Фортуна наоборот

Глава 15. -quot;Тор-2-quot;

— Хеймдалль, нужно закрыть мост! — заявил Локи, едва оказавшись в центре восстановленного Радужного моста.

Осознание того, что он только что собственноручно доставил эфир в Асгард, постепенно накрывало бога обмана. На этот раз Локи привёл беду домой. Не тупоголовые дружки Тора, а он сам…

То, что их последняя встреча со стражем, мягко говоря, не задалась, отошло на третий план. Локи был готов, самолично вырвать из рук Хеймдалля меч, чтобы закрыть этот чертов Биврест, ведь нетрудно догадаться, каким именно путем Проклятый тогда попал в темницу…

— Ты не царь, Локи, чтобы отдавать подобные распоряжения, — остудил его пыл страж.

— Асгард в опасности! — в отчаянии сжал кулаки Локи, не обращая внимания на слабо застонавшего Тора, которого он благополучно «забыл» на полу. Ничего, братец в таком состоянии мало что понимает — в крайнем случае, можно списать всё это на бред.

— Несомненно, ты ведь здесь, а не в темнице, где тебе самое место, — сверкнув янтарными глазами, заметил Хеймдалль. Все-таки припомнил, зараза, как Локи его тогда приморозил… Ну-ну…

— Это решать не тебе! — кипя от злости, выкрикнул трикстер, совершенно не заботясь о том, как комично всё это смотрелось, ведь сейчас он был в облике смертной.

— Верно, — спокойно кивнул страж. — Тебе следует поговорить с Одином, и, если он прикажет, я закрою мост.

— Ты… — едва не задохнулся от возмущения Локи, умом понимая, что тот прав… Однако промедление могло стоить матери жизни, и он уже собирался сказать об этом, как появилась стража.

Поэтому пришлось захлопнуть рот и начать изображать испуганную влюбленную. Раз уж ничего получше он придумать не успел… Хотя от жалкой смертной уж точно не ожидают подвоха. Другое дело, что ей вообще не место в городе богов.

* * *

— Оставьте нас, — если целительницы и удивились такому приказу царя, то вида не подали, оставив Всеотца в компании с бесчувственным сыном и смертной, неизвестно что забывшей в их царстве вечности.

— Прикажи Хеймдаллю закрыть мост! — с наслаждением сбрасывая иллюзию, потребовал Локи.

— Притвориться смертной возлюбленной Тора — слишком даже для тебя, — проворчал Один.

— Ты меня слышал, отец? — продолжал наступать бог обмана, пропуская замечание мимо.

— Зачем, позволь узнать? Скоро должны прибыть наши воины из похода. Ты просишь оставить их там, раненных и изможденных, без помощи? — Один наградил его хмурым и усталым взглядом единственного глаза.

— Вместе с воинами будут и пленные, среди который окажется проклятый темный эльф.

— Темные эльфы сгинули во мраке!

— Как и эфир, отец. Неужели ты не знал, куда посылаешь Тора? — в голосе Локи прорезалась горечь. Ему не доверяли, он сам это заслужил, но… всё равно было больно.

— Я полагал, ты напал на след камня, и послал Тора, чтобы он забрал его в Асгард, — осторожно начал Один. — Тебе не следовало светиться так близко от камня, Танос мог тебя почувствовать.

— То есть, какой именно это камень, ты не знал? — медленно закипая внутри, елейным голосом поинтересовался бог обмана. Ему совершенно не нравилось то, с какой легкостью Один обставил эту некрасивую ситуацию, как заботу о нём!

— Нет, — покачал головой Всеотец. — Локи, то, что эфир вселился в Тора — не так уж и плохо, лучше хранителя для камня реальности не найти. Твой брат невероятно силен и без мощи эфира, с эфиром же… Танос вряд ли посмеет к нему приблизиться, как и к Асгарду.

