Фортунат

— Значит десять миллиардов на военные нужды и устранение хотя бы на время всех противоречий между ведущими европейскими государствами с целью их объединения для борьбы с общим врагом. А неплохо звучит, господа! Впрочем, сейчас решать ничего не будем, поскольку мне необходимо ознакомиться с предоставленными в канцелярию документами. Также было бы полезным встретиться тет-а-тет с кем-нибудь из руководства этого тайного общества.

На что Гилмор Кейси-Лемон граф Йоркширский премьер-министр Великобритании внутренне усмехнулся. Многолетний труд по внедрению в сознание никчемного по сути человека, коим является Альберт Третий, нужных закладок завершилась полным успехом. Было тяжело, ибо придворные менталисты бдительно следят за тем, чтобы на психику одного из ведущих мировых монархов не оказывалось никакого стороннего воздействия. Но у него получилось. Куратор будет доволен, а самого Гилмора ждет очередной Круг Посвящения. Иерархи ордена Золотого Тельца умеют быть благодарными к своим адептам, доказавшим не на словах, а на деле преданность идеям этой тайной организации.

***

— Драгомирыч, мазута, кажись, готова! — Оповестил меня Касьяныч, бугор бригады бывших корабелов, а теперь передового отряда строителей воздушного флота Российской Империи.

«Мазута» — спиртовой раствор шеллака, иными словами шеллачная политура, лак для пропитки перкалевой ткани и покрытия деревянных поверхностей, используемых при строительстве первого в этом мире летательного аппарата тяжелее воздуха. Лучше бы вместо шеллака была эпоксидка, но здесь её еще не изобрели, поэтому из-за отсутствия туалетной подтираемся гербовой. В принципе, шеллак тоже неплох, но стремление к совершенству еще никто не отменял. В настоящий момент стальная бочка наполненная на две трети чистейшим медицинским спиртом, куда добавлена смола, выделяемая какими-то то ли паучками, то ли личинками, короче, насекомыми, и еще несколько компонентов для улучшения свойств лака парится на водяной бане, и мои «бойцы» занимаются тем, что поочередно помешивают содержимое. Ну как поочередно, сегодня мешает Касьяныч, остальные дрыхнут без задних ног в столярной мастерской. Ладно, сегодня можно, планер практически готов, осталось покрыть лаком хвостовое оперение и «подшаманить» кое-какие участки на крыльях и фюзеляже.

«Бойцы» мужики в возрасте, каждому лет под пятьдесят или немного за. Старший Аполлинарий Касьянович Арефьев, коему уже за шестой десяток перевалило. Однако мужчина крепкий правит бал в своей бригаде твердой рукой. Все прочие работяги подчиняются ему беспрекословно.

— Готова, говоришь, «мазута» сейчас глянем. — Пришлось отрывать задницу от скамейки и топать к специальной печи на которой стояла емкость с кипящей водой, в которой, в свою очередь, находилась бочка с готовящейся политурой. Взял из рук Арефьева лопаточку, сунул в бочку, вытащил и посмотрел на стекающую обратно полужидкую массу. — Нет, не готово, кристаллы шеллака и пластификаторов не растворились полностью в спирте, пускай еще с четверть часа побулькает, а ты мешай, не сачкуй или кого из своих балбесов позови, не хрена им дрыхнуть.

— Сам всё сделаю, — недовольно проворчал старик, — крестины у Петра Мамонтова вчерась были третьего внука сын заделал. Как водится, употребили хлебного вина. Нехай робяты прикорнут чутка, тяжко им без опохмела.

— А сам-то чего как стекло? — поинтересовался я. — Вроде тоже гулял.

— Мне нажираться по должности непозволительно. Вот запустим твой ероплан в небеса, тады можно будет и хорошенько покуролесить. А покамест лишнего ни-ни. Стопку-две, не больше.

