Хозяйка Севера

Глава 10

Глава 10

В жизни мы всегда чего-то ждём.

Это может показаться странным, но если так разобраться, то всю свою жизнь мы живем ожиданиями.

Каждую неделю мы ждем выходных.

Пока мы школьники, мы с нетерпением ждем каникул, став взрослыми — ждём отпусков.

Мы ждем дней рождений, нового года, ждем восьмого марта.

Кто-то ждет Пасхи, кто-то окончания Рамадана, и все без исключения ждут теплых солнечных дней.

Ещё мы, девушки, ждем встречи с тем самым... и свадьбы, на которой каждая из нас будет чувствовать себя принцессой, самой красивой и самой желанной, ждем беременности, рождения детей.

Мужчины ждут наследников, ждут маленьких принцесс, которых они будут баловать, а затем ждут рыбалки, чтобы отдохнуть от своих капризуль.

Мы ждем, ждем, ждем...

Лучшего врача.

Талантливого мастера по ногтям.

Скидок в магазинах .

Ждем, когда похудеем; ждем, когда будет время...

Мы ждем, ждем, ждем... И всегда надеемся, что там, в том месте, о котором мы грезим, нам будет лучше.

Вот и я также.

Я уже десять дней с нетерпением ждала встречи с Марианной.

Признаюсь, ждала, не потому, что я верила ей или её матери. Не потому, что рассчитывала на неё. Скорее, это было просто мое желание подождать, чтобы помечтать о другой, недоступной мне жизни. Жизни, где у меня будет возможность сделать выбор — возможно, неправильный, возможно, несчастливый, но выбор!

Именно поэтому я пока была не готова принять окончательное решение. Рассчитывая на встречу с Марианной, я всё откладывала свой окончательный разговор с Германом, хотя и понимала, что это дело почти решенное.

Герман оказался прав, когда подключил меня к работе на стаю.

Шли дни, благодаря Нике я всё сильнее я погружалась в мир оборотней, и всё больше начинала понимать те условности, которые меня вначале так напрягали.

Мне было удивительно узнать, что сам Герман, несмотря на ту огромную власть, которой он обладал, по факту себе почти не принадлежал.

Он целыми днями занимался важными делами, принимая трудные, порой невыносимые решения. Но эти решения обеспечивали спокойную жизнь всей его стае.

Однажды я стала свидетельницей того, как Сергей — один из помощников Германа (его бета, если быть точнее) ворвался в офис весь грязный, в порванной одежде, и что-то закричал Герману, а тот, перепрыгнув через стол, тут же бросился к своему подчиненному, на ходу приказывая Алёне вызвать на первый этаж медиков.

Как позже выяснилось, Сергей заметил в одном из оборотней быстро теряющего человеческий облик одичалого и приволок его в офис Германа, так как в одном из подвальных этажей у них оказался оборудован автономный медпункт как раз для таких случаев.

Герман включался во всё мгновенно. Он занимался и такими делами, где требовалось его непосредственное участие, и такими, где он участвовал лишь номинально, посылая вместо себя своих представителей.

Для деловых обедов и ужинов это были Сергей и Надежда Ивановна, которую сейчас заменяла Ника. Для переговоров с охотниками, оленеводами … и разного рода собирателями у него был Петр (второй бета Левицкого), который знал северные границы стаи Германа с закрытыми глазами. Но именно поэтому Петр почти всегда отсутствовал в Мурманске, отчего эту его часть работы покрывал либо сам Герман, либо Герман с помощью своего первого беты.

Занявшись делами стаи, я увидела не только финансовые возможности своего законного супруга (ха-ха, на самом деле законного), но и то, на какие именно дела шли эти деньги.

Герман заботился не только о своей стае.

Он заботился о своем городе, о своём крае, который совершенно искренне и беззаветно любил — так, как это умеют делать только северяне: согревая горячим сердцем всё вокруг. Он тратил целые состояния на разные образовательные проекты, на охрану природы, на детские центры... И это, безусловно, не могло не заслужить моего уважения.

Я видела, насколько он любит всё, что его окружает, и проникалась его любовью к нашим местным северным красотам.

Признаюсь, я всё ещё тешила себя надеждой, что не решила — что у меня ещё остались дни, а значит, я могу всё ещё выбирать. Но где-то в глубине души я понимала, что я уже сделала свой выбор.

Даже если нет никакой опасности нового одичания, я не поступлю так с Германом. Он нужен стае, нужен этому городу, который я уже успела полюбить...

«А если Марианна откроет мне свой способ побега? Если я смогу выбирать не только из тех двух вариантов, которые мне предложил Герман, но ещё и из своего, дополнительного варианта — сбежать отсюда насовсем, спрятавшись от Левицкого где-нибудь на другой стороне нашей огромной страны?».

Нет, я не предам его.

Не предам.

Эта простая мысль долго зрела в моей душе. В конце концов она полностью отсекала от меня любые другие ожидания, ставшие вдруг абсолютно для меня ненужными и пустыми.

«Не такими уж и пустыми», — подумала я, подходя к окну. За окном уже было светло, дети во всю спешили в школу, весело гогоча на освобожденных от снега тротуарах.

В город наконец-то по настоящему пришла весна, и мне хотелось открыть целое окно настежь и впустить вкусный весенний воздух внутрь нашей квартиры. Я этого не делала только потому, что Герман ещё спал — они с Сергеем до пяти утра ездили по отдаленным районам. Я не знаю, что они там точно делали, но Герман вернулся только под утро, усталый и вымотанный.

Наскоро приняв душ и съев чуть ли не сырую отбивную, он попросил меня не ехать утром в офис одной, а «отоспаться вместе с ним».

После чего мы и в самом деле завалились спать.

