Хозяйка Севера

Для первого представления стае я хотела выбрать что-то элегантное, но Герман, появившись беззвучно за моей спиной, тут же гаркнул, чтобы я выбирала не красивые, а практичные вещи.

—Холодно ещё, — пробубнил он, обнимая двумя руками мои неприкрытые груди. — Не хватало, чтобы ты простудилась.

В общем, вместо замшевого платья мне пришлось остановится на теплых брюках и длинном свитере, который дополнялся легким пуховиком.

В этот раз в гардеробе имелось большое количество разной обуви — выбрать было из чего. Отложив в сторону свои многострадальные зимние ботинки, я решила остановиться на кожаных черных полусапожках — черные, классические, на небольшом каблуке, они отлично подошли под брюки, которые я выбрала. Да и с курткой тоже неплохо сочетались.

Когда, разложив вещи на своей кровати, я собралась в душ, Герман ухватил меня за запястье.

— Наташ, никакого душа, — протянул он ровным тоном.

— Но, Герман... — я смущенно вспыхнула. — Я же... запачкалась.

Нет, после наших постельных игрищ, Герман успел обтереть меня простынею, но это явно не могло быть равно душу.

— Всё в порядке, — кивнул Левицкий. — Так будет правильно.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я.

Герман пожал плечами.

— Наташа, ты сейчас пахнешь мной, своим мужем.

Я это уже слышала — Герман говорил об этом сразу после орального секса. И да, мне было приятно, что он не брезгует мной после минета. Однако ведь сейчас другая ситуация — мы собирались выйти из спальни к его оборотням.

— Но, Герман... — смущенно протянула я.

Герман не дал не договорить.

— Это правильно, Наташ. Только так и правильно. Стая должна знать, что между нами всё хорошо?

— Так они будут знать об этом? — испуганно ойкнула я.

Герман же довольно кивнул.

— Будут, — даже ни на секунду в этом не сомневаясь, кивнул Левицкий. Наверное, он хотел этим подбодрить меня, но вышло иначе — я с ужасом уставилась на своего мужчину.

— Тогда я не пойду никуда, — замотала я головой. — Если все будут знать.

— Наташа, — выдохнул Герман.

— Нет, Герман, это же стыдно.

— Было бы стыдно, если бы мы держались друг от друга на расстоянии, — возмутился Герман. — А в супружеской постели именно этим и надо заниматься.

В тот момент я была дико смущена , что не знала, как мне ответить на это... Из объяснений Германа я поняла так, что оборотни будут чувствовать на мне запах своего вожака... не просто его тела, а его семени, которое я вытерла, но не смыла водой. Но ведь это какое-то варварство... Это совершенно точно что-то очень неприличное, неправильное.

– Герман, — заканючила я, испугавшись обрисованной им перспективы. — Ну пожалуйста...

Я была готова просить, умолять, даже возмущаться, потому что не представляла себя, выходящий к его оборотням... так... запачканной.

Это же я даже слова не смогу произнести от неловкости и стыда.

— Пожалуйста, — попросила я у своего мужчины.

Герман прищурился.

— Наташа, никакого стыда в этом нет.

— Для вас, может, разгуливать обнаженными тоже стыда никакого нет, — обижено пробурчала я. — Но не для меня.

— Наташка... — тяжело вздохнул Левицкий.

— Герман, я просто не смогу, ты это понимаешь ? — я покосилась на мужчину, который держал меня сейчас в своих объятиях. — Если ты хочешь полного провала — мы можем попробовать, но я уверена, что с этим всё будет только хуже. Я не смогу нормально общаться с членами твоей стаи, если буду знать, что они знают... что они чувствуют...

Герман, снова тяжело вздохнув, в конце концов коротко кивнул.

— Ладно, в этот раз обойдемся без запаха, — недовольно протянул он. — Но тогда ты не должна отходить от меня ни на шаг.

Герман строго посмотрел на меня.

