Песнь койота. Дилогия

Глава 10

Остаток дня они бродили по лесу. Леви показал гостю местные достопримечательности: дуб, расