Сумеречный город

IV

Круг на Небесной площади не просто уничтожил монумент – он сломал что-то внутри Николаса, сломал то, что было слабым, но тянулось к жизни. Так сапог бездумно и безжалостно давит росток лозы.

У Николаса в голове зазвенел тревожный колокольчик: Таисия – преступница в бегах, Риша работает заодно с заклинателями, Анжелика нанесла смертельный удар по всем наследникам.

День перед Ночью богов был годовщиной смерти Риана, и это постоянно наталкивало Николаса на мысли о неминуемой гибели.

Он представлял, что рядом с ним стоит Риан – руки скрещены на груди, непослушная челка падает на лоб.

«Ты так легко сдаешься, даже как-то неловко за тебя, – вздыхает он. – Ты же должен был стать для меня примером для подражания. Разве тебе сейчас не следует напрячь мозги и придумать, как все это остановить? Как этому противостоять?»

Но что именно ему следовало сделать? Что он вообще мог сделать?

– Я умру, – прошептал Николас.

Это было закономерным наказанием, и ненависть отца или пустое существование матери не шли с ним ни в какое сравнение. Что бы ни случилось в Ночь богов, он предстанет на суд Фоса.

«Я умру».

Все умирают, и всё умирает. Даже их мир вошел в пору осени и медленно, но неуклонно движется от богатого урожая к увяданию. Пройдет не так много времени, они войдут в зиму, и это будут их последние дни. Что ж, возможно, умереть сейчас не так плохо, в любом случае лучше, чем замерзнуть.

Страх поднялся до такой высоты, что в итоге лопнул и уступил место принятию. Николас почувствовал облегчение и даже что-то вроде умиротворения, которого он не испытывал уже много лет. Он словно избавился от тяжеленного камня, который зачем-то заставлял себя тащить милю за милей.

До Ночи богов еще было время. Время, когда он мог оценить обретенную легкость и свободу.

Больше у него ничего не осталось, но и этого должно было хватить.