На что я к пропел, не сильно озадачив при этом мастера, ибо народ успел привыкнуть к тому, что начальство иногда буквально фонтанирует виршами и всякими забавными песенками:

— Я самый непьющий из всех мужуков

Во мне есть моральная сила…

— Эт точно, Ваше Высокоблаародие, сила во мне от отца мово Касьяна Поликарпыча. Помнится после четверти домашнего самогону распирало его на подвиги, ходил по деревне и вызывал всех на честный бой. Таки никто из мужиков не выходил, бо вельми крепок был батя. Доставалось обычно опчественному быку-производителю Амвросию. Отец его одним ударом кулака по башке валил на землю. Ты не поверишь, Драгомирыч, но опосля такой прохвилахтики наш Амвросий становился жутко охочим до буренок, а те…

У Касьяныча на каждый случай своя история либо из собственной его богатой на события жизни, либо услышанная от кого-то другого. Хороший мужик, не злобливый, не обидчивый, умеет выслушать до конца и лишь после этого задает, как правило, дельные вопросы. И мужики из его бригады, хоть и близкие ему по возрасту, слушаются своего бугра, как отца родного. Впрочем, есть за что уважать этого человека. Аполлинарий Касьянович сам грамотный и умелый специалист может серьезно спросить за какой косяк, а может, как сегодня, дать поблажку «трудящим», кои со вчерашнего перепоя прикорнули по углам подальше от начальства, дабы не смущать обоняние Их Высокоблагородия запахами винного и табачного перегара.

Дослушав рассказ старого плотницких дел мастера о том, с какой охотой деревенский бык Амвросий выполнял свои обязанности «опосля прохвилахтических» действий его отца, оставил бригадира наедине с готовящейся «мазутой», я покинул стены ангара. Проходя мимо практически готового корпуса самолета, не удержался, погладил рукой вылизанную наждачной бумагой и заглаженную лаком будто резонатор дорогой гитары или еще какого музыкального инструмента. Ощущения непередаваемые, будто желанной женщине прикоснулся. Да, я влюблен в свой самолет и абсолютно не стесняюсь этого. Мужики втайне от меня над этим подсмеиваются, но это им только кажется, что втайне. На самом деле я в курсе всего, что происходит в нашем небольшом производственном коллективе, состоящем из бригады классных специалистов по обработке древесины, кузнеца-универсала с помощником, двух слесарей и кухарки Анастасии Петровны Левченко, женщины сорока пяти лет больших размеров и соответствующей её размерам душевной доброты. Все её уважают и немного побаиваются, ибо пару раз кое-кому от нее душевно прилетало черпаком или скалкой. Смешно слышать, как мужики старше её по возрасту называют повариху теткой Настей, но все-таки чаще величают Петровной, ибо готовит вкусно и сытно, помещение столовой и кухни, также посуду содержит в идеальном порядке и чистоте.

На крыльце потянулся, вдохнул запах цветущей сирени. Конец апреля, в той реальности как правило еще не жарко, а тут плюс двадцать пять на градуснике, солнце наяривает с середины марта, будто последний день светит. Как результат, плодовые уже успели отцвести, наступил черед благоухать и этому любимому мной растению. На душе радостно, сердце нет-нет, да стукнет с перебоями, кажется, гормоны расшалились не на шутку. Подкатить что ли к какой крале? Эвон их сколько по городу ходит, холеных да лощеных чай столица а не какая-нибудь деревенька Загогулино.

Присел на ступеньку, облокотившись спиной на балясину, зажмурил глаза от яркого солнца. Невольно припомнился такой же солнечный, но еще не напоенный запахами цветущих растений мартовский день, когда я в форме майора жандармерии переступил порог Главного управления тылового обеспечения Военно-морского флота Российской Империи. Адмирала Николая Силыча Романова я узнал сразу же, впрочем, он меня также.

— Андрей Драгомирович, рад видеть тебя, в своих, так сказать, пенатах! — Николай Силыч, мужчина на шестом десятке, высок, дороден, особенно примечателен раздвоенной седой бородищей едва ли не до пояса и густым оперным басом, эдакий морской волк на сухопутной службе. Встретил он меня на пороге своего огромного кабинета и крепко пожал руку, даже приобнял. — Бесконечно доволен твоим решением перейти в наше ведомство. — Присмотревшись повнимательнее, скорчил недовольную мину. — А почему не по форме одеты, господин капитан третьего ранга.

