Эхо мёртвого леса.

Когда он обернулся на шаги, Селена невольно улыбнулась: Ирма права. Он так выглядит примерно на свои годы – на четырнадцать. И уже не таким бесконечно голодным и озлобившимся.

- Собрались? – весело спросила она, стараясь не показать мальчику-некромагу, что сейчас говорила с Трисмегистом о том, что касалось именно его. – Идём в сад.

- Селена!.. - льстиво запела Ирма. – Новый мальчик никогда не катался на самокатах и на скейтах. Можно – мы на улице покатаемся?

- А я думала – ты хочешь показать ему хоккейную коробку! – дурашливо удивилась хозяйка Тёплой Норы.

- А можно?! – обрадовалась волчишка.

- Клюшки на месте, - пожала плечами Селена.

Хоккей надолго займёт как малышню, так и Ивара. Ведь, чтобы объяснить правила новой для него игры, пройдёт довольно длительное время. А она посидит на одной из скамеек для зрителей и болельщиков... Почувствовала движение за спиной. И поправила себя: «Посижу с Трисмегистом!»

Возражать против хоккея никто не стал – напротив, возликовали. Так что заинтересованный Ивар пошёл вместе со всеми во двор, только мельком взглянув на во всех смыслах ушедшего в тень Трисмегиста.

Выходя следом за малышнёй, Селена вполголоса спросила старого эльфа, который следовал своему обещанию сопровождать её до приезда некромагов:

- Вы в самом деле поможете мне с некромагами?

- Да. Я умею разговаривать с ними.

Трисмегист усмехнулся, глядя на хоккейную коробку, и Селене ну очень захотелось узнать, за что его не любят в Старом городе. Но спросила о другом:

- Ивар сильней Коннора?

Старый эльф помолчал, изучающе глядя, как Ивар держит в руках клюшку и внимательно слушает вопящих детей, которые почему-то считали, что он так лучше поймёт игру – в смысле, если орать изо всех сил.

- Коннор – огранённый драгоценный камень, - наконец сказал Трисмегист. – Ему немного не хватает до полной огранки. По своей сути, в силе магии и её понимания он приближается к мощи Рунного Смарагда. Внутренне он драгоценен тем, что постоянно обучается. Он непроизвольно стремится к совершенству, даже не понимая этого стремления. И он, несмотря на то что его главный дар – некромантия, светлый. Ивар же так обляпан грязью жизненных событий, что я не вижу его внутреннего стремления. В нём кипит негатив – скажем мягко. Коннор знает своё место в жизни, знает, чего хочет от жизни, поэтому растёт. Ивар… не определился. Он закрыт так, что не подпускает к себе ни светлого, ни тёмного.

- Что он делает в моей Тёплой Норе? – задумчиво спросила Селена.

- Ищет себя.

- Есть шанс, что найдёт?

Трисмегист насмешливо посмотрел на неё. Она отвернулась, зная, что именно он хочет сказать. Но сказал не сразу. Смотрел на сад за хоккейной коробкой, чёрно-белый из-за облепившего землю и деревья инея, с небольшими всплесками тёмно-коричневого – остатками листьев.

- Вы доверили мне Ригана. Почему же сейчас не хотите доверить Ивара?

- Вы задаёте глупый вопрос, Трисмегист, и знаете это. Я боюсь вашей напористости. Ригану она пошла на пользу. Но по уму мальчик-дракон гораздо младше умудрённого жизнью, как вы сами заметили, Ивара. Что, если вы сломаете Ивара? Тем более он теперь знает, кто вы.

- А может, сработает именно это знание? – проговорил старый эльф, глядя, как Ивар пытается забить шайбу, а его останавливает куча мала, повалившаяся на землю, и он кричит: «Так нечестно!» - Вы всё думаете обо мне, что я не прав. А если мальчику понравится быть таким, как Коннор? Умным, сильным, всезнающим? Общительным? Таким, к кому тянутся остальные?.. Ивара ведь ещё и социализировать надо. Признайтесь, даже вы, леди Селена, заметили, что сам он больше тянется к малышам?

Глядя, как хохочет мальчик-некромаг (хохочет?!), уже валяясь вместе с остальными игроками на мёрзлой земле хоккейной коробки, Селена в чём-то признавала правоту старого эльфа-бродяги, но…

- У меня есть время подумать, - решила она и вскочила, заслышав требовательный звон драконов ограды. Трисмегист, с высокомерной насмешкой, взглянул туда же.

Приехал Перт. Свои бы так не трезвонили.