Прогулка по Порталам

Глава 19

Вальдриссан взял курс в направлении, давно нехоженом.

Честно сказать, он не особенно сюда рвался — Тэхт-Морниэ, королевство темных эльфов, не откликалось в его сердце ничем, кроме боли. Порой очень горькой, порой, когда он предавался трогательным воспоминаниям, очень сладкой. Такой, от которой будто после хорошей пьянки, остается тяжелое похмелье. Вот вчера вечером ты был счастлив, а сегодня — нет.

Добравшись до границ туманного леса, лежавшего чуть восточнее Даэрдина и существенно южнее погибшего в последней Пагубе королевства озерных эльфов, на самой границе одним краем с Ирэтвендилем, а другим, нижним, с Руамардом, Вальдриссан осадил коня и пустил шагом. В глубокой древности, когда Консорциум теократов Ас-Хаггарда был повержен, и эльфийские земли раскололись на три самодостаточных государства, темным остался довольно скромный клочок земли. Поэтому огромная часть его братьев и сестер расселилась в глубинах, тесня с одной стороны, наползавших время от времени исчадия Пустоты, а с другой — гномов Руамарда.

Именно поэтому темным эльфам пришлось не чураться чар, которые их светлые и озерные братья считали постыдными, черными, принадлежащими ушедшему могуществу архонтов. Колдунов Дома Владык, вышедших из его народа, прочие эльфы клеймили Сотрясателями земли и Изрыгателями лавы. Сторонников Дома Кошмар звали Паучьими лордами, ибо паутина безумия, сплетенная заклинаниями этой школы, опутывала сознание врагов. И верховный Паучий лорд заседал в столице, сжимая в руке главное орудие подчинения — Длань Безликого, отголосок великого посоха Аль-Ладрис.

Со временем расхожая в Аэриде фраза, будто вся магия пошла от эльфов, приобрела двойной смысл: вся защитная — от светлых, а разрушительная — от темных.

Именно из-за склонности сотрясать и жечь народ Тэхт-Морниэ вывел породу волшебных древ Крайнель, устойчивых к огню, но источающих пары. Многие считали, что они ядовиты, но Вальдриссан знал наверняка — нет. Это был просто побочный эффект колдовства, не дававшего деревьям гореть. Тем не менее, в густой туманной дымке был толк: он скрывал гарнизонные патрули, позволяя темным эльфам сливаться с лесом и нападать на нерадивых путников или смертельно бесстрашных воинов, решивших покуситься на одинокий лес. То сизый, то черный, туман стелился и клубился, вставая вокруг и внутри леса стеной.

Вальдриссан беспрепятственно прошел сквозь эту стену и закрыл глаза, вспоминая, как впервые на границе леса увидел Тальваду.

День стоял солнечный. Настолько, что непривычному к такому обилию света, Вальдриссану постоянно приходилось щурится. Он то и дело поправлял длинные черные волосы, частично собранные в узел на темени, а большей частью свободно ниспадающие на плечи и спину. Каждый раз, когда он проводил по лбу вверх, словно зачесывая их, на широком крепком запястье воина блестели массивные золотые браслеты — один с огненными рубинами, другой — с пронзительными аметистами. Каждая деталь его одеяния выдавала высокий статус — как по рождению, так и по выслуге.

На кожаном поясе шириной в ладонь в ножнах держался изысканно украшенный кинжал — личный подарок короля. На посохе, чуть ниже навершия, был подвязан колокольчик из черной стали, подсвеченный чарами — фамильный знак, означавший принадлежность к семье потомственных чародеев, и не абы каких.

Вальдриссан не без причин находился у короля на особом счету. Вождь воинственного клана Астарг, Вальдриссан славился и своим боевым мастерством, и колдовским могуществом, и безупречной верностью. Позади осталась Четвертая Пагуба — месяца не прошло, как завершилась! — и вся Аэрида будто стремилась облегченно вздохнуть полной грудью.

