Терновая цепь

Джеймс выпрямился.

– Глаза светились? Каким цветом?

– Зеленым, – ответила Грейс. – Неприятным, нет, отвратительным зеленым цветом. Этот Безмолвный Брат положил ладони мне на лицо, и мать приказала ему забрать у меня силу, вырвать ее.

– Тебе было больно? – мягко спросил Джесс. Люси услышала в его голосе сострадание. И страх. Она догадалась, что его охватило предчувствие чего-то ужасного, неотвратимого. Как и ее, брата и всех друзей.

Грейс кивнула.

– Мать смеялась. Она сказала, что я ей больше не нужна. Что я теперь ничто и никто. Что я – пустая оболочка, мусор. Потом она отвернулась, как будто забыла обо мне, и поэтому я… я убежала. Я бежала через Безмолвный город… он был полон этих тварей. – Она заговорила громче, начала торопиться, запинаться. – Они были похожи на Безмолвных Братьев и Железных Сестер, но я почти сразу поняла, что это враги. У них было оружие и эти кошмарные светящиеся глаза. Они нападали на настоящих Братьев. Я видела, как Брат Енох пронзил одного из них двуручным мечом, но это существо не упало. Оно не умерло. Оно должно было умереть. Даже Безмолвный Брат умер бы от такой раны. Братья не бессмертны.

Она стиснула на коленях голые руки, красные от холода, и Люси с трудом вспомнила прежнюю Грейс, всегда одетую по последней моде, элегантную, безукоризненную девушку из богатой семьи. А сейчас ее светлые волосы выглядели как пакля, и Люси с содроганием заметила, что на ней нет обуви – ее ноги были покрыты грязью и засохшей кровью.

– Настоящие Безмолвные Братья начали подниматься по лестницам. Брат Енох увидел меня, схватил за руку и потащил наверх. Это было все равно что упасть в реку. Толпа увлекала меня за собой. Енох пытался загородить меня своим телом, чтобы меня не затоптали, и все повторял, что я должна рассказать в Институте… Что-то рассказать…

– О чем рассказать? – воскликнул Джеймс. – Что мы должны узнать?

Грейс вжалась в спинку стула. Люси вдруг поняла, что она боится Джеймса. Потому что он возненавидел ее и гневно говорил с ней, потому что отправил ее в тюрьму Города Костей? Люси твердо знала, что брат никогда не ударил бы Грейс. Она вспомнила слова отца: «Человеку крайне неприятно видеть того, кому он причинил зло». Возможно, дело было именно в этом. Возможно, Грейс была не совсем пропащей и способна была испытывать чувство вины.

– Грейс, – заговорила Ари ласково, но твердо, как с ребенком. – Что велел передать в Институт Брат Енох?

– Он сказал, что моя мать, наверное, нашла ключ, – прошептала Грейс. – И похитила его из Цитадели. – Девушка сглотнула. – Сказал, что они пришли по Тропе Мертвых. Потом толкнул меня в какую-то дверь, и я оказалась в темноте. Остальные куда-то исчезли. Я поняла, что попала в Лондон, и что я одна на кладбище.

– А что с Безмолвными Братьями? – спросил Мэтью. – Джем сейчас в Идрисе, но Енох и Седрах…

Грейс покачала головой.

– Не знаю. Я не могла вернуться в Город, в темноте я даже не видела дверь, через которую вышла. Я бежала, пока не нашла выход, выбежала на дорогу. Рядом остановился кэб, и кучер спросил, что со мной. Он пожалел меня и привез сюда…

Ее слова заглушил глухой стук железных ворот Института. Люси попыталась разглядеть двор сквозь замерзшее стекло.

– Это Чарльз, – сказала она, увидев рыжеволосого мужчину на лошади. – Он взял Балия и поехал на кладбище Хайгейт.

Ворота со скрежетом закрылись. По двору летал мусор, подхваченный ветром: прошлогодние листья, мелкие веточки, подстилка и перья из старых птичьих гнезд. Черное небо походило на поверхность моря во время бури.

– Ключ, – нахмурившись, повторила Анна. – Татьяна похитила из Адамантовой Цитадели ключ? Что это значит? Что еще за ключ?

– Да, моя мать искала какой-то ключ, – мрачно произнес Джесс. – Они с Велиалом искали. Я прочел об этом в ее записках.

– Может быть, речь идет о ключе от тюрьмы Безмолвного города? – предположил Мэтью. – Должна же была Татьяна как-то выйти из камеры. И впустить этих… этих тварей. Этих фальшивых Безмолвных Братьев и Железных Сестер.