А вот мир вокруг нас не отдыхал.

Приоткрыв небольшую форточку, я наблюдала за тем, как молодая женщина лет тридцати тянет за руку упирающегося малыша. А тот, явно негодуя, громко требовал у своей мамы не водить его в садик, а оставить с бабушкой.

— Бабушка сегодня работает, — также громко вздыхая, объясняла сынишке наша соседка, которую звали Леной. А малыша звали Никита — и он никогда не шёл нормально в детский садик. Каждый раз малыш разыгрывал целый спектакль, вынуждая свою маму или отца объяснять ему, почему он не может остаться дома.

Глядя на такую привычную, такую мирную картину, я вдруг подумала о том, что такая же мирная жизнь течет и в стае Германа, где все оборотни так или иначе, но завязаны на Левицком.

И именно тогда я вдруг отчетливо поняла для себя, что я права. По настоящему права!

Мне не нужен ни второй, ни третий вариант... даже если мне самой очень хочется исчезнуть из этого места, хочется спрятаться от оборотней так, чтобы они меня никогда не нашли, я не могу этого сделать.

Я не должна этого делать!

Даже не из-за Германа... из-за той стабильности, что он собою олицетворял.

Я не могла позволить ему отвлекаться на мои поиски, не могла позволить ему прозябать в неуверенности, беспокоиться о том, что со мной случилось... в то время, когда он него зависело благополучие такого огромного числа людей.

«Ты можешь отсылать ему свои фотографии или даже видео с рассказами, что с тобой всё хорошо», — все ещё пытался искушать меня мой внутренний голос; та часть меня, которая всё ещё не желала сдаваться, не желала признаваться в собственном поражении. — «Его зверь будет знать, что ты в полном порядке, и Герман не одичает».

Хочу ли такого будущего для себя, для нас?

Кажется, что не хочу...

Но как смериться со звериной частью жизни оборотней? С тем, что Герман может слышать мои мысли, может управлять моим телом, а главное — будет управлять всей моей жизнью.

«А что если, если посмотреть на ситуацию под другим углом?» — подумала я, наблюдая в окно за все ещё возмущающимся малышом. Никита не привык быстро сдаваться.— «А что если посмотреть на ситуацию так, как на неё посмотрела бы моя бабушка Наташа».

Моя бабушка, которая была, между прочим, стопроцентной оборотницей.

Бабуля, пожертвовав собой, стала для моей мамы и для меня самой целым миром. Моя милая бабушка Наташа...

Я задумалась, проведя пальцами по стеклу.

А теперь,получается, мой черед отдать долг оборотням, который мы с мамой задолжали...

Я положила руку на прохладное стекло и снова мысленно повторила свой выбор.

Я не стану ждать встречи с Марианной, не стану полагаться на свою бывшую подругу, даже если она действительно знает, как можно незаметно сбежать из стаи оборотней.

Пусть она бежит, пусть начинает новую жизнь отдельно от своего Рокотова — а я буду строить свою жизнь здесь, с Германом...

«На поводке?»

Абсолютно свободных людей не бывает нигде!

А Герман... по крайней мере, он меня искренне любит — и это уже что-то.

— Доброе утро, моя сладкая малышка, — услышала я сзади себя, после чего меня поцеловали в шею. — Выспалась?

Я кивнула.

— День сегодня солнечный.

— Так весна же! — ухмыльнулся Герман, развернув меня к себе лицом. — А что у нас на завтрак?

Он усмехнулся, явно рассчитывая на что-то... не совсем съедобное. Его руки уже потянулись к моей ночнушке... но я, отпрянув, тут же резко отошла к холодильнику.

— Что может быть на завтрак, кроме твоих любимых стейков? — спросила я, открывая холодильник.

— Кое что, по чему я уже очень соскучился, — вздохнул Левицкий. Оперевшись бедром о столешницу, он какое-то время буравил меня тяжелым взглядом.

— Наташ...

— Мясо скоро будет готово, — сообщила я, не поднимая головы. Я чувствовала, что Герман стоит у меня над душой, но упорно делала вид, что не понимаю его намеков.

И вообще, я завтраком занималась.

— Наташа...

— Поставь, пожалуйста, чайник, — попросила я будничным тоном.

Герман усмехнулся и отошёл к раковине, чтобы налить воды.

Наконец-то, я смогла спокойно вздохнуть.

Однако Герман не спешил так просто сдаваться. Вместо того, чтобы вгонять в меня в краску по поводу своего вынужденного целибата, он вдруг поинтересовался на другую, тоже очень животрепещущую для меня тему.

— Мне показалось, или когда я вошёл на кухню, ты думала Марианне? — спросил он слегка настороженным тоном.

Повернувшись к своему мужчине, я заметила, как внимательно он меня сейчас разглядывает. Мне внезапно стало не по себе.

Вот уже какое-то время я упорно тренировалась «скрывать» свои мысли от Германа. У меня не было в этом настоящих учителей или какой-то подробной методики, но судя по тому, что все предыдущие дни Герман не задавал мне вопросов о Марианне, я всё делала правильно.

Неужели я сейчас провалилась? Из-за собственной глупости провалилась! Больше недели успешно прятала свои мысли насчет Марианны, а спалилась на том, что слишком глубоко задумалась наедине с самой собой — и проморгала появление Германа.

Вот я дурында...

И всё-таки, я решила сразу не сдаваться полностью.

— Да, — ответила я, подходя к тостеру. — Думала. Я слышала, что она очень несчастлива в браке.

Я украдкой посмотрела на Германа, оценивая его реакцию.

Его реакция мне не понравилась.

— Это пройдет, — донельзя спокойно протянул Герман. — Без притирок характеров какой брак?