Мэтр [Некромант по вызову]

Я тут же подхватил его под руку и постарался максимально осторожно поднять высохшее, ставшее совсем легким тело учителя, чтобы уложить его в специально подготовленную выемку. Однако в тот самый момент, когда он уже опускался на холодный камень, я перехватил взгляд старого мага и непроизвольно замер, распознав в нем мучительное сомнение. После чего сжал безвольно упавшую кисть и очень тихо, так, чтобы не услышал возящийся с проводами Нев, шепнул:

— Клянусь смертью, я верну вас обратно, учитель.

У старика изумленно расширились глаза, но я уже отвернулся и, не будучи склонным к проявлению эмоций, быстро отошел в сторону.

Да, я знаю: некроманты крайне редко дают друг другу подобные клятвы. А по отношению к светлым нам это делать вообще запрещено кодексом гильдии. Но мне в тот момент было все равно, светлый или темный маг лежит передо мной: я просто собирался совершить то, что задумал. Точно так же, как когда-то сделал это он, передав мне львиную долю своих знаний и позабыв про цвет моей мантии, мои опасные увлечения, необъяснимую любовь к своей профессии и то, что меня никогда не мучили угрызения совести при работе как с неживым, так и с живым материалом.

Я был ученым до мозга костей. Фанатиком, если не сказать больше. Почти что маньяком. Точно так же, как был им и отживший свое архимаг враждебной гильдии. Но, быть может, только благодаря этому мы прекрасно понимали друг друга. А прожив бок о бок несколько лет, бесконечно увлеченные одной и той же идеей, мы научились не только ладить, но и уважать чужой труд. По крайней мере, этому научился я. А мастер Твишоп… Мне почему-то кажется, что он всегда немало понимал в нашем ремесле, поэтому не испытывал особого отвращения при виде естественных, но весьма неприглядных вещей, которые всегда сопровождали работу некроманта.

— Начинайте, — хрипло велел наставник, когда Нев аккуратно опустил на его голову стеклянный колпак. — И да поможет нам небо.

Больше мы не разговаривали. Я отвернулся, вплотную занявшись образцом, Нев сноровисто опутывал проводами архимага, попутно проверяя работу сканирующих заклятий. Мастер Твишоп почти сразу погрузился в легкую дрему, не мешая нам заканчивать последние приготовления, и единственное, о чем он попросил меня взглядом, — это не задействовать стазис на полную мощь до тех пор, пока новое тело не начнет самостоятельно дышать.

Я так же молча велел Неву не торопиться с заклинанием и вернулся к своим делам. А когда почувствовал легкое прикосновение к плечу и, на мгновение обернувшись, увидел подтверждающий кивок ученика, то от волнения задержал дыхание. Вот и все, как верно сказал учитель. Скоро мы узнаем, насколько правильна моя теория и насколько точно я рассчитал ключевые точки эксперимента.

Я пришел в себя оттого, что впервые за много лет вспомнил о существовании боли. Нет, это была не та боль, которую испытывает обычное человеческое тело, — мне не хотелось орать, выть дурным голосом или биться, как пришпиленная к дереву бабочка. Мне просто стало плохо. Настолько, что я даже распрощался с уютным небытием и неохотно открыл глаза.

Где это я?

Ах да, что-то смутно припоминаю: меня сперва кинули, пробили моей головой стену холла и чуть не похоронили под тяжелыми обломками. Повезло, что у нового тела такие крепкие кости. Стена вдребезги, от потолка остались только дыры, пол весь в трещинах, повсюду раскиданы громадные каменные обломки, а трансформа — почти целехонька, ну, в смысле еще жива и даже способна самостоятельно шевелиться.

Находился я, как ни странно, неподалеку от фамильного склепа Невзунов, умудрившись упасть на смежную с ним стену и до основания ее разрушить. Не знаю уж, метил ли барон специально или это мне так «повезло», но факт в том, что сейчас я лежал под смутно знакомой, щедро разукрашенной древними символами металлической плитой-дверью, где тускло светился кроваво-красный амулет. Тот самый, который мы не так давно изучали с его сиятельством графом Экхимосом и на который у меня имелись определенные планы.