– Судя по сцене, которую Джеймс увидел в зеркале, Велиал приказал демонам-химерам вселиться в кого-то, – рассуждал Джесс. – Выходит, они вселились в Безмолвных Братьев, которые теперь подчиняются Велиалу…

– В Безмолвных Братьев не могут вселяться демоны, – возразила Корделия. – Они защищены от подобного воздействия, как и мы. Наверняка даже лучше, чем мы.

Кристофер, который по-прежнему держал Грейс за руку, сказал:

– Если я правильно понял, они сражались друг с другом, верно, Грейс? И некоторые Братья защищали тебя и Город?

Грейс кивнула.

– Енох вел себя, как обычно. И остальные, те, кого я узнала. А одержимые, со светящимися глазами… это были незнакомцы. Я никого из них раньше не видела.

– Правда? – сказал Джеймс. – Они были одеты иначе? Постарайся вспомнить, Грейс. Это очень важно.

Люси пристально посмотрела на него. У Джеймса явно возникла какая-то идея. Он рассеянно смотрел в пространство, поглощенный своими мыслями, пытаясь решить проблему, как разматывают запутанный моток бечевки.

Грейс смотрела в пол.

– Да. Их одежды были не желтоватыми, а белыми, и руны тоже были другие.

– Белые одежды, – повторила Люси и обменялась тревожным взглядом с Джеймсом. Она почувствовала, как сердце забилось быстрее от волнения. – Погребальные саваны.

– Железные Могилы, – пробормотал Джеймс. – Вот как Велиалу это удалось. Безмолвные Братья защищены от демонов, но это не относится к тем, кто лежит в могилах. Тела, покинутые душами, не подверженные тлению, покоятся на кладбище, на безлюдной лавовой равнине недалеко от Адамантовой Цитадели. Вот они, пустые сосуды.

Анна цветисто выругалась. Ари сказала:

– Верно, ключ от Могил действительно существует. Я видела его изображения. Он хранится… О… Он хранится в Адамантовой Цитадели… – Девушка прижала руку ко рту.

Джесс без выражения произнес:

– Видимо, мать выкрала его. А потом открыла кладбище и впустила Велиала. Он привел туда химер, которые вселились в тела Железных Сестер и Безмолвных Братьев. Их никто не охранял. Велиал приказал им идти в Безмолвный город и напасть на живых.

– Они пробуждаются, – прошептала Корделия. – Они поднимаются. Они движутся вперед. Это были послания, адресованные нам, сообщавшие о том, на каком этапе находится Велиал. А мы ничего не поняли.

– Нас в очередной раз перехитрили, – тихо произнес Джеймс. – Появление Татьяны на рождественском балу, обвинения в сговоре с Велиалом, даже похищение Александра…

– Слишком быстро она сдалась, – сказала Корделия. – Татьяна хотела, чтобы ее арестовали. Хотела, чтобы ее посадили в тюрьму Безмолвного города, где она могла совершить… это. Что бы это ни было.

– Не уверен, что она этого хочет, – возразил Джесс. – Все это нужно прежде всего Велиалу. Он использовал ее, как используют пешку в шахматной партии. Марионетку, которую он мог внедрить в Безмолвный город, как троянского коня, вместилище его злой воли…

Ему помешал договорить оглушительный раскат грома. Здание Института дрогнуло, как во время землетрясения, несколько ламп перевернулось, поленья в камине рассыпались, полетели искры. Все ахнули, Люси вцепилась в подоконник, машинально взглянула в окно и увидела, что ворота Института открываются.

Но для Чарльза было слишком рано, он едва ли только доехал до кладбища. Она приподнялась на цыпочки, чтобы узнать, кто пришел.

И оцепенела.

Внизу, посреди двора, стояла Татьяна Блэкторн в окровавленном платье, похожая на мерзкое пугало. Ветер трепал ее седые волосы. Она воздела руки к небу, как будто собиралась обрушить на Институт гром и молнии.

И она была не одна. За спиной у нее выстроились существа, которых описывала Грейс, – Безмолвные Братья в снежно-белых одеяниях с откинутыми капюшонами; видны были их лица и открытые глаза, из которых лился ядовито-зеленый свет.

Татьяна запрокинула голову вверх, и небо прочертила черная молния.

– Выходите! – крикнула она. Ее голос звучал неестественно громко, как звон гигантского колокола, и Институт снова содрогнулся до основания. – Выходите, Лайтвуды! Выходите, Карстерсы! Выходите, Фэйрчайлды! Выходите, Эрондейлы! Пробил ваш последний час!