Прогулка по Порталам

Глава 7

Вечером того дня Данан сидела в спальне, глядя на пляшущий в камине огонь. В мире царила осень, и Калагорн, наспех отстроенный, все-таки имел немало минусов в подобное межсезонье. Большинство обитателей кутались в одеяла и теплую одежду, прогревали комнаты, держались подальше от углов стен. Благо, улыбалась Данан, после происшествия с водяным монстром, у них в самом деле было до черта древесины. Родрик, когда она только вернулась от Тальвады, несколько дней кряду читал ей нотации, что ему негде было толково складировать припасы для просушки.

Прогревающее заклятье поддерживало в комнате больше тепла, чем любые другие вспомогательные средства. Чародейка сидела на бараньих шкурах и смотрела на растопыренную ладонь.

Прикосновение Тайерара к ее руке запечатлелось в сознании так же ярко, как день посвящения в Смотрители. Такая мелочь — взять за руку! — но Данан отчетливо почувствовала, насколько это было особенное прикосновение.

Возможно, признавала женщина, не для него. Возможно, Тай имел в виду что-нибудь приятельское или дружеское, или общечеловеческое, вроде: «Хватит бегать», «Не будь, как маленькая» и всякие подобные способы призвать ее не реагировать так остро на их несогласие в вопросе магов.

Но ей прикосновение перевернуло сердце в груди.

Это не входило в ее планы. По правде сказать, у нее, наверное, даже и не было никаких других планов и целей, кроме как упрочить положение Смотрителей Пустоты и передать орден преемнику. Каждый день чародейке казалось, что она может умереть. Если вдруг не сегодня, то завтра смерть непременно настигнет ее. И пока этого не случилось нужно успеть как можно больше. Как можно сильнее улучшить репутацию Смотрителей в Аэриде, чтобы ее преемник не испытывал тех судьбоносных неудобств, что в свое время достались ей.

Тайерар оказался невероятно прав, спросив: неужели она в самом деле так сильно радеет о собственном ордене? Радеет, и еще как. Потому что орден — это не крепость, земли, знамя или долг. Орден — это люди, давшие клятву, которую не в силах исполнить никто, кроме них. Калагорн стал не просто пристанищем, а домом для этих людей, и многие из них помогали его отстраивать.

Может ли быть так, что Данан всерьез посмотрела на Тайерара, только когда по возвращению из очередной вылазки услышала от Родрика и Улталы, как много сделал Тай в ее отсутствие? Может ли быть так, что она стала смотреть на него не как на потерянного мальчишку, привезенного из жалости королем, а как на мужчину и военного лидера, после его оживленного участия в укреплении Калагорна? Ибо стены — это одно, а люди, их обороняющие — совсем иное.

Женщина вздохнула. Неважно, почему она стала смотреть на него по-другому. Важно, что это было неправильно, не вовремя и нет никаких гарантий, что взаимно. Опыт безответной любви у нее уже был, Данан честно себе признавалась, что не хотела бы его повторить. К тому же, как бы не позиционировал ситуацию Диармайд, да и сама Данан, Тайерар не был частью Калагорна до конца. Только собственное решение Тая остаться здесь, выбрать крепость домом, точкой приложения интересов и сил, могло полностью сделать Тайерара принадлежащим ее миру. Без этого всегда оставался шанс, что в любой момент или король, или сам Тай решат, что последнему пора покинуть это место и применить свои таланты где-то еще.

Опыт расставания «Так будет лучше для всех» у нее тоже уже был. И он тоже оказался скверным.

Позволить себе влюбляться — сознательно рыть яму, из который будет слишком непросто выбраться. Данан хмыкнула: она начинала все лучше понимать Жала, который научился не привязываться до конца, оставлять часть себя будто бы под доспехом, в целости и сохранности, оберегаясь от глубоких чувств. В этом, воистину, был смысл.

Как и в том, сокрушенно признала Данан, чтобы не усложнять и пользоваться тем, что дает судьба. Если завтра может не настать, не лучше ли сегодня взять максимум?