Вот только было одно ма-а-аленькое осложнение: как оказалось, барон тоже времени не терял — пока я валялся без сознания, он умудрился вытащить меня из-под груды тяжелых обломков и распластал по полу, буквально вмяв в него своим тяжелым телом. Судя по неприятным ощущениям в спине, даже попытался сломать позвоночник, но, к сожалению для себя, не преуспел. Зато умудрился вдоволь потрепать мое бесчувственное тело, насажал мне шишек на затылок, помял нагрудную хитиновую пластину, мстительно оторвал правую среднюю лапу, а теперь с остервенением отгрызал вторую. Причем, судя по доносящемуся хрусту и мерзкой щекотке, поселившейся где-то в районе сустава, был уже весьма близок к цели.

— Ничего, что я руки не помыл? — первой отреагировала моя трансформа, выплюнув на шкуру возящегося с моими конечностями лича сгусток ядовитой слюны.

Барон, зашипев от неожиданности, резко поднял голову, так и не выпустив из пасти измочаленную лапу, и зло сверкнул глазами.

— Ш-што?

— Не успел просто, — с грустью добавил я, глядя, как безжизненно свисают с его зубов остатки сухожилий. — Но, надеюсь, это не сильно испортило вам аппетит?

Лич, запоздало припомнив, как я ковырялся этими же самыми лапами во внутренностях его сердитых «дам», с отвращением сплюнул и с ненавистью на меня посмотрел.

— Сдохни, тварь!

— Фу, как некрасиво, — поморщился я, тщетно стараясь спасти хотя бы одну лапу. — И это — благородный маг незнамо в каком поколении! Как, однако, измельчали за последние сто лет аристократы! Хотя, может, это наследие вашего мертвого дедушки? Признаться, он был редкостным лгуном и отъявленным мерзавцем. Однако он все же не позволял себе таких вольностей и никогда не опустился бы до того, чтобы, подобно вам, с такой страстью лобызать чужие неостриженные когти.

— Заткни-и-ись!!! — утробно взвыл лич, вынужденно распахнув пасть во всю ширину.

Я, облегченно вздохнув, тут же выдернул оттуда многострадальную конечность, полоснул барона по морде оставшимися когтями и, прежде чем этот гад успел опомниться, проворно отпрянул, неловко волоча за собой единственную среднюю лапу.

Увы. Кажется, я ее все-таки потерял: изжеванные мышцы не слушались, суставную сумку мне тоже порвали, поэтому лапа отказывалась сгибаться, а из многочисленных ран вместо крови вяло сочилась мутноватая сукровица. Сейчас конечность мне только мешала: здорово замедляла движения, отвлекала. Так что я недолго думая просто откусил ее у основания и, отбросив в сторону бесполезную плоть, мрачно уставился на успевшего проораться лича.

— За лапу ответишь, — тихо пообещал, глядя ему глаза в глаза. — Она была моей любимой.

Лич только оскалился и набросился снова.

К сожалению, лишившись важного преимущества, я здорово потерял в маневренности. Все-таки переход с шести на четыре конечности требовал времени, которого у меня не было. Да и глубокая рана в животе доставляла ощутимое беспокойство. Пока-а она еще закроется… Даже для боевой трансформы необходимо хотя бы полчаса, чтобы зарастить такие серьезные повреждения, а быстро бегать требовалось уже сейчас. Неудивительно, что сорвавшийся с места барон настиг меня в два счета и тут же вцепился клыками в бок, пытаясь опрокинуть навзничь.

Упасть я, правда, не упал — успел вонзить в пол когти и, понимая, что если упаду, то потом больше не встану, смог-таки удержаться на ногах. Однако лич тут же поменял тактику и вместо того, чтобы прижать меня к полу, наоборот, ловко поддел снизу передними лапами и, умудрившись зацепить свежую рану на животе, буквально подкинул в воздух. После чего с силой швырнул, и от очередного увечья меня не спасли ни когти, ни защита от боли, ни жалкая попытка увернуться.

