Вслед за бурей. Тайны древних

И действительно, стоило ему запить последний кусок рыбехи, как снаружи опять затопали. В этот раз много ног. За откатившейся дверью стояло пятеро чернюков, еще шесть пошли дальше, к комнате Тиски. Для непривычного взгляда одинаковые, как единоутробные братья. Только у Жарфаса побольше браслетов, ожерелье длиннее и юбка желтого цвета. Но Рюк-то на острове уже старожил – для него каждый джарх давно свою рожу имеет. И характеры у всех разные.

Вон тот, с узковатым для ящера лбом – Ярхаж. Он до шуток охочий. Чужих. В основном жарфасовых. Постоянно присвистывать начинает, скажи кто, в его понимании, что смешное. Трясет башкой, и «свить», «свить», «свить» носом – типа, хохочет. А с ним рядом чернюк, что на две пяди ниже, но шире чуток – это Зорх. Самый злой и серьезный. Не по делу слова не скажет. По ту сторону от чуфыра – Хархар и Нехрес. Первый болтливый, второй не способен долго сидеть на месте, постоянно вертится. Была бы воля и силы, убил бы всех, не задумываясь. Но, ни того, ни другого нет.

– Пхойдем, – коротко бросил чуфыр. Приветствия мхарса не заслуживал.

Наученный горьким опытом Рюк поспешно выскочил в проход и зашагал следом за джархами к пещере, где проходили занятия. Слабо освещенный проход уже через сотню шагов привел их в зал ранхи. Сейчас здесь было пусто. Старейшины собирались только ближе к полудню, когда солнце стояло прямо над дырой в потолке. На обратном пути в любом случае придется полюбоваться на высохших ящеров – не самое приятное зрелище. Теперь во второе ответвление справа – и почти до упора. Там большая пещера с окном, выходящим на реку. Не на скальные стены ближнего берега, а на простор основного русла. Жарфас любил, чтобы было светло и дул ветер, как сам он когда-то сказал, а так, как чуфыр попал в ученики к Рюку, то именно его группе досталось лучшее место. Тисины чернюки теснятся вместе с ней в комнате вдвое меньших размеров, несмотря на то, что держат девчонку здесь рядом.

Вон и она сама, кстати – топает среди джархов, что выше ее чуть ли не втрое. Идущие им навстречу нелюди прижались к стене прохода, пропуская группу чуфыра. Никаких приветствий – вместе же из поселка приплыли. Обменялись парой ничего не значащих слов и разошлись. Только Тиска и успела шепнуть:

– Привет, Рюша.

– Привет, – бросил он, опасливо покосившись на ближнего нелюдя. Тот или не заметил, или решил на этот раз простить наглость мхарсе. Пленником не разрешалось разговаривать по сей день. По большому счету Рюк знал о делах подруги только то, что ему сообщал Жарфас – тот иногда упоминал Тису, мол, та поумнее будет: не переспрашивает по три раза и говорит на языке джархов лучше.

Что удивительно, в Бездне у нелюдей существовало сразу несколько языков. В каждой земле чернюки по-своему говорили. Наверное, потому и обучаются теперь запросто – не впервой им. Жарфас рассказывал, что за большой водой на восходе есть джархи, которые и вовсе без слов обходятся. Только жархан – передача мыслей – и жесты. Бездна огромна и загадок в ней тьма. Хоть бы малую часть разгадать.

Пришли. Пещера-учильня встретила ярким утренним светом и свежестью. Расселись по обтянутым сверху кожей чуркам хархита – пустотелого дерева, похожего на гигантскую траву, что являлось здесь самым ходовым материалом. Рюк спиной к правой стене, чернюки к левой. То есть друг к другу лицами. Потянулась привычная игра в вопросы-ответы.

Сегодня Жарфас захотел еще раз поговорить о богах. Выспрашивал все подробности – раньше-то только мельком этой темы касались. Больше сам парень на счет Зарбага к чернюку приставал. Так что Рюка сразу насторожил интерес чуфыра. Случилось что важное за горами? Неужто Великие наконец вмешались и наподдали проклятым нелюдям? И ведь серьезен урод, не смеется-свистит, как когда-то, при упоминании Громовержца-Ярада, Вардея – повелителя ветров, или Нахара-охотника. Внимательно слушает, не отвлекается сам и джархам своим не дает. Даже Яржах притих. Рюк уже начал переживать, что сегодня Жарфас не станет рассказывать про творящееся на севере, но чуфыр своим привычкам не изменил.

– Ранкхи дхумать, богхи мхарса фмесшатьсся ф фойна, – с неприкрытым азартом в желтых глазах сообщил чернюк, выспросив все, что Рюк знал про Великих.

– Насше фойсско пхыталиссь не пхусстить обратхно за гхорры. Бхыла феликхая бхитфа. Один мхарса шфыррял ф насс бхольсшими кхамнями. Такх осстхальные мхарса не могхут. Рансшенефидимый сшатерр и огхненный фасш, тепхеррь кхамни летхают. Осстхалоссь ссамим мхарса летхать начщать, и бхудет, кхак ф дрефноссти. Ранкхи дхумать, ф просшлый рразс мы фстхречщать не ссамих мхарса, а фаши богхи. Тхе фыглядели, кхак фы, но мхогли фсе. И их бхыло мало. Мы ссмогли убхить фсего трроих, а тхе убхить мнхогие тысячщи джархоф. Феликхое бхыло фремя.

Рюк сидел, вытаращив глаза и слушал чуфыра, затаив дыхание. Боги! Боги все же вмешались! Он знал! Знал, что Ярад не оставит своих детей. Теперь-то все по-другому пойдет. Но «убили троих»… Неужели такое возможно? Получается, раньше было больше Великих? Не пятеро, как сейчас. А что, если у джархов еще кого из богов одолеть получится? А что, если Зарбаг тоже выйдет на бой? Рюк не знал – радоваться ему новостям или теперь еще сильнее переживать?

– Кхак дхумаесшь, маленькхий Ррюх, пхойдут тхеперрь мхарса ссюда? – довольно оскалившись, спросил черный гад. – Или бхудут дожжидатьсся, насшего фоззфрасщения у ссебя за горрами?

– Не пойдут, – отчаянно затряс головой паренек, почувствовавший вызов в словах чуфыра. – Люди не любят войну, и нам с вами делить нечего.

– Гхлупый детенысш, – засвистел-захохотал Жарфас. – Ты нхисчефо не пхонимаесшь ф фойне. Тхеперрь мхарса тосчно пхрийдут, и тхогда… Тхогда я – чуфыр Жарфас лисчно убхью одного изс фасших богхоф!

– Зачем? – только и смог выдавить из себя напуганный рычанием чернюка Рюк.

– Зсачшем? – снова разразился хохочущим свистом нелюдь. – Пхопафсший ф пхамять пхредкоф джарх жжифет фесчно! Ты не хосчесшь жжить фесчно, маленькхий Ррюх?

– Я хочу просто жить, – прошептал мальчик, и из его глаз потекли слезы.