Хозяйка Севера

Глава 11

Глава 11

Но веревки из меня вил Герман.

Сначала я полностью изменила своё дневное расписание, подстроившись под график Левицкого: Герман хотел отдохнуть полдня дома, но не хотел отдыхать в одиночестве. Поэтому мне пришлось звонить Нике и Алёне, договариваться, переносить встречи...

После чего я вернулась к Герману.

Мы отдохнули, посмотрели один из старых советских фильмов.

Герман, как настоящий мурманчанин, часто подсовывал мне фильмы, которые были сняты в Мурманске и его окрестностях.

Как правило это были фильмы, связанные с морем.

Сегодня вот мы смотрели фильм Данелии «Путь к причалу». Фильм был старым, ещё кажется, из шестидесятых. Но сколько же в нем было смысла! В конце я не удержалась — разревелась. Всё-таки людьми мы не рождаемся, людьми мы становимся рядом с другими людьми...

А нашего Россомаху — не бугая из комиксов Марвел, а простого моряка из нашего кино мне было очень жалко.

— НУ что ты, Наташ, — вздыхал Левицкий, глядя на мои слезы. — Это же просто кино.

— Ещё не хватало, чтобы люди по-настоящему так умирали, — разревелась я, уткнувшись ему в бок.

Герман, хмыкнув, принялся гладить меня по спине, успокаивая таким образом.

— А ты когда-нибудь работал в море? — спросила я у Левицкого, внезапно вспомнив про легенду, которую для меня выдумали Василиса Игнатьевна и Марианна. Герман был оборотнем, а оборотни, которым нужен простор, вряд ли любят небольшие пространства корабля, но мне всё равно стало любопытно.

— Наташ, мы же живём у самого моря, — покачал головой Левицкий.

— Это не ответ, — прищурилась я. — Так ты работал в море?

Герман коротко кивнул.

— А кем? Когда?

— Очень давно, когда отец ещё был живым.

— А...

Ухмыльнувшись, Герман покачал головой.

— Наташ, ничего интересного... отец упросил, меня взяли. Можно сказать взяли простым матросом на рыболовецкое судно.

— Подожди, — повернулась я к Левицкому. — Так ты плавал на настоящем корабле?

— На кораблях не плавают, а ходят, — хмыкнул Герман. — Я, как будущий Альфа Северной стаи — настоящей Северной стаи, должен был почувствовать наше северное море... и железную, то есть морскую дисциплину.

— А ты ничего мне не говорил, — протянула я зачарованно. Надо же, Герман-то оказывается моряк!

— А ты и не спрашивала, — многозначительно усмехнулся Герман, как бы намекая, что у него ещё много секретов.

Ну вот как так, а?

Я за последние дни перестала удивляться его разносторонности. Кажется, он успевал всюду и везде. Помогал оборотням, помогал людям, занимался делами стаи и делами бизнеса — и работал, работал, работал...

Вот как он всё успевал, как не уставал?

Прищурившись, я покосилась на Левицкого.

— Что ты там рассматриваешь? — спросил Герман, прищурившись.

— Пытаюсь запомнить, как выглядят двужильные люди, — брякнула я истинную правду. Если честно сказать, именно это я и пыталась рассмотреть сейчас — где у него находится вторая жила.

— Показать? — радостно спросил Герман, схватившись за ширинку.

— Дурак...

До офиса мы добрались только после обеда, точнее после обеденного сна, который для меня стал настоящим испытанием.

Вроде бы полнолуние прошло, а желание, которое во мне появлялось, когда Герман прижимался ко мне сзади — нет.

В какой-то момент времени я даже думала дать слабину: если уж я всё равно окончательно решила, то какой смысл хранить ненужный целибат?

Но смысл на самом деле был.

Такой, немного неправильный, но очень женский смысл.

Мне хотелось не то, чтобы немного помучить, скорее ... немного проучить Германа за его собственные огрехи передо мной. Он знал, как именно полнолуние влияет на истинные пары. Когда он понял, что их Луна также влияет и на меня, он умолчал об этом, использовав это себе во благо. Воспользовался притяжением, которое я испытывала во время полнолуния, в свою пользу.

Вот за это я его и оставляла без … телесных радостей.

То ли уже в отместку за мою стойкость, то ли просто так совпало, но когда мы с Германом всё-таки добрались до его офиса, Левицкий ошарашил нас с Никой просьбой заняться большим благотворительным концертом, который он хотел провести уже в июле.

И этот концерт, по его задумке, должен был состояться в одном из мурманских заповедников. Благо хоть, он дал мне возможность самой выбирать, какой именно это будет заповедник. По крайней мере, у нас с Никой была возможность оценить, прикинуть... и выбрать самый транспортно-доступный вариант.

Естественно, что после этого все мои планы снова полетели в тартарары.

Отложив все текущие дела, мы с Никой погрузились в планирование. В наших местах только государственных заповедников имелось целых три, а ещё имелись заказники, памятники природы и прочие охранные зоны.

Написав Герману сообщение с вопросом, что именно он имел в виду под словом «заповедник» — только первые три, государственных заповедника, или мы могли выбирать из остальных мест тоже, я с нетерпением ждала от Левицкого ответа.

Но этот зараза написал, что глупо заниматься перепиской, когда мы сидим в соседних комнатах. И он сейчас как раз свободен.Как стати...

То есть это он меня к себе в кабинет так зазывал.

И ведь ничего не поделать — мне нужно было уточнить у него эти данные.

Когда я вошла к нему в кабинет, я увидела Германа, стоящего у окна с какой-то ювелирной коробочкой. Он успел закрыть футляр до того, как я рассмотрела, что там находится внутри, но мне почему-то казалось, что я и так знаю.

Я догадывалась, что там может быть только кольцо...