Хоть лететь мне пришлось недолго, мощь нового удара была такова, что принявшая меня в свои ласковые объятия ближайшая стена аж застонала. Как-то жалобно, натужно, тревожно. Покрылась сетью мелких трещин. Лишилась красивых барельефов по краям. Но при этом все-таки устояла. И она бы точно смогла выдержать мое оскверняющее присутствие и дальше. Справилась бы даже с двойной нагрузкой, если бы, конечно, я не дотянулся до охранного амулета в двери и, присосавшись голодной пиявкой, не высосал его начисто.

Времени на это ушло совсем немного: всего один судорожный вздох и моя торжествующая ухмылка, после чего магический ключ мгновенно потускнел. Почти сразу лишенное магической подпитки заклятие подозрительно быстро испарилось, стена подо мной опасно просела, словно ее лишили опоры, а я с беспокойством почувствовал, что снова стремительно падаю.

И опять — головой вниз! С диким скрежетом рухнула лишившаяся подпорки дверь.

— Демоновы ляжки! — сдавленно ругнулся я, чувствительно приложившись мордой о камень.

— Что ты надела-а-ал?! — истошно завопил барон, тут же кинувшись за мной, но я уже пришел в себя и, резво вскочив на ноги, со всей доступной скоростью ринулся внутрь склепа.

У нас — некромантов — есть одна маленькая слабость: мы любим прятать свои тайны в гробницах, будь то фамильная сокровищница, источник нашей силы, древние артефакты или просто секрет создания нового вида зомби. Собственно, именно по этой причине фамильные склепы магов всегда защищены самыми мощными заклятиями. И господин барон отнюдь не был исключением. Поэтому я изначально планировал наведаться в этот склеп с весьма прозаической целью — поживиться. В первую очередь дармовой силой, которой охранный амулет буквально дышал, и какими-нибудь полезными штучками, что вряд ли защищались бы без веских причин.

Да, каюсь — я все-таки солгал графу, сказав, что заклятие на двери склепа стандартное. Но если бы я заявил, что оно весьма и весьма для меня интересно, то он бы тут же позвал туда светлого. А с Лиуроем я не собирался делиться ни при каких обстоятельствах. Ни источником, ни информацией. Поэтому умолчал об истинном назначении «простенького» амулета, который почуял почти сразу, как только ступил на земли Невзунов. Заранее отослал светлого подальше от склепа. Приложил все усилия, чтобы попасть туда первым. После чего сделал честные глаза и, стараясь сохранить лицо невозмутимым, нагло соврал.

А вот сейчас лихорадочно оглядывался в поисках источника.

В склепе, как и следовало ожидать, было темно, как у светлого… под мантией. Холодный пол, убегающий куда-то ввысь потолок. Висящая по углам никем не тронутая паутина. Голые стены, лишенные каких бы то ни было украшений. Два ряда мрачного вида постаментов, расположенных вдоль основного прохода. Такие же мрачные каменные гробы, накрытые тяжелыми, исписанными неразборчивыми каракулями крышками…

Кажется, в этом склепе покоилось сразу несколько поколений славных и не очень славных предков барона. Обычные люди, простые маги, весьма хорошие маги. Не так много народу, конечно, как могло бы быть. Всего три десятка человек, что для столь древнего рода — сущая мелочь, но, видно, здесь находились лишь достойнейшие из достойных. Иначе никто не стал бы разоряться на дорогие саркофаги.

Магических светильников тут, разумеется, не было. Держатели для факелов пустовали — видимо, барон заглядывал сюда нечасто. Однако для того, чтобы сориентироваться, мне хватило всего доли секунды. В первую очередь потому, что я смотрел не глазами, а всей поверхностью тела. И ею же пытался ощутить, с какой именно стороны исходят пронизывающие все пространство склепа мощные силовые линии, источник которых мне требовался позарез.