— Поняла?

Я забеспокоилась.

Вдруг людям нельзя находиться среди оборотней во время полнолуний, и если на мне не будет запаха Германа, или самого Германа рядом, мне грозит опасность?

— Почему мне будет нельзя отходить от тебя ни на шаг? — спросила я, чувствуя, что начинаю дрожать от охватывающего меня ужаса.

Левицкий усмехнулся — с высоты его роста эта усмешка вдруг мне напомнила высокомерную ухмылку... но

— Наташка, глупенькая, это же твоя стая, твои подданные... Ты — хозяйка, — повторил он свой старый постулат. — Хозяйка!

— Но тогда... — я растерянно посмотрела на Левицкого. Герман же, склонившись ко мне, нежно поцеловал меня в губы.

— Мой волк, Наташ, — просто объяснил он. — После нашего... хм... отдыха мой зверь спокоен. Но я не уверен, что смогу удержать его в этом состоянии долго, особенно если ты будешь находиться среди других сильных самцов... без указания принадлежности.

— Указания принадлежности? — смущенно повторила я.

Герман ухмыльнулся и провел пальцем по моей щеке.

— Наташ, мы — оборотни, мы двуликие, с волчьим нюхом. Это люди как-то обходятся ничего не значащими бумажками, для нас же первое значение имеют запахи.

Его палец тем временем спустился вниз — на мою шею.

— Если бы мой зверь не прошёл через одичание, я бы ещё мог с ним справиться, но без страховки... — Герман поморщился. — Я боюсь накинуться на кого-нибудь из своих приближенных.

— И что, —быстро спросила я, испугавшись намечающейся перспективы. — Так будет...всю жизнь?

Я подняла растерянный взгляд на Левицкого.

Если честно, то я была не готова ни к чему подобному. Абсолютно не готова.

– А другие … жены? — растерянно глядя на Германа, я думала про остальных женщин, которые тоже были истинными парами оборотням. — Как они справляются? Разве... — я осеклась, но потом всё же спросила. — Неужели нет какого-то другого способа?

«Неужели нет никакого другого способа присутствовать на праздниках полнолуния, встречаться с другими оборотнями — и при этом принимать душ после постели?» — я не произнесла свой вопрос вслух полностью... но Герман в любом случае понял, что я имела в виду.

— Ты бы могла укусить меня в ответ, — очень спокойно...даже как-то нарочито спокойно ответил Герман, в то время как его рука начала всё настойчивее ласкать мою шею, точнее то место между плечом и шеей, куда его одичалый зверь укусил меня в лесу. — Если бы на мне была твоя метка, это бы совершенно точно успокоило моего зверя.

Герман наклонился и поцеловал моё плечо, вызывая этим приятную дрожь по всему моему телу.

— Как тебе такое решение? — спросил он, поднимая голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Герман... — я пожала плечами. — Я не знаю.

Я на самом деле не знала, что сказать в ответ на это его предложение. С одной стороны, этот укус считался для пары у оборотней обязательным. Первым свою избранницу всегда кусает мужчина, но женщина должна укусить своего избранника в ответ — иначе метки будут не завершены.

Насколько я помню из объяснения Нины Андреевны, там всё завязано на какие-то химические вещества, которые переносят запах.

Однако я ведь была и остаюсь человеком — со мной всё не так, как со всеми остальными оборотнями. Да и вообще...

С другой стороны, Герман уже оставил на мне свой след — и будет честно, если на нем остается мой.

Однако, было в его предложении что-то такое, что меня беспокоило.

— Наташ? — снова спросил Герман.

— Не знаю, — вздохнула я искренне. — Правда, не знаю.

В этот момент губы Левицкого атаковали мои рот, прерывая тем самым мой робкий ответ.

Это был долгий, страстный поцелуй — поцелуй, после которого мне захотелось незамедлительно раздвинуть ноги, приглашая Германа разделить со мной не только поцелуй.

