Мэтр [Некромант по вызову]

— Как у него с сопротивляемостью? — почти сразу поспешил сменить щекотливую тему мастер Твишоп, а я постарался сохранить серьезное выражение лица.

— Приемлемо.

— Чувствительность к магии?

— Нулевая, как и планировалось. А к остальным внешним воздействиям — примерно тридцать процентов от обычного уровня. Это — максимум, которого нам удалось добиться за год работы, и, боюсь, улучшить этот результат у нас уже не получится. По крайней мере, у данного конкретного экземпляра.

— Хорошо, меня устраивает, — слегка оттаял мастер, взглянув на тело чуточку более благосклонно. — Что можешь сказать о его физических свойствах?

— По предварительным расчетам, скорость передвижения в обычном состоянии должна соответствовать среднестатистической, — с готовностью поделился я своими выкладками. — А в боевой трансформе будет в два с половиной раза выше при условии полной трансформации. Частичная трансформация тоже возможна, но пока определить, на каком уровне остановится преобразование, сложно. Конструкция позвоночника предусматривает передвижение как на двух, так и на всех шести конечностях. Гибкость суставов увеличена раза в полтора по сравнению с человеческим телом. Обзор круговой. Обонятельные бугорки расположены на лице, осязательные разбросаны по всей поверхности тела. Светочувствительность высокая, регулируемая. Слуховой порог тоже достаточный. Болевой я, правда, повысил до предела, что может вызвать недостаточно быструю реакцию на повреждение, но вы сами так захотели.

— Конечно, — проворчал светлый, с трудом возвращаясь в кресло и с облегченным вздохом набрасывая на плечи теплый плед. — Боли мне хватает и в этом теле. А в новом я хотел бы от нее отдохнуть. Как насчет температурного режима?

— Тепловыделение совсем незначительное, — без раздумий ответил я. — Температура кожи приближена к температуре тела обычной нежити. Поэтому к холоду образец почти невосприимчив, а вот жару будет переносить гораздо хуже — потовых желез у него нет, так что регуляцию внутреннего нагрева придется осуществлять за счет дыхания.

— Значит, буду дышать, как собака, высунув язык, — мрачно пошутил архимаг, зябко кутаясь в плед. — Хотя при моем нынешнем состоянии лучше уж так, чем без конца мерзнуть даже в теплую погоду. С экзоскелетом проблем не было?

— Нет. Ваши разработки в сфере изучения диктиоптеров дали нам хорошую основу для работы. Мне даже удалось заменить и усовершенствовать кое-какие детали. Сложность была лишь в переносе этого опыта на объект больших размеров, но нам удалось решить все возникшие в процессе трудности.

— А что насчет когтей?

— Они легко прячутся в кожных складках под ногтевыми пластинками, — отозвался я и в качестве доказательства приподнял тощую кисть образца и слегка нажал на первый попавшийся ноготь. — Как видите, коготь очень узкий и хорошо спрятан, так что внешне палец выглядит обычным до тех пор, пока не нажмешь вот сюда. Но ногах я планирую создать такие же карманы, чтобы в стандартном состоянии объект мог носить обычную обувь.

— Ментальная регуляция, я надеюсь, тоже предусмотрена? — вдруг с подозрением осведомился светлый.

— Естественно.

— Прекрасно, — пробормотал он, успокоенно откидываясь в кресле. — Не хотелось бы всякий раз нажимать на ногти, когда потребуется порезать кого-нибудь на лоскуты.

— Какой вы кровожадный, учитель, — все-таки не сдержался я и позволил себе многозначительную улыбку.

— Это не кровожадность, а предусмотрительность. С теми науками, которые водятся в наших с тобой гильдиях, надо держать ухо востро. Неужто ты еще не осознал, в каком гадюшнике обитаешь?

Я равнодушно пожал плечами.

— Гильдия всегда была для меня второстепенна, о чем мы с вами уже неоднократно говорили. Я не просил этой должности и, несмотря на недовольство Совета, до сих пор уделяю ей непростительно мало времени. Нев управляется с ней намного лучше, так что я, честно говоря, и сейчас не понимаю, для чего вы навесили на меня это ярмо.

— Ты молод, целеустремлен и при этом абсолютно не тщеславен, — как-то по-особенному усмехнулся бывший глава Совета магов. — От тебя не надо ждать подвоха или удара в спину. Для некроманта, поверь, это огромная редкость. К тому же ты высший некромант, который не получил звания магистра лишь потому, что не захотел тратить время на пустые формальности. А еще ты не признаешь авторитетов. Готов сидеть над книгами день и ночь, пытаясь найти ответы на свои вопросы. И в тебе, как ни странно, еще не угас интерес к истине.

Я удивленно приподнял брови.

— И ты первый за много веков маг, который сумел вплотную приблизиться к разгадке тайны воскрешения, — наконец добрался до самого важного учитель и соизволил загадочно улыбнуться, а потом глубоко вздохнул и устало опустил веки. — Согласись: все, что мы имели до сих пор, не сильно походило на полноценное перерождение. Некроманты во все века создавали зомби, растили умертвия, упырей, постепенно совершенствуя формулы призыва и меняя облик тварей. Они старательно и упорно разрабатывали одну и ту же линию заклинаний, с годами научившись очень многому, но так и не сумев постичь истинный смысл этого процесса. Тогда как ты…

На лице архимага снова мелькнула загадочная улыбка.

— У тебя, скажем так, получилось меня заинтересовать.

Я опять не сдержался и тихонько фыркнул.

— Настолько, что вы даже решили обучить некроманта исконно светлому искусству?