— Виноват, Ваше Высокопревосходительство, о своем новом назначении узнал лишь неделю назад. Мундир, по независящим от меня обстоятельствам, будет готов лишь к завтрашнему дню. Появление в статском перед заслуженным флотоводцем могло быть расценено как оскорбление, пришлось воспользоваться жандармской формой. Еще раз прошу меня простить. — Хотел добавить «и отпустить», но сообразив, что шутка в стиле Comedy Club уж точно будет не понята и расценена как оскорбление, вовремя прикусил язык.

По велению высокого начальства был накрыт столик. Ничего особенного по нынешнему времени: бутерброды с икрой, сыром и колбасой, чай, вяленые фрукты в сахаре, печенье и конфетное ассорти в вазочке. Под чаёк разговорились. Николай Силыч поведал мне об успешном испытании не только ходовых качеств дирижабля, но и боевых. Назвал какой-то остров на Онежском озере, послуживший в качестве мишени для бомбометания. Название как-то пролетело мимо моего слуха, поскольку в этот момент я пытался прожевать какой-то сухофрукт, напоминающий по консистенции гудрон.

— Тысяча пудов бомбовой нагрузки! — хвастался адмирал. — А ведь поначалу не очень и верилось, что предложенная тобой схема летательного аппарата легче воздуха может работать столь эффективно. Ну прежде чем выбрасывать огромные суммы на строительство воздушного корабля пришлось напрячь университетских умников, чтобы все хорошенько обсчитали. И ты знаешь, на бумаге у них вышло все вполне складно. Государь, правда, поначалу не пожелал субсидировать сей прожект, «мол баловство всё это». Однако мне удалось уговорить Его Величество, а после испытаний, на которых он САМ, — адмирал поднял указательный палец к потолку, обозначая важность случившегося, — изволил присутствовать, мне удалось получить карт-бланш на строительство твоего самолета. Ты бы видел, Андрей, как оно жахнуло, куда там залпу береговой батареи! А точность попаданий с высоты полутора верст! Феноменально, скажу тебе!

Да видели мы и не такое. Документальные съемки испытаний атомных и термоядерных бомб уж точно вас впечатлили бы господин адмирал. Слава Богу, что ничего подобного нет в этой реальности и, надеюсь, в ближайшем будущем не появится. Военным только дай что-нибудь испытать, а лучше применить сразу на противнике.

Разумеется, ничего подобного я не сказал, лишь развел руками и выдал нейтральное:

— М-да, завидую вам, Ваше Высокопревосходительство. — А что еще я мог ему сказать? В настоящий момент также являюсь отмороженным на всю башку воякой. Иначе в генералы, то есть в адмиралы не возьмут. Хе-хе!

За разговорами осушили чайник чая, освободили блюдо от бутербродов, сласти практически не тронули. НаконецРоманов решил перейти к тому вопросу, ради которого я, собственно, и был приписан к флоту.

— Андрей Драгомирович, помнится ты рассказывал, что еще несколько лет назад, будучи пацаном, тебе удалось создать летающую модель самолета. Я послал парочку неглупых офицеров в это самое… — адмирал на мгновение наморщил лоб, будто силился что-то вспомнить, — ах да… Добролюбово. Так местные утверждают, что сей факт на самом деле имел место. Во время народных гуляний ты действительно частенько запускал свою игрушку в воздух. — Блин, даже в этом времени непуганых идиотов военные, люди на слово не верящие. Я, разумеется, понимаю, куда клонит этот вояка, Самолет ему хочется да такой, чтобы все супостаты в страхе забились по щелям. И я не ошибся: — Так вот, хотелось бы, чтобы ты создал летательный аппарат, чтобы мог людей и всякие грузы перевозить по воздуху. — Ага, а еще эти грузы сбрасывать на головы супостата. А я-то дурень считал, что в кабинетах высокого армейского начальства заседают лишь тупоголовые ретрограды, далее своего носа не видящие. Впрочем, я также мечтаю передвигаться по воздуху, поэтому постараюсь не разочаровать уважаемого человека.