— Кольца, — хмыкнул Левицкий, ворвавшись тихим смешком в мои мысли. — Наташ, я, можно сказать, в некоторых вещах ретроград. Для меня обручалка — это золотое кольцо, которым муж кольцует жену.

— А жена кольцует мужа? — уточнила я.

Я думала, что Герман смутится, но он просто кивнул.

— Именно.

Нахмурившись, я посмотрела на Левицкого.

— Герман, я... — я замолчала, как-то сразу растерявшись. Я даже забыла, что я хотела ему сказать. Впрочем, говорить начал сам Герман.

— Сейчас многие подражают чужим традициям, — усмехнулся Левицкий. — Знаешь, когда мужчина, изображая плохое голливудское вино, делает предложение своей девушке вместе с кольцом... вроде как на помолвку.

— Это не подражание чужим традициям, — покачала я головой. — На Руси такое тоже практиковалось.

— Согласен, — кивнул Левицкий. — Но это делалось для того, чтобы застолбить невесту, если свадьба по каким-то причинам не могла состояться сразу.

Он посмотрел на коробочку, которую, подумав, убрал в карман джинс.

— У моих родителей были простые золотые обручалки, безо всяких выкрутасов. Им этого хватило.

Я переводила взгляд с Германа, точнее с его лица, которое всё ещё было обращено в сторону окна, на его оттопыренный карман, куда он положил футляр, и понимала, зачем он мне всё это говорит.

Судя по всему, Герман приготовил для нас обручальные кольца — классические золотые ободки. Но тогда... почему он убрал их?

— Я подумал, — произнес Левицкий, повернувшись в мою сторону. — Что будет лучше, если на этот раз я дам тебе самой сделать выбор.

На фоне яркого, солнечного света, который сейчас нещадно бил в окно, фигура Германа казалась какой-то по особенному внушительной.

Такой большой, мощный... и весь мой.

Подойдя ко мне, Герман мягко погладил костяшками пальцев меня по щеке.

— Это не даст тебе новой отсрочки, Наташ, — мягко произнес Левицкий. — Всё как мы условились. Четырнадцать дней.

— Десять уже прошло, — протянула я, вспомнив сегодняшнее утро.

—Десять уже прошло, — согласился со мной Герман. — Я оставлю кольца в нашей спальне. Когда... нет, если ты будешь готова, просто одень своё кольцо на палец. Так я пойму, что ты приняла решение.

— А если я не одену кольцо, то...

Герман развел руками.

— Как говорится, на нет и суда нет.

Он склонился надо мной и что-то внимательно разглядывал сейчас в моём лице, в моём взгляде.

— Я надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор, малышка, — произнес он так тихо, что я едва это услышала. А может быть, мне только показалось, что Герман говорит тихо, потому что в этот момент моё сердце стучало так громко и так часто, что его нервный громкий стук заглушал остальные звуки рядом со мной.

Я ждала, что Левицкий сейчас наклонится ещё больше, чтобы поцеловать меня, но вместо этого Герман отошёл от меня к своему рабочему столу.

— Наташ, теперь по поводу текущих дел, — усаживаясь в кресло, будничным тоном протянул Герман. Разница в интонации была настолько огромной, что я даже немного попятилась назад.

— Наташа? — спросил Герман, как будто не понимая, какой эффект на меня произвел этот резкий переход.

И всё же, несмотря на то, что я не скрывала сейчас от него эти мысли (чтобы прятать то, о чем думаешь, мне приходилось тратить много лишней энергии, и на все у меня просто не хватало ни сил, ни терпения); несмотря на то, что Левицкий, конечно же слышал моё удивление, сама я не стала озвучивать это вслух.

Вместо этого я уселась в кресло, напротив Германа, и начала задать вопросы по поводу будущего концерта, который он хотел устроить, так буднично, как только могла. Конечно, у меня было мало опыта в таких вещах, и я не могла состязаться в этом с Левицким, который много лет был Альфой стаи и значимой фигурой в крае, однако Ника считала, что я очень способная ученица.

Не знаю, удалось ли мне блеснуть своими способностями перед Германом, или он просто не показал вида, но так или иначе мы обсудили всё, что меня интересовало.

Когда вопросы по поводу концерта закончились, Герман посмотрел на часы.

— Наташ, мне надо будет уехать на несколько часов из города, — заметил Левицкий, выключая компьютер. — Могу задержаться.

Я кивнула.

— То есть к ужину тебя опять не ждать? — спросила я, имея в виду вчерашний вечер. Он ведь тоже приехал только под утро.

— Не жди, — кивнул Левицкий, поднявшись со своего места. — Домой тебя отвезет Игорь, он сейчас дежурит на первом этаже. Хорошо?

Я кивнула.

— Да, конечно.

В этом не было ничего нового или необычного для меня. Когда Герман не мог меня отвести меня домой, это, как правило делали его Тени — так у оборотней называли лучших солдат и телохранителей.

Смешно, конечно, но ещё пару дней назад, я думала, что Герман называет так своих телохранителей иносказательно. Мол, они незаметные, но всегда рядом... Оказалось, нет. Как мне объяснила Ника, «Тени» имеются в каждой стае.

То есть, несмотря на то, что я изо всех сил старалась понять жизнь оборотней, прямо у меня под носом оставались ещё гигантские пробелы в знаниях.

Эх, было бы все проще...

Распрощавшись с Германом, я вернулась обратно к себе в кабинет и сообщила Нике радостную новость, что мы можем использовать для работы любой природный объект, который посчитаем нужным. Герман дал нам свободу творчества.

Ника кивнула, как мне показалось, с небольшим облегчением, и тут же сконцентрировалась на работе.

Несмотря на то, что праздник предполагалось провести только летом, на самом деле, времени у нас на организацию уже не было.