— Только дураки считают, что маг способен овладеть лишь светлой или темной стороной силы, — на удивление спокойно ответил мастер Твишоп, снова открыв глаза и одарив меня на редкость проницательным взором. — Другое дело, что на постижение хотя бы одной стороны может уйти целая жизнь, да и особенности подхода к составлению заклинаний у нас с вами сильно отличаются. Но это совсем не означает, что некроманту недоступна магия порталов или что светлый маг не сумеет при желании создать плохонького зомби. Гильдии, можешь мне поверить, разделены совсем по другой причине. К тому же я не обучаю тебя в том смысле, в каком ты это понимаешь, — я всего лишь даю необходимые знания для того, чтобы ты сумел закончить свою работу.

Я кивнул.

Да, это правда — без понимания основ светлой магии у меня не получилось бы создать такое замечательное тело. Поднять его — без проблем. Поселить туда нового постояльца — конечно. Но вот создать из ничего сам объект, объединить те знания о живом, к которым некромантов по какой-то причине никогда не допускали, с нашим пониманием сути неживого, а потом воплотить эти знания в принципиально новом творении, равных которому еще не создавал никто и никогда… Без помощи мастера Твишопа я бы точно не справился. А поскольку он слишком ослаб, чтобы творить даже простенькие заклятия, то его работу пришлось делать мне. Под чутким руководством светлого использовать его заклинания и постигать то, что магу моего профиля в жизни никогда бы не пригодилось. И что, как следовало догадаться, даже я со своей ненормальной тягой к новому предпочитал обходить стороной.

— Сколько тебе понадобится времени, чтобы все завершить? — проскрипел архимаг, внезапно согнувшись в кресле и судорожно закашлявшись.

Я с беспокойством посмотрел на его посиневшее лицо. Дождался, пока закончится приступ, а потом осторожно ответил:

— Думаю, около месяца. Вы продержитесь?

— А что мне остается? — скривился мастер Твишоп, тыльной стороной ладони вытирая окровавленный рот. — Хамелеонка, к сожалению, не ведает почтения ни к моему возрасту, ни к былым заслугам. Но я и так слишком долго держал ее на расстоянии. Двадцать лет непрерывной борьбы. Пожалуй, я могу собой гордиться, а?

Я молча наклонил голову, стараясь не смотреть на болезненный румянец, появившийся на щеках обреченного на медленную, мучительную смерть старика. Хотя в его ситуации хамелеонка и правда была поразительно терпелива. Просто сейчас она, видимо, устала ждать и резко активизировалась, так что в последние годы одряхлевший архимаг не мог даже самостоятельно подняться с постели. А некоторое время назад, устав от жалостливых, а нередко и злорадных взглядов коллег, решился инсценировать собственную кончину, в чем, признаться, я ему активно (по его же просьбе, разумеется) помогал.

В частности, с помощью одного из зелий собственного изобретения сымитировал его смерть, а после пышных похорон собственноручно наложил на склеп мощные охранные заклинания, дабы никто не пронюхал, что внутри роскошной усыпальницы есть все условия для нормальной жизни и что там имеется полноценная телепортационная арка, откуда было легко попасть в подземелья моего родового замка.

— Помоги мне добраться до постели, — наконец устало попросил архимаг, обессиленно прикрыв дряблые веки и спрятав морщинистые руки в широкие рукава мантии. — Совсем я никуда не годен, полчаса разговоров — и посмотри, на кого я похож?

Деликатно промолчав, я легким пассом поднял кресло в воздух и, постоянно следя за состоянием учителя краешком глаза, аккуратно сопроводил его до жилой части склепа. После чего не побрезговал собственноручно разобрать его постель и помог перебраться под толстое шерстяное одеяло. Терпеливо дождался, пока уставший архимаг задремлет, и тихонько ушел, прикрыв за собой тяжелую дверь.

Честно говоря, не в моем характере ухаживать за немощными стариками и не в моих правилах изображать из себя сердобольную няньку. Но куда деваться? Кроме меня, ему бы никто не помог: опытный интриган и подозрительный сверх всякой меры бывший глава Совета Твишоп только мне доверял настолько, что позволял готовить еду и помогать с житейскими проблемами.

В чем-то, разумеется, это утомительно и неприятно: архимаг привередлив, как старая дева, капризен, как избалованный мальчишка, требователен, как настоящая мегера, и ворчлив, как самый обыкновенный старик. Причем его придирчивость порой достигает таких размеров, что временами я даже начинаю жалеть, что согласился на этот договор. А иногда с трудом сдерживаюсь, чтобы не поставить себялюбивого, сварливого, упрямого до отвращения мага на место.

Но, почти двадцать лет находясь рядом и во всех подробностях наблюдая за его медленным, неумолимым угасанием, даже я проникся силой его характера. Было сложно не восхищаться тем упорством, с которым он боролся за каждый прожитый день, и не взрастить в себе безмерное уважение к его силе воли, огромным знаниям, невероятной тяге к жизни и тому неслыханному доверию, которое он рискнул мне оказать.

После стольких лет на высоком посту и гремящей славы одного из сильнейших светлых магов теперь он оказался беспомощнее новорожденного младенца. Не мог обходиться без постороннего ухода да и силы свои почти полностью утратил. Единственное, что у него осталось, — это огромный багаж накопленных знаний, который не спасал ни от немощи, ни от болезни, ни от возможного предательства. Но сейчас даже они не могли ему помочь.

Надо сказать, признание этого неоспоримого факта далеко не каждому под силу. И я ничуть не удивлен, что он не доверился никому из коллег по цеху, которых изучил за триста с лишним лет, пожалуй, даже чересчур хорошо.