Поднявшись на ноги, Данан похлопала себя по щекам. Все это — слишком непростые размышления на ночь глядя. Чародейка подошла к двери, ведущей из донжона на стену. Вид открывался на кабинет Тайерара. Свет еще горел, и выглядело слишком заманчиво пойти на его огонь, словно мотылек.

Тряхнув головой, Данан твердо закрыла дверь и развернулась в другую сторону — к двери, что вела на нижние этажи донжона. Стоит немного прогуляться и… наверное, выпить.

В таверне было людно. На удачу Хольфстенн сидел в одном из ближайших углов, чародейка легко выцепила его взглядом.

Стоило войти, часть собравшихся вскочила с мест и поклонилась. Те, кто уже был изрядно навеселе, ограничились салютующими жестами. Данан вдруг захотелось улыбнуться: они все видели в ней формальную хозяйку крепости, проявляя некоторую долю благосклонной снисходительности, которая обычно отличает мужчин в отношении к женщинам. Но за исключением отчаянных смельчаков, желающих ей смерти, когда доходило до дела, никто не смел противоречить. Возможно, оттого что она все-таки смогла обеспечить людям на своей территории пригодную жизнь. Возможно, потому что они испытывали некоторую боязненную почтительность к герою Шестой Пагубы. Но, скорее всего, потому что почти каждый из них видел и знал, что Данан держит жизнь любого человека в единственном движении руки, и, в отличии от обычных убийц, ей, чтобы нанести роковой удар, не обязательно даже находиться рядом.

Это, по правде, не очень-то здорово. Что их почтительность стоит на страхе. Но, если они салютуют алкоголем, и подскакивают не все… может, у нее еще есть шанс быть для них не просто безликим командором, а человеком? Более подготовленным, более опасным, более опытным в вопросе исчадий Пустоты и магии, более богатым, родовитым и известным, в конце концов, но все-таки человеком.

— Командор! — бармен Сэм вскинул руку, в приветственном жесте раскрыв мясистую ладонь. Данан улыбнулась и приблизилась.

— Короля и капитана не было?

— Как же, заглядывали, — пооткровенничал бармен. — Взяли пару бутылок эля и ушли. Это вообще нормально, да, что король здесь, а ему ни пирушки какой, ни…?

— Кто из нас король? — с наигранным упреком осведомилась Данан. — Вот пусть он пирушки и закатывает.

Широкое добродушное лицо бармена искривилось в ухмылке.

— Ну ладно. Вам портвейна?

Данан вместо прямого ответа чуть расширила глаза и подняла брови: ага, его самого.

— Я принесу, идите, отдыхайте. Вас тут давно не было, — с пониманием произнес мужчина. Чародейка не заставила себя уговаривать. Она, конечно, никогда особенно не заносилась, но алкоголь в калагорнской таверне ей в самом деле могли приносить и другие.

В скором времени бармен поставил выпивку и немного снеди. Портвейн, вопреки обыкновению, подали не в деревянной кружке, как эль Хольфстенна, а в большом кубке из полупрозрачного зеленого стекла. Данан хотела поинтересоваться, откуда это взялось, но бармен уже отошел. Догонять и расспрашивать о такой мелочи чародейка не стала.

Чародейка и гном без лишних слов стукнулись сосудами. Данан сделала несколько оживляющих глотков, выдохнула и стащила с тарелки кусок сыра. Дожевав, снова подняла перед собой бокал, разглядывая искаженное лицо Стенна через мутное стекло. У гнома разросся правый глаз, распухла, надувшись, щека под ним, вытянулся и без того длинноватый нос. Это показалось женщине безумно веселым, и она не стала сдерживаться. Хольфстенн в ответ намеренно сузил глаза, изображая вселенское осуждение и буравя подругу суровым взглядом. Эффект вышел обратным, и Данан расхохоталась еще сильнее.