Король Тэхт-Морниэ не относился к малодушным. И старался учесть всех, кто пришел его стране на помощь в страшные дни, ибо Четвертая Пагуба ударила именно по темным эльфам. Поэтому он созвал несколько приближенных и доверенных воинов, взял всех выживших и заинтересованных смотрителей Пустоты, и пустился к границе Тэхт-Морниэ и Ирэтвендиля: стоило сказать «спасибо» светлым братьям. По крайней мере, смотрителям Пустоты, ибо, в отличие от правящего рода, смотрители всегда откликались на угрозу Темных архонтов, не оглядываясь на различия расы, веры и пола.

Под предводительством правителя знатные эльфы Тэхт-Морниэ вышли к границе и встретились с посольством Ирэтвендиля, ведомым одним из принцев. Вальдриссан, прошедший ту Пагубу в первых рядах, демонстративно морщился, глядя на важного отпрыска: светлые, думал он, всё боятся запачкаться, измараться. А между тем, чтобы очистить мир от грязи, в ней приходится вываляться! Однако о смотрителях Пустоты, стоявших позади принца, ни Вальдриссан, ни его владыка, ни другие темные эльфы, не могли отозваться столь же высокомерно. Эти грязи не боялись.

Сразу за тогдашним командором стоял молодой и амбициозный эльф-смотритель — Вальдриссан запомнил его в боях. Он лейтенант ордена, и, кажется, является потомком легендарного Тилелейта, ученика Эгнир. А рядом, держа его за руку, стояла она — самая прекрасная девушка, которую он только мог встретить.

Увидев ее, Вальдриссан перестал дышать.

Она выглядела, как луч. Тонкий, золотистый, невесомый, словно сам свет, почти прозрачный, если посмотреть под определенным углом, и пробивающий насквозь любую толщу грозовых туч. Пронзающий, как брошенное копье, и слепящий. Да, признал тогда Вальдриссан: на ее красоту было больно смотреть.

Это было коротко. Даже мгновенно. И внятно.

Его сердце не билось несколько секунд, а потом, ударив, будто возвестило: «Ты будешь готов умереть за нее».

Гордый, смелый, вольный получить почти все, к чему потянет руку, вождь Вальдриссан тогда забыл даже отмахнуться от глупого пророчества внутреннего голоса. Да кто она такая…?

Он не успел даже додумать вопрос.

— Тальвада Тилелейт, моя сестра, — представил лейтенант смотрителей. Только тогда он, Вальдриссан, осознал, что неотрывно пялится на эльфийку, даже не пытаясь что-то скрыть. И, к вящему изумлению вождя, та точно так же смотрела на него в ответ.

— Тилелейт, — произнес король темных эльфов. — До чего говорящий и известный род. Примите мое почтение, молодая госпожа.

Тальвада ответила. Что-то вежливое и безукоризненно правильное. Вальдр не вслушивался в слова — он только слышал звонкий голос и мягкий выговор.

«Почему она здесь?»

Вальдриссан ничего не говорил, полностью утратив нить происходящего. Он только слышал, что время от времени принц что-то мямлил, потом оглядывался на смотрителей. Командор отвечал более сдержанно и мудро.

Обе стороны условились устроить небольшой праздник прямо тут, на границе: темные точно не пойдут в Ирэтвендиль, да их там и не ждут. Как и светлых никаким посулом в Тэхт-Морниэ не заманишь.

Король уехал сразу после официальной части, а вот ирэтвендильский принц Кайдаэн и, тем паче, смотрители обоих королевств остались. Их братские чувства не были, в отличие от обязательств правителей, формальными. И, сам того не заметив, остался и Вальдриссан. Просто потому, что понятия не имел, увидит ли ее когда-нибудь еще.

Ночью первого праздничного дня он понял, почему Тальвада, не принимавшая участия в битве с исчадиями, присутствовала здесь: она оказалась телемантом, следившим за самочувствием лорда-командора. В противостоянии архонту тот сильно пострадал, и ему постоянно нужен был надсмотр.

