – Он застал меня в момент слабости, иначе сам был бы уже мертв.

–Твоя помощь неоценима. Никто до сих пор не проявлял такой отваги, – звучал где-то высоко надо мной знакомый размеренный спокойный голос, каким может обладать только мудрый человек. – Клянешься ли ты принять свое наследство, когда придет срок.

–Я уже клялся когда-то…– мне вспомнились двери, окованные цепями, неземные шепчущие голоса и цепкие жестокие пальцы провожатого на моем запястье. – Я дал клятву …барону Раулю и он вверг меня в ад. Он заставил поклясться, что я вернусь туда, под землю, к его безжалостным, созданным темной наукой записям. С тех пор началось безумие. Я утратил свободу, стал рабом своих нечеловеческих пристрастий. Вы не поймете. Барон Рауль…вы его не знали. Он…его глаза так ярко горели во тьме, а кожа обтягивала лицо, как череп, он нес факел и говорил о том, что я особенный, что я его наследник, а голоса за запертыми дверями заливисто смеялись и что-то обещали, они пели, что я тот, кто должен вернуться к ним.

Мои бессвязные бормотание едва понятные мне самому никого не запугали, а напротив вызвали у короля сочувственное восклицание:

–Бедный мальчик!

–Я не мальчик, – я почти грубо стряхнул его ладонь со своего плеча. – Я намного старше вас. Даже, когда ваши предки возводили свой первый замок, я уже был …не «стар», это слово вряд ли может охарактеризовать человека, который принадлежал к людям всего двадцать два года. Скорее можно сказать «вечен».

–Вы предлагаете мне престол, – я выдавил короткий, хриплый смешок. – Мой отец тоже был королем. Он погиб, пытаясь отстоять меня у заинтересованных моими талантами чародеев. Теперь я сам обрекаю людей на гибель. Вы живы до сих пор не потому, что вы монарх, просто вы первый, кто едва зная меня смог заглянуть мне в душу. Я имею в виду не в душу дракона, а в мою настоящую почти утраченную человеческую душу.

И вместо того, чтобы оттолкнуть того, кто только что сознательно совершил грех – спас дьявола, я прислонился к его плечу.

–Мы квиты, – произнес я, вспомнив зимний лес, холод и волков. – Вы только, что расплатились и больше ничем не обязаны демону.

Жизнь за жизнь. Король вернул мне долг. Только вряд ли здесь имел место жесткий расчет.

–Если только, конечно, вы сделали это в силу долга, – уже без обвинения в тоне добавил я, заранее зная, что долг здесь ни при чем.

Он ничего не возражал мне, наверное, знал, что я должен выговориться, чтобы облегчить душу. О таком собеседнике можно только мечтать. Все с кем я волей и неволей общался до этого любили поговорить сами, но не умели слушать.

–Вы хотите спросить меня о том, что побудило демона спасти короля? – я не прочел его мысли, а просто догадался. – Такой поступок трудно объяснить. Иногда даже у меня возникает внезапное побуждение сделать что-то доброе. Я не верю в судьбу, но именно она в то утро привела меня к вам, возможно, для того, чтобы вы доказали мне, что я не так низко пал, как думал.

По коже пробежала дрожь при мысли о том, что все было предначертано. До сих пор я видел мрачные подземелья, широкую спину барона Рауля впереди себя, его седую шевелюру, дымный факел в старческих узловатых пальцах. Я иду за ним, сам не зная для чего, хочу остановиться, но вдруг проводник оборачивается ко мне и вместо знакомого морщинистого чела я вижу оскал черепа, замечаю, что бархатный кафтан давно изъеден молью и червями, а на костяшках пальцев, вцепившихся мне в запястье совсем не осталось плоти. Картинка была четкой, как воспоминание, хотя в жизни такого фрагмента не было. Я пал в тот миг, когда пообещал барону, что вернусь за обещанным мне, проклятым наследством.