— Дай угадаю, — произнес Стенн. — Ты здесь, потому что таверна — единственное место, где можно побыть собой, а не командором, в которого тычут пальцем и которого мучают вопросами?

Данан прыснула.

— Не быть командором? Ты что, не слышал, как меня приветствовал Сэм? Или тебе с твоего роста было не видно, как тут встала половина народу?

— Ну, хотя б с вопросами угадал, — не стал расстраиваться Стенн.

— Не угадал. Тут всегда спрашивают, что я буду пить. А еще пристают всякие гномы с вопросами, не пришла ли я сюда потому, что здесь меня никто не донимает вопросами.

Хольфстенн рассмеялся прямо в кружку с элем. «Лишь бы не захлебнулся».

Стенн отпил, утер рот и поджал скривившиеся губы.

— Куксишься от эля? На тебя не похоже. — Данан выгнула брови.

Хольфстенн пододвинул кружку: сама попробуй. Данан с интересом посмотрела на напиток и сделала пару глотков. Горло продрало на редкость едкой жижей.

— Н-да, — протянула чародейка. — Раньше вкус был не таким мерзким.

— Тсс! — вскинулся Стенн в предостережении. — Потише! — зашептал друг, чуть пригнувшись. — Если местные выпивохи услышат, они разорвут тебя на части. Даже несмотря на то, что ты леди-командор.

Данан по-девчачьи хихикнула.

— И все-таки раньше эль был хотя бы похож на эль.

— Твоя правда, — сокрушился гном. — Одна особа с некоторых пор дала распоряжение сдирать конские налоги на алкоголь, не оставляя бедолаге Сэму, — Стенн кивнул в сторону бармена, — выбора, кроме как покупать дешевое дерьмо. Я пробовал намекнуть, что это плохая идея, и Сэм пробовал! — вступился гном за местного верховоду. — Но Родрик сказал, что поскольку в Калагорне становится все больше людей, и всем нужны оружие, доспехи и зимняя одежда, собранные деньги пойдут на эти нужды. А еще на подкуп шпионов и прочую дребедень. Но мы-то с тобой, мы-то, — Хольфстенн затряс перед чародейкой сложенными пальцами, — знаем, что в действительности нужно людям, чтобы поднять боевой дух или хорошенько согреться.

— Родрик? — нахмурилась Данан. — Но… мне казалось он сам сюда захаживает, нет? Я же видела его здесь самого, не так давно! — прошипела Данан, склоняясь к другу.

— Ага, зашел разведать обстановку, так сказать. И вот результат, — пожаловался гном. — Разведал на нашу голову!

— Ничего не понимаю, — протянула Данан. — У нас что, мало денег?

— В том-то и дело, — отозвался Стенн. — Мы оба, Данан, прекрасно знаем, что в Калагорне достаточно денег. Но один запасливый управляющий перестраховывается. И жертвует самым простым и действенным способом для всех местных сбросить усталость!

— Осуждаешь?

— В целом нет, это его способ подготовиться к серьезным проблемам, которые могут случится, в том числе из-за беженцев. Но, знаешь, я бы предпочел, чтобы он со своими налогами затронул какие-то другие поставки. Так что, было бы здорово, если бы кое-кто влиятельный намекнул ему об этом.

Данан вернулась к портвейну.

— Я поговорю с ним. В конце концов, для меня это личный интерес.

Хольфстенн посмотрел на Данан, слегка отвернув лицо, так что выходило искоса и довольно хитро.

— А вот именно твой личный интерес мог бы быть и другим, — заметил гном.

— Чего? — не поняла Данан.

— Да так. Говорю, видел недавно, как Тайерар повел Дея с выпивкой в свою угрюмую берлогу.

Данан ощутила первые нотки пьяного веселья: это что еще за разговор?

— И что?

— Ну, — гном закатил глаза к потолку, а затем по дуге перевел взгляд в сторону. — Я мог бы увести короля потрепаться со мной. О том, о сем. По старой памяти.