— Вот оно что… — на лице Локи появилась горькая усмешка, он понял какую игру затеял Один. — Хороший план, отец, но что, если Тор умрет? Что если его тело не выдержит этой мощи? Он и так силен, ты верно подметил, но что если его собственная сила и сила эфира уничтожат друг друга?

— Мой сын не умрет. Его тело выдержит, подстроится, что до конфликта энергий, то они тоже сольются воедино, — с силой сжав Гугнгир, твердо повторил Один, при этом убеждая не столько Локи, сколько самого себя.

— А если нет? Его смерть будет на твоей совести, — тихо прошептал трикстер. Сомнения отца от него не укрылись. Он видел воспоминания Хелы, и авторитета Одину они не придавали. Прошло то время, когда Локи готов был вывернуться на изнанку, чтобы заслужить его скупую похвалу.

— Пусть так, — устало прикрыв глаз, согласился Один. — Но что ты говорил про эльфов?

— Темные эльфы пробудились вместе с эфиром. Они атакуют Асгард в ближайшее время. Малекит не успокоится, пока не получит его. — Локи низко опустил голову. Зачем он притащил Тора в Асгард? Целительницы просто развели руками, а Один пребывал в мрачной уверенности, что тот сам справится. Нужно было остаться в Мидгарде… Позвать мстителей и попытаться справиться с Малекитом самостоятельно. Так бы ему и позволили! Один все равно не оставил бы Тора и эфир эльфам…

— Тогда нужно готовиться к бою, — поднялся с места Всеотец. Известие о грядущей битве не испугало его.

— Тора нужно спрятать на женской половине дворца, — тихо сказал Локи, помня о том, что случилось на мужской. — Просто поверь мне.

— Хорошо, — неожиданно не стал спорить Один и ушёл, оставив его с так и не пришедшим в себя Тором.

Глядя на бледное, осунувшееся лицо брата и глубокие тени, запавшие под глазами, у Локи никак не получалось всерьез злиться на него за то, что он навлек на Асгард беду. Тем более, что в основном здесь был виноват Один.

— Болван, — беззлобно прошипел бог обмана, и осторожно стер выступивший на лбу громовержца пот. И надо было Тору выбрать именно этот момент, чтобы очнуться.

— Локи? — практически не удивился он и, слабо улыбнувшись, спросил. — Я умер?

— Нет, братец, пока ещё нет, но ты очень близок к этому, — бог обмана, судорожно соображая, что ему теперь делать, начал выкручиваться. — Я бы тебе не советовал сейчас умирать… Я только-только начал отдыхать от твоей праздной рожи, и на тебе, ты уже заявляешься с визитом в Хельхейм! Нигде от тебя покоя нет!

— Как в Хельхейм? — слабым голосом, ужаснулся Тор, ошарашенно глядя на успевшего пожалеть о выбранной тактике Локи. Однако отступать уже было не куда…

— Ну так, куда ещё мою гнилую душонку бы приняли? Не в Вальхаллу же в самом деле!

— А я?

— А ты погиб, то есть ещё не погиб, но не суть важно, главное, что произошло это не в бою! Вот так, братец… — развел руками бог обмана, избегая при этом смотреть в чистые и светлые глаза Тора, потому как, глядя на поднимающийся в них ужас, он невольно начинал себя чувствовать последней сволочью, что было для него довольно странным ощущением. Ведь обычно его совесть на подобное благоразумно не реагировала, проявляя порой просто чудеса гибкости и изворотливости.

— Прости меня, Локи, — после короткого молчания неожиданно выдал Тор, чем ещё больше удивил последнего.

— За что? — севшим голосом поинтересовался бог обмана, решивший, что его братец спятил.

— За то, что не вернул домой, — успел ответить громовержец перед тем, как снова отключиться, оставив Локи, словно молнией пораженным.

— Локи… — у дверей стояла Фригга, и, судя по блестевшим в уголках глаз царицы слезам, стояла она здесь уже давно.

— Мама, — чувствуя, как бешено зашлось в груди сердце, он сделал несколько неуверенных шагов навстречу ей.

