Тень великого колдуна

Проследовав в указанном направлении, я действительно обнаружила скопление оживленно галдящего народа. Общественное внимание заслуженно занимал здоровенный зад в ярко-красных штанах, торчащий из маленького амбарного окошка.

Староста обнаружился неподалеку в компании двух членов пресловутой троицы: бородача в прожженном кожаном фартуке, выдававшем в своем владельце кузнеца, и престарелого любителя церемониальных поклонов, на этот раз самым невоспитанным образом костерящего всех направо и налево.

— Стену ломать надыть. — Глубокомысленно произнес Саший, выгадав брешь в частоколе ругани. Кузнец поддержал старосту степенным кивком, ссыпая в его протянутую ладонь щедрую горсть семечек.

— Что, не свое не жалко? Ну уж дудуки! — Взвился дед, бросаясь к закупоренному окну, и пытаясь рывками вытащить несчастного вора за ногу. — Не дам! Не для того я все прошлое лето его строил!

— Дядько Шповник! — Жалобно пробасили изнутри амбара. — Больно!

— Больно ему! — Возмутился дедок, удваивая усилия. — Погоди Пацек, вот вылезешь наружу, тогда узнаешь, к чему люди такое слово придумали!

Скоро громкость внутриамбарных стонов и причитаний значительно возросла, соразмерно с увеличением прикладываемых усилий. После истощения запаса семечек к процессу вытягивания присоединился кузнец, а вслед за ним еще два мужика. Добротная деревянная стена лишь ехидно потрескивала, явно намереваясь пережить всех собравшихся. А вот голая полоска загорелой спины растягивалась и наливалась кровью, сравниваясь цветом со штанами. Конечно, одна голова — хорошо, но с телом — еще лучше.

Я наскоро сотворила матрицу заклинания, и вытянула руку, посылая сформированный сгусток энергии в нужном направлении, но тут внезапно…* * *

Вежек подмигнул Арко, приложил ладони ко рту и завопил высоким бабьим голосом.

— Ой, мамочки! Бык с привязи сорвался! Бык!!! Ой, спасайся, кто в красном!

Парень рассчитывал всего лишь немного развеселить друзей, не возлагая особых надежд на свою шутку. Как оказалось, совершенно напрасно. Пацек издал сдавленный крик, и, со всех сил молодого жизнелюбивого организма, убежденного в своей полной несовместимости с быками, рванулся внутрь.

Дальше вообще произошло нечто странное. Деревянные доски, словно заговоренные, разошлись в стороны, высвобождая человеческое тело, и тут же сомкнулись…  на трех новых.

В следующее мгновенье из амбара грянул такой мощный душераздирающий вопль, что из-под порога выскочили и бросились врассыпную перепуганные до смерти мыши, с которыми дядька Шповник безрезультатно боролся уже второй год. Вежек так и не понял, что произошло. Наверное, первой не стерпела и проломилась та самая передняя стена. А может быть, Пацек впопыхах вынес лбом несущий столб. Но в результате, от нового амбара осталось только плотное снежно-белое облако муки. * * *

Занималась алая заря. Сочная, как спелый помидор.

Кузнец и еще двое присыпанных мукой молодцев торжественно несли над головами деревянную дверь, на которой возлежал бесчувственный дядька Шповник. От похоронной процессии отличало только то, что Шповник лежал на животе, так крепко вцепившись в единственную уцелевшую часть амбара, что разлучить их так и не удалось. Следом шумно тащили скромно упирающегося Пацека. Пацек выглядел бледно, жалко, непрестанно бубнил извинения, но его никто не слушал. Замыкала шествие любопытная ребятня и отчаянно блажащая рыжая собачонка.

На развалинах остался только староста, под толстым слоем муки напоминающий неприкаянный призрак, отягощенный каким-то невыполненным обязательством. Саший оттряхнул ладони от шелухи и мрачно зыркнул в сторону своего дома, после чего перевел взгляд на удалявшуюся процессию. Судя по тому, как весело при этом заблестели его глаза, выбор между общественным и супружеским долгом состоялся явно не в счет последнего.

