Записи о доброте и ненависти. Том 4

– Ты хочешь вернуться в Тибет?

Ху Инькэ поклонился, но ничего не ответил. Цяньлун продолжил:

– В Тибете есть два Живых Будды[40], Далай-лама и Панчен-лама[41]. Почему нет третьего?

– Господин император, такова традиция, с тех пор как наставник государя…

Цяньлун прервал его:

– Если я сделаю тебя третьим Буддой, никто не посмеет ослушаться приказа, верно?

Ху Инькэ был в недоумении, он снова и снова кланялся, затем сказал:

– Господин император, ваша доброта не имеет границ, ваш слуга не знает, как может отблагодарить вас.

– Я попрошу тебя сделать одну вещь. Ты вернешься в храм, соберешь доверенных людей, затем вы должны подготовить дрова, пропитанные маслом, для розжига огня.

Остановившись, он указал на Бай Чжэня:

– Ты подожжешь храм, начиная с главного зала.

Ху Инькэ еще больше удивился, поклонился и сказал:

– Это резиденция предыдущих императоров. Там много императорских реликвий. Разве ваш слуга смеет…

– Ты смеешь не подчиняться моим приказам?

Ху Инькэ покрылся холодным потом от страха и с дрожью в голосе произнес:

– Ваш слуга… слуга… слуга выполнит приказ.

– Пока все будет идти гладко, я не убью ни одного из восьмисот монахов в вашем храме.

Через некоторое время он с нежностью сказал:

– Главный зал охраняют знаменные воска, если будешь действовать в соответствии с планом, эти солдаты будут сожжены прямо в нем. После того, как это будет сделано, ты станешь третьим Буддой. Все!

Ху Инькэ был удивлен и обрадован, вместе с Бай Чжэнем он удалился. Цяньлун закончил приготовления и думал, что с помощью одной стрелы ему удастся застрелить двух ястребов – орден Красного цветка и императрицу. После этого он сможет безоговорочно стать единственным правителем. Император был счастлив. Увидев лютню на столе, он подошел и сыграл старую песнь. После нескольких сыгранных нот внезапно порвалась седьмая струна. Цяньлун вздрогнул, громко рассмеялся, положил инструмент на стол и прошел в соседнюю комнату. Касили сидела, прислонившись к окну, и смотрела на луну. Услышав звук шагов, она снова вытащила кинжал. Цяньлун нахмурился, подвинул к себе стул и сказал:

– Ты ходила с господином Чэнем на Великую стену. Он просил тебя убить меня?

– Он убедил меня остаться с тобой.

– Разве его слова могли так подействовать на тебя?

– Я всегда прислушиваюсь к тому, что он говорит.

Цяньлун приревновал, но одновременно с этим обрадовался и сказал:

– Тогда зачем тебе кинжал? Отдай его мне!

– Нет, нужно подождать, пока ты станешь хорошим императором.

Цяньлун подумал: «Значит, ты решила сделать из меня заложника». Какое-то время гнев, ревность, похоть и негодование смешивались в его сердце, затем он улыбнулся и сказал:

– Теперь я хороший император.

– Ха, я только что слышала, как ты играл на лютне! Слышала, о чем ты пел. Ты хочешь убивать, ты хочешь убить много людей, ты… ты очень злой.

Цяньлун был застигнут врасплох, подумав, что его истинные намерения просочились наружу через песню. У него появилась идея, и он сказал:

– Да, я хочу убивать людей. Скоро я поймаю твоего любимого Цзялуо. Если ты будешь повиноваться мне, он останется жив. Однако если ты откажешься… Хе-хе, ты же уже знаешь, что я хочу убивать.

Благоухающая принцесса ужаснулась и задрожала:

– Ты собираешься убить своего собственного брата?

Цяньлун сказал с мертвенно-бледным лицом:

– Так он тебе все рассказал?

– Мне не верится, что ты сможешь поймать его. Он гораздо способнее тебя.

– Куда он денется? Если не сегодня, то завтра.