–В любом случае мои беды вас не касаются, – этими словами я будто пытался освободить и его, и себя от груза всех невзгод. Я вспомнил, как сражался сегодня, как наносил удары, жестоко, расчетливо и в полном молчании. Это больше всего пугало соперников – мое безмолвие, отсутствие боевых кличей, натужных вздохов, победоносных восклицаний. Я наносил удары с плотно сомкнутыми устами, кричали мои жертвы, а я молчал. Ни стонов, ни радости, ни молитвы за усопших. На время я стал бесчувственным во имя великой цели – победного конца войны.

–Вы победили, – улыбнулся я.

–Это твоя победа, – вполне обосновано возразил король, и у меня не нашлось слов для возражения.

–Как бы тебе не было трудно, ты должен унаследовать то, что отвоевал. Ты не найдешь здесь никаких черных книг и никаких призраков, ничего, кроме венца. Ни в одном из подземелий Виньены не заточены злые духи.

–Вы заблуждаетесь, – слишком дерзко возразил я. – В любом государстве можно встретить существо подобное мне. Я побывал почти во всех странах мира и всюду безошибочно узнавал в толпе хотя бы одного своего собрата.

Я едва удержался от того, чтобы прямо заявить «Анри сбежал и вам срочно нужна замена, поэтому даже злой дух вам подойдет, лишь бы только он поклялся не ускользнуть». На самом деле такое заявление было бы полным лицемерием, я отлично понимал, что на пустующий престол самого захудалого княжества найдется не один претендент, возникнут споры, конклавы, выборы лучшего и как бы еще кандидаты не перерезали друг друга. Из милосердия никто не станет дарить корону.

–Никто бы на моем месте не отклонил столь великодушного предложения.

–Так ты даешь клятву вернуться за своим наследством?

Последний вопрос, как звон набата, других предложений уже не будет. «Даешь ли ты клятву?» Я посмотрел на луч солнца, пробившейся сквозь дымку туч и сказал:

–Даю!

А за этим будь что будет.

Винсент бы не простил мне отречение от такого дара, этой мыслью я утешал себя по дороге домой. Получить в добавок к Ларам еще и Виньену, наверняка, было пределом его мечтаний. Как немного ему надо для того, чтобы стать счастливым в отличие от меня. Он был рад всему, любой мелочи, даже просто хорошей погоде, а я, добившись столь многого, по-прежнему пребывал в меланхолии. Винсент когда-то честно признался, что был бы счастлив оказаться на моем месте, но вряд ли он с его взбалмошным поведением и склонностью к мелких махинациям смог бы удержать власть. Он не был прирожденным властелином ни для обычной страны, ни уж тем более для моих вспыльчивых, коварных подданных, к тому же из-за своего легкомыслия постоянно был вынужден ходить по острию ножа.

У Розы отсутствие физических или тайных сил заменяла небесная красота. Стоило задуматься о том насколько она была необыкновенной, раз все остальные прекраснейшие мира сего были либо казнены, либо обращены в мрамор, а она одна осталась в живых. Избранная и неотразимая, она даже у Винсента вызвала побуждение поделиться с ней своими тайными знаниями. Мне даже не хотелось думать о том, что станет с этими двоими, если что-нибудь случится со мной. Случай на поле боя доказал, что меня самого можно было бы лишить жизни. А если я погибну, кто же тогда защитит их? Уже через час после моей смерти все проклятое общество с ликование накинется на моих гостей, так, что потом будет не собрать даже останков. То есть, Розу они попытаются разорвать на клочки в первую очередь только потому, что она очень красива, а Винсент еще может попробовать убедить кого-нибудь, что он незаменимый компаньон.

Честно говоря, о Винсенте можно было особо не беспокоиться. Он всегда находил способ выпутаться из опасного положения, ведь не зря же он просидел хоть и не полный срок обучения, но все-таки в школе чернокнижия. Роза черных книг сторонилась, оружием владела чуть лучше, чем посредственно, но все-таки недостаточно хорошо, чтобы выжить среди многочисленных недоброжелателей. Вернуться обратно домой? Она бы предпочла смертную казнь. Единственное, что она могла бы сделать это вернуться назад в «Марионетту» и надеяться, что никто не отыщет ее среди множества других актрис.