В последнюю их встречу Локи заявил, что и не мать ему Фригга вовсе…

«Нет, — до крови сжимая руку в кулак, мучительно подумал он. — Не в этот раз…»

А что в этот раз? В этот раз он выстрелил зарядом Гунгира в Тора.

Локи не имеет никакого права на её объятья. Сын ужаснейшей из асинь и не менее чудовищного правителя Йотунхема не имеет права зваться сыном Фригги. Она пригрела на своей груди змею… Такую же подлую и неблагодарную, как и его настоящие родители.

Как она может обнимать его после всего того, что Локи совершил? После того, как едва не убил её родного сына? После того, как привел йотунов в Асгард, подвергнув и её в том числе опасности… Сейчас ему не хотелось и думать, что было бы, нарушь Лафей их договоренность, что, учитывая то, каким лгуном оказался сам Локи, было вполне возможным.

Однако Фригга его обнимала, успокаивающее гладя по спине… Совсем как в детстве, когда он в слезах приходил к ней, обиженный Тором. Только она видела его слабость. Мать единственная его понимала и принимала таким, какой он есть.

Он был не достоин называться её сыном, но в его сердце Фригга навсегда останется именно мамой. Локи готов был тысячи раз проклясть Хелу за то, что она произвела его на свет. Он принес Фригге только горе… Он ненавидел Хелу, свою настоящую мать, и любил Фриггу. Другой матери ему было не нужно. И пусть бог обмана и не был достоин этих объятий, отказаться от них он был не в силах, а потому лишь сильнее зарылся в мамины светлые волосы, вдыхая мягкий аромат её духов.

— Почему ты не прислал мне весточку, сынок? — отстранившись, с горечью спросила Фригга.

— Разве отец тебе не сообщил? — он почувствовал, как к горлу подошёл холодный ком.

— Значит, Один знал… И, вероятно, Хеймдалль тоже… — догадалась царица, в миг собираясь. — Не знаю, в какие игры играет твой отец, но в одном он прав — мне нельзя было сообщать. Скорбь по тебе должна была быть искренней, чтобы враг поверил в твою смерть.

— Ты единственная по мне и скорбела… — тихо прошептал Локи, осторожно касаясь её руки.

— Не только, — Фригга кивнула на Тора и, переместившись поближе к старшему сыну, убрала с его лба упавшую прядь. — Почему ты сам за целый год так и не пришёл ко мне?

— Я… — слова встали у него поперек горла. Локи не знал, что и сказать. Да, он так и не научился по собственному желанию использовать Тессеракт, да, и просить Хеймдалля он тоже не желал, но были и другие пути в Асгард, те которые он знал… Мог он придти и в своем иллюзорном облике. Мог, но не сделал этого. Почему? Ему было страшно. Он безумно боялся увидеть разочарование в её глазах.

— Прости меня, мама, — наконец сказал он. — Я… Мне… — Локи потупил глаза, но так и не смог ничего сказать.

— Цари не выше покаяния, милый. — Фригга осторожно провела по его щеке. — Я рада, что ты это понял.

— Я не царь, мама. И никогда им не стану, — печально ответил бог обмана, мягко перехватывая её ладонь.

— Тебя это больше не страшит, — пораженно ахнула Фригга.

— Я был рожден, чтобы умереть в холодном йотунхеймском храме, однако я выжил. Благодаря милосердию Одина и твоей любви я не превратился в ледышку, однако порой проклинаю судьбу за это. Слишком много бед я вам принес… Где я — там хаос и мрак, чтобы я при этом ни делал… Они не отступают, мам.

— Прошу, не говори так… Я верила, и всегда буду верить в тебя, Локи. — Фригга вновь обняла его.

— Вот и сегодня, мама, я навлек на Асгард беду, принес хаос и мрак. Эльфы скоро явятся за эфиром, что сейчас течет в жилах Тора.

— По-твоему, было бы лучше оставить его в Мидгарде, Локи? — строго спросила его мать.