Благоухающая принцесса молчала и думала. Цяньлун продолжил:

– Я советую тебе убить любовь к нему. Независимо от того, добрый я император или злой, вы никогда больше не увидитесь.

– Ты ведь обещал ему стать хорошим императором, почему же ты так поступаешь?

– Я могу делать все, что мне заблагорассудится, кто может контролировать меня? – резко воскликнул он.

Он стал еще более раздраженным, вспомнив, что недавно вел себя как послушная собачка императрицы. Внезапно в груди у Касили что-то перевернулось, она думала: «С самого начала император солгал ему. Смогу ли я теперь вернуться и предупредить Цзялуо?» Чувства переполняли ее, она чуть не упала в обморок. Увидев, что ее лицо внезапно побелело, Цяньлун сказал спокойным голосом:

– Пока ты будешь слушаться меня, я не буду создавать ему трудностей. Могу даже назначить его крупным чиновником, он будет жить в роскоши.

Касили никогда в жизни так жестоко не обманывали. Она увидела истинное лицо императора. Только тогда она поняла, что бесчестными могут быть и высокие господа. Она подумала: «Император просто дьявол, я должна придумать, как помешать ему. Хотя Цзялуо умнее императора, он не знает, что его брат собирается сделать. Я должна известить его, что готовится ловушка. Но как же мне это сделать?» Цяньлун увидел, как она нахмурилась и задумалась, ее детское лицо стало еще красивее. «Во дворце полным-полно подчиненных императора, как можно послать сообщение? Дело срочное, так что это единственный способ», – подумала Касили и сказала:

– Значит, ты обещаешь не причинять ему вреда?

– Не причиню, не причиню! – оживился он.

Касили сразу поняла, что он неискренен, ненависть к нему стала еще сильнее. Ей удалось подавить вспыхнувшее чувство, и она тихо произнесла:

– Завтра рано утром я хочу пойти в мечеть. Помолившись Аллаху, я смогу последовать за тобой.

Цяньлун был вне себя от радости и сказал с улыбкой:

– Что ж, тогда буду с нетерпением ждать завтрашнего дня. На территории дворца есть маленькая мечеть, которую я строю специально для тебя, ее строительство будет закончено уже через пару дней. А пока отправляйся в городскую. В будущем тебе не придется выходить из дворца для молитвы.

Принцесса наблюдала, как император с улыбкой на лице спустился вниз по лестнице. Она нашла кисть и бумагу и начала писать письмо Чэнь Цзялуо. В нем она сообщила, что император готовит ловушку, поэтому ему и всем членам Ордена нужно как можно быстрее покинуть дворец. Затем она положила письмо в конверт. На нем арабским письмом она написала: «Пожалуйста, доставьте это Чэнь Цзялуо, главе ордена Красного цветка, как можно скорее».

Она очень хотела вернуться к своим родным и сильно тосковала по отцу и сестре. Касили надеялась, что в мечети ей представится случай и она сможет передать послание через кого-то из народа Хуэй. После того как она написала письмо, на сердце у нее полегчало. Она подумала, что, вырвавшись из лап императора, сможет вновь воссоединиться со своими близкими. Чэнь Цзялуо обязательно сможет покинуть дворец, для него это будет несложно. Думая об этом, она улыбалась. После тяжелого дня она откинулась на кровать и заснула.

В полумраке зазвонили дворцовые колокола, она открыла глаза, уже рассвело. Касили быстро встала и начала приводить себя в порядок. Дворцовая служанка, приставленная к ней, знала, что ей нельзя говорить с Касили, однако она была очень рада, увидев ту в хорошем настроении. Благоухающая принцесса спрятала письмо в рукав и спустилась вниз. Евнухи, несшие носилки, уже ждали ее внизу, и в сопровождении стражи они направились в мечеть.

Увидев круглый купол мечети, девушка почувствовала и радость, и тоску одновременно. Она вошла в мечеть с опущенной головой и заметила двух мужчин, идущих по обе стороны от нее. Они были одеты как мусульмане, она хотела передать письмо одному из них, но что-то ее остановило: их черты лица и манеры были совсем не такими, как у ее народа.

