Майская ночь, или Утопленницы

* * *

Думал он долго. Дня два. Удивительно, однако оказалось, что чистить по сути нечего. Все постыдное Куранов, представьте, успел совершить либо в детстве, либо в юности. А дальше… нет, не ангел, конечно, но уж во всяком случае и не мерзавец…

А потому что умел учиться на собственных промахах!

Вот, например, девочка, сидевшая с ним в первом классе за одной партой, то и дело поднимала руку и ликующе сообщала: «А Куранов ошибку сделал…», «А Куранов локтем толкается…» И Куранову доставалось. Наконец дождался какой-то ее оплошности и заложил в отместку, за что, к изумлению своему, опять получил нагоняй. Было, помнится, очень обидно…

Спасибо тебе, учительница первая моя! Если бы не ты, вырос бы ябедником. А так ни одного рецидива. Как бабушка отшептала…

Мерзавец! Вот дура-то, прости господи… Главное — за что, за что?..

И направился Куранов в «Погребок». Устроился в одиночестве за столиком, заказал кружку светлого пива и принялся с удовольствием представлять, как зайдет он в пресловутую «Чистку памяти», виновато пожмет плечами, скажет: «Извините… Хотел было воспользоваться вашими услугами, но… Ничего лишнего. Такая вот оказия…»

Нет, это он, пожалуй, слегка загнул. Кое-что лишнее все-таки время от времени всплывало — обычно по ночам, не давая заснуть, но большей частью какие-то пустяки. То не сумел ответить с достоинством, то проврался по мелочи и был уличен. Теперь вот это загадочное свидание…

— Ну что, сволочь? — задушевно спросил кто-то. — Сидишь? Пиво пьешь?

Куранов поднял глаза. Над его столиком нависал неопрятный угрюмый субъект. Еще не бомж, но где-то рядом.

— Мы знакомы? — с открытой неприязнью осведомился Куранов.

На секунду нависший опешил. Затем мордень его угрожающе перекривилась.

— Во-во… — зловеще проворчал он. — Прикинься еще, что ты меня первый раз видишь!..

Куранов моргнул, всмотрелся. И такое, должно быть, сильное недоумение обозначилось на его физиономии, что явилось последней каплей.

— Может, ты и Гошу забыл? — рявкнул неизвестный, нависая все ниже и ниже. — Гошу! Родимцева!.. Знаешь вообще, что с ним стало, после того как ты нас всех обул?..

Охранник в черно-серой робе отлепился от стойки и, поправив дубинку на ремне, неспешно приблизился к столику. Похлопал скандалиста по спине.

— …! — негромко скомандовал он, прикрывая рот ладошкой, словно бы говоря в микрофон. Должно быть, в «Погребке» велось видеонаблюдение. — Резко …!

Неизвестный злобно ощерился, но спорить не стал — двинулся к двери. Надо полагать, в подобные ситуации ему доводилось попадать не впервые, так что опыт имелся.

— На улице договорим, — скосоротившись, бросил он через плечо.

— Извините, — сказал охранник.

— Ничего… — сипло выдавил Куранов. — Спасибо…

— Служба, — равнодушно обронил тот и вернулся к стойке.

В полукруглом окошке слева, располагавшемся вровень с тротуаром, вскоре обозначились ношеные нечищеные ботинки и обтерханные краешки брюк цвета хаки. Изгнанный из «Погребка» бузотер поджидал Куранова снаружи.

Ну и как теперь поступить? Вызвать полицию? Попросить черно-серого стража, чтобы проводил?

Куранов допил пиво и подошел к стойке.

— Отлучаться не имею права, — заранее предупредил его охранник.

— Да я не за этим, — заверил тот. — Вы меня через черный ход не выпустите?

— Славик, — повернулся страж к одному из барменов. — Выведи через служебный. А то кулючат у входа…