Увидев, как Тальвада помогает командору, Вальдриссан подстерег ее неподалеку. Когда представился шанс — перехватил. За руку, грубо, словно уже имел все возможные права на эту женщину. И смотрел точно так же. За день он не обмолвился с ней и словом, просто не понимая, что может сказать. А сейчас под покровом ночи, чувствуя себя смелее и в своей тарелке, просто поймал за руку и оттащил от остальных, чтобы… что?

Он не сразу понял, что Тальвада даже не пискнула, пока он отводил ее от празднующих. Просто увел за собой до границы леса. Замер, с трудом осознав, что дальше придется волочь. Или — надеяться, что она сама последует за ним, если он попросит.

Вальдр тогда усмехнулся: и как он попросит? Что скажет? Они совершенно чужды друг другу, и если он что-то вбил себе в голову…

Он не помнил, что им двигало. Но вдруг обнаружил, что обернулся к девушке и, отпустив ее запястье, теперь протянул руку ладонью вверх. В приглашающем жесте. Жесте, спрашивающем согласия.

Она колебалась. Вечерний ветер трепал ее летящие светлые волосы, а лунный отблеск ложился на лицо так, что придавал ее и без того утонченным чертам особенную стройность. Тальвада выглядела, как острие, засевшее ему прямо в сердце.

— Далеко? — спросила она, и Вальдр почувствовал, как в его груди загрохотало с неистовой силой. Почему это происходит!?! Это, какие-то… любовные чары? Что это?!

Он стоял, не в силах произнести ни слова. Тальвада ждала ответа, поэтому Вальдриссан, чтобы как-то успокоить ее, замотал головой: нет, не далеко. Не дальше, чем ты захочешь пойти.

Тальвада вложила ладонь в мужскую — робко, но Вальдр тут же обхватил ее пальцы с горячностью. И потянул на себя.

Получилось, что он ей не соврал: Тальвада в самом деле ушла недалеко, буквально на пару шагов, чтобы оказаться совсем близко к мужчине.

Вальдриссан постарался сказать себе, что если он обнимет ее сейчас, то она точно сбежит. И еще поднимет вой, что-де, сподвижник короля Тэхт-Морниэ пользуется своим статусом вождя, чтобы порочить ее. Не приведи Таренгар, это потом кончится непонятно чем. Нет-нет, снова замотал головой Вальдриссан, так точно нельзя. Нельзя.

А потом он так и замер — удерживая ее рядом тем, что сжимал женские пальцы, и пытался хоть немного унять взбесившееся сердце.

Не в силах внести хоть какую-то ясность в происходящее, Вальдр смотрел на Тальваду, пока к ним не подошел ее брат. Вальдриссан не сразу заметил, что они уже не вдвоем. Светлый эльф высвободил руку сестры из мужской хватки и сердито посмотрел на Вальдра. Когда тот обратил на лейтенанта ответный взгляд, то прочел в лице мужчины непробиваемую твердость: «Будь ты хоть трижды вождем, тебе не запугать ни меня, ни ее». Мужчина шагнул вперед, задвинув сестру за спину. Это Вальдриссану было понятно. Облизнув пересохшие губы, он сказал:

— Я готов принять любые обязательства, если она никому не обещана.

Слова темного эльфа прозвучали слишком неожиданно. Брат Тальвады растерял уверенность, что драки не избежать.

— Что?

Вальдриссан был, напротив, уверен, как никогда.

— Хочешь спросить, в уме ли я? В уме, смотритель. Отдай мне сестру, — взгляд темного эльфа снова сосредоточился на женщине за плечом мужчины.

Светлый, утерев рукой подбородок, повел головой.

— Ты все-таки точно не в себе. — Воинственность мужчины пропала. Теперь он выглядел озадаченным.

— Это не важно, — заявил Вальдриссан. — Важно, что я серьезен.

— Но даже не знаешь ее!

— У меня вся жизнь, чтобы узнать.

Брат Тальвады громко выдохнул — не от усталости, а… как будто с сожалением.

— Слушай, я не хочу нанести тебе какое-нибудь непоправимое оскорбление. Проблемы сейчас не нужны никому из нас, верно? Давай просто забудем это все.