– Вас послал император охранять меня? – тихо спросила она по-мусульмански.

Мужчины небрежно кивнули, не понимая ее слов. Разочарованная, Касили обернулась и увидела, что за ней стоят еще восемь дворцовых стражников, одетых как мусульмане, а всех настоящих мусульман держали на расстоянии от нее. Она подошла к главному имаму мечети и сказала:

– Пожалуйста, убедитесь, что это письмо будет доставлено, что бы ни случилось.

Имам вздрогнул, когда принцесса сунула письмо ему в руку. Охранник бросился к ним, выхватил письмо и сильно толкнул имама в грудь так, что он чуть не упал. Остальные мусульмане удивленно переглянулись, недоумевая, что происходит.

– Что вы себе позволяете? – сердито спросил имам.

– Займись своими делами, – прошипел ему охранник. – Мы из дворца.

Сильно испугавшись, имам не осмелился сказать больше ни слова и повернулся, чтобы возглавить собравшихся на молитве. Принцесса Касили преклонила колени вместе с остальными, и слезы хлынули из ее глаз, словно вода из родника. У нее в голове была только одна мысль: «Как мне предупредить его? Я должна дать ему знать, даже если я умру, но как?»

«Умирая! – осознание пришло к ней, словно вспышка молнии. – Если я умру здесь, пойдут слухи, он узнает об этом. Вот и все. Другого пути нет!»

Тогда слова Пророка прозвучали в ее ушах как гром: «Те, кто покончат с собой, будут гореть в вечном огне и никогда не спасутся». Она не боялась смерти и верила, что умершие люди попадут в Рай и воссоединятся со своими близкими навечно. В Коране сказано: «Там они будут жить со своими родными душами. Мы введем их в густую тень. Они будут пребывать там вечно, без конца, и не будут желать покинуть свой уголок».

Сильная дрожь пробежала по коже, ей вдруг стало очень холодно. Какое-то время Касили слушала, как прихожане читают строки Корана, имам громко говорил о вечности и радости в Раю и о страдании грешных душ, которые попадут в огненную яму. Для верующего человека нет ничего страшнее вечного Ада, но другого пути у нее нет. Любовь побеждает самые худшие страхи. Она прошептала: «Всемогущий Аллах, я верю в то, что Ты милостив, я уповаю на Твое великодушие, другого способа защитить его нет». Она резко вынула кинжал из рукава и на камне перед собой выцарапала слова «Не верь императору». Затем она крикнула «Брат!» и вонзила кинжал в самую чистую, самую прекрасную грудь на свете.

Рано утром, когда члены ордена Красного цветка обсуждали дальнейшие планы, объявили о прибытии главного императорского телохранителя, Бай Чжэня. Чэнь Цзялуо вышел к нему один. Бай Чжэнь передал приглашение императора для всех членов Ордена посетить вечером банкет в храме Юнхэгун, который организует сам император. Он объяснил, что банкет проводится за пределами дворца, чтобы не вызывать подозрений у вдовствующей императрицы и маньчжурской знати. Чэнь Цзялуо выразил благодарность. Он предположил, что новости указывают на то, что принцесса Касили уже сделала то, что должно было быть сделано, и подчинилась императору. Он почувствовал невыразимую гамму эмоций. Проводив Бай Чжэня, он вернулся, чтобы обсудить это с остальными. Все были удивлены, что император выполняет свою часть договора, они также осознавали жертву, которую принес Чэнь Цзялуо, чтобы мечта воплотилась в реальность.

– Юный Глава, ты овладел боевым искусством мусульман, как насчет того, чтобы показать его нам? – сказал Ву Чэнь.

– Хорошо, но боюсь, есть много тонкостей, которых я не понял.

Все стали уговаривать Юй Юйтуна сыграть на флейте, и он наконец согласился. В комнату вбежала Ли Юаньчжи и подала ему инструмент.