— Малышка... — услышала я где-то рядом с собой. — Моя страстная малышка.

Я выгнулась, чувствуя, как губы Германа опускаются по моей шее вниз — к груди, и ещё ниже.

— Герман! — закричала я, когда его язык искусительной дорожкой прошёлся по моему животу, остановившись на самой его середине.

— Моя отзывчивая девочка, — чуть ли не с гордостью хмыкнул Герман, когда я зарылась пальцами в его волосы.

— Герман...

— А теперь обними меня своими красивыми ножками, — хрипло приказал он, поддерживая и приподымая меня за попу. Мои разведенные ноги тут же почти автоматически сомкнулись на его талии. — Вот так. Молодец.

После этого Герман, не прекращая целовать мой рот, перенес меня в свою спальню.

Я точно не знаю, как ему это удавалось, но в отличие от меня, полностью поглощенной и даже порабощенной движениями его языка, его рук, его бедер — в отличие от полностью дезориентированной меня, Герман не только получал удовольствие. Он ещё и руководил всем процессом.

Руководил так, что в один момент я ещё находилась у него в руках, обнимая ногами его за талию, а в другой момент — уже стояла на четвереньках на кровати, ожидая, когда он ворвётся внутрь моего тела.

Эта была, судя по всему, любимая поза Германа — он брал меня, стоя сзади, полностью контролируя каждый мой вздох, каждое моё движение, брал так, что я забывала обо всем.

Кроме, пожалуй, главного: это был ещё не конец.

И правда, как только Герман завершил резкие толчки внутрь моего тела, как только мы затихли вдвоем на его огромной кровати, он перевернул меня с с живота на спину — и нависнув надо мной, поцеловал меня в губы.

— Моя сладкая, — прохрипел Герман, который сейчас мало напоминал того мужчину, которого я знала. Желтые волчьи глаза его пылали; губы, которые то ли улыбались, то ли щерились, не могли скрыть огромных нечеловеческих клыков. А ещё Герман, и без того немаленький, вдруг стал как будто даже ещё больше, ещё мускулистей.

Наверное, я должна была испугаться. В другое время я бы обязательно испугалась, но сейчас мне снова хотелось...

СНОВА ХОТЕЛОСЬ.

— Наташа, поцелуй меня, — проскрипел Герман. — Поцелуй меня сама.

Я всё ещё лежала, распластавшись на спине, на кровати, а Герман, огромный и горячий, нависал надо мной.

Я понимала, что приказывая мне поцеловать его, Герман не требует от меня, чтобы я дотянулась до него губами — это казалось невозможно сделать исходя из того, как именно мы лежали. Но я как-то догадалась, что на самом деле ему было нужно: Левицкий хотел, чтобы я просто начала тянуться к нему сама, безо всякого принуждения.

— Герман, — пискнула я и впрямь вытянула шею, чтобы стать ближе к своему мужчине. — Что ты...

— Вот так, моя хорошая, — улыбнулся мне прямо в губы Герман. — Вот так.

Как я и предполагала, ему было важно, чтобы я просто проявила желание — и после этого мои губы тут же оказались в плену у Германа.

Мои губы посасывали, покусывали, пробовали на вкус... и давали мне возможность ответить тем же. Затем Герман принялся целовать мою грудь, мою шею... и незаметно подставлять свою — а так как я попугайничала за ним, я неминуемо начала целовать его шею в ответ.

Я нежно дотрагивалась до его шеи губами. Лизала. Немного прикусывала — и под довольное урчание Германа выводила на его шее языком восьмерки.

Я так увлеклась этим делом, что даже некоторые трудности в позе (мне всё-таки приходилось немного тянуться к Герману), меня не отвлекали.

Но они отвлекали самого Германа.

Наверное поэтому он, улучив момент, резко поменял нас местами: удерживая меня прижатой к своему сильному телу, он просто перекатился на спину, а я оказалась наверху — в позе наездницы.