— Куда его, в сруб? На кол? На дыбу?

— В корчму.

— Куда? — Опешила я. Обычно с ворами не церемонились, считая кражу самым тяжким после убийства преступлением.

— В корчму, госпожа расследователь. — Повторил Сашей, иронично улыбаясь краешком губ. Не люблю такие полуухмылки, словно тебе специально показывают, что полной улыбки ты уже/еще не заслуживаешь.

— Пацеку расслабиться надобно, а то сам не свой, да и Шповника надобно скорее на ноги ставить, все-таки у человека горе. Зима на носу, а припасы хранить негде. Да не подумайте чего, Пацек не вор, про то вам любой скажет. Ну не может парень день прожить, кабы кражи какой не учинить, — это да. Только воры, они ведь для чего крадут? Для выгоды. Правильно? А наш Пацек украденное завсегда возвращает. Обязательно придет, вежливо так извинится, по хозяйству, если надо поможет. Мы уже и привыкли, парень он хороший, ворова… то есть работящий…

— Только и успевай из окон вытаскивать. — В тон ему поддержала я.

— Да уж приходиться иногда. Вот, например, приключился в прошлом году один каверзный случай с Пацеком, жареным поросем, дымоходом и корчмарем. У нас тогда чуть вся деревня в нашествие мракобесов не уверовала… даже ополчение создавать начали… эх, госпожа расследователь, да что ж мы с вами на улице? Пойдемте в корчму, я вам там все доскажу и покажу!

— Простите, как-нибудь в другой раз. Меня больше интересуют не мракобесы, а оборотни. Может, немного прогуляемся?

Староста страдальчески скосил глаза в сторону корчмы, но все-таки нашел в себе силы кивнуть.

— Значит, вас прислали сюда из-за зверя? — Кроме горечи утраты нескольких чарок пива, в голосе Сашея прозвучал искренний интерес.

— Пусть это останется между нами.

— Да уж я не из болтливых, все понимаю. Только зря вы у нас ищете, я всех деревенских почти с рожденья знаю, нет его у нас в Ивах, оборотня этого.

— Обязательно учту ваше мнение. С оборотнями теперь у всех туго. А с лекарями как?

— Есть один. Лумием зовут. Приезжий. Уже два года, как нам помогает.

— А говорили, всех чуть ли не с пеленок помните. — Пожурила я.

Староста почесал безволосый затылок, и смущенно улыбнулся. На этот раз более чем добросовестно, отведя под улыбку все свободное пространство от уха до уха.

— Выходит, приврал чуток. Но Лумий человек ученый, мухи не обидит, вы уж поверьте. Сколько народу от смерти и увечий спас, не сосчитать.

— Понятно. С кем мне нужно поговорить, чтобы составить подробный план местности на предмет буераков, опасных трясин, пещер, медвежьих берлог и других достопримечательностей?

— Да чего там говорить? — Староста беспрерывно метал взгляды в сторону корчмы с усердием многозарядной штурмовой катапульты. Лицо его выражало крайнюю степень нетерпения. — Приходите завтра после полудня, я вам карту сам нарисую, какую хотите. Договорились? Ну, тогда до завтра. Бывайте, госпожа выпытыватель.

Мне оставалось только вежливо помахать рукой стремительно удаляющемуся затылку. * * *

Репейное поле вплотную подходило к тропинке, почти закрывая проход округлыми широкими листьями. Вызревшие корзинки соцветий, затянутые тонкой серебристой паутинкой, вглядываясь в безоблачное закатное небо. Я последовала их примеру и тут же горько пожалела, что у меня нет с собой красок и кистей. Закат был прекрасен.

Так и простояла вдохновленным столбом, пока последний краешек солнца не скрылся за щетинистым хребтом леса, и только потом мечтательно вздохнула. Обязательно вернусь сюда завтра. С холстом, красками, кистями и прочим необходимым скарбом. Отличный пейзаж получится. Между прочим, здесь навалом красивых видов. Меня никто не подгоняет и не контролирует. Сама себе хозяйка. Так почему бы не отвлечься от бесплодных поисков и не посвятить время чему-нибудь полезному?

Воодушевившись подобным образом, я даже позволила себе то, что обычно не позволяла никогда. Потому что не умела. Но душа требовала, и, набрав полную грудь прохладного пряного воздуха, я затянула лиричесекую балладу о прекрасной царевне соколе. Сия баллада была недавно услышана мной в дорожной харчевне, полюбившись неглупым сюжетом и красивой переливистой мелодией. Я как раз подошла к тому моменту, где отважный герой обнаруживает, что подстреленная им в шутку птица, на самом деле его возлюбленная. Момент был трагичный, и требовал большой самоотдачи. Пришлось даже остановиться, иначе бы не получилось вытянуть куплет до конца. Когда я почти что уже взяла самую высокую ноту, из ближайших кустов с диким воплем выскочило нечто лохматое. Неведомое существо споткнулось, выронило мешок с репейными корешками, и бухнулось на колени прямо передо мной, оказавшись всего лишь перемазанным в земле пареньком. Ну вот, опять за старое. Странные они какие-то все в этой деревне. Сразу и не поймешь, что от них ожидать.

— У-у-у! — Жалобно пробасил он, тыча в меня пальцем.

— Ну, чего тебе нужно, блаженный? — Я еще не растеряла романтический настрой, но уже начинала понемногу сердиться. — Утку? Удавку? Удило?

Он ожесточенно замотал головой, так, что выбившиеся из косы волосы захлестали по загорелым щекам.

— У-у-у…

— Ужин? Урожай? Укроп? Усы? Урюк? Углярку? Уху? Унты? Ушастого ежика?

— У-у-ходи! Уходи в Дрыздень и больше не возвращайся!

Вот дела. Может, бестиарий у местных кашцехлебцев что-то вроде любимой настольной книги, а сегодня творческий вечер, посвященный памяти Забиры Ойро? В отместку я предложила декламатору альтернативный маршрут, немного витиеватый, но не менее увлекательный и уж точно куда более познавательный, чем прогулка в село на южной окраине Волчьего Лога.

— Обалдеть! — Резко охрипшим голосом констатировал этот ненормальный, вытаращившись на меня самым глупым образом.

Я тоже вытаращилась на него, пытаясь понять, что мне показалось странным во внешности этого чудака. Черные кудри, собранные в косу. Искристые янтарные глаза. Располагающее к себе мужественное лицо, сильно повзрослевшее за два года, и от этого казавшееся совсем незнакомым.

— Умбра, как ты меня напугала! — Тимхо Митич улыбнулся своей эксклюзивной обворожительной улыбкой, развеяв мои последние сомнения. — А я думал, что ты экимму, или как там ее… гурах-и… а, не важно! Честно говоря, выглядишь, словно только из-за загробной плиты вылезла. Да еще так жутко вопила. У меня аж кровь в жилах застыла!

— Ногу ушибла. — Чувствуя, что краснею, я опустила голову и развела руки в стороны, окидывая себя критическим взглядом. Да, бабкина рубаха вкупе с разгромом амбара очень своеобразно дополнили мой милый облик…

В следующее мгновенье Тимхо с радостным гиканьем повис на моей шее. От неожиданности я так и осталась стоять в позе огородного пугала.

— Обалдеть! Мы с Шушуней всегда верили, что ты вернешься! Я знал, что ты нас не бросишь!

— Тим… погоди…  — Я смущенно кашлянула, отстраняя парня на расстояние нормального разговора. Боги, как он умудрился так вымахать за два года? Скоро и на меня будет сверху вниз поглядывать.

— Слушай, Митич, ты, что здесь делаешь?

— Исполняю свою мечту!

— Прослыть лучшим в империи пропольщиком лопухов?

Паренек проследил за моим насмешливым взглядом, красноречиво задержавшимся на горстке рассыпанных по дороге корешков, и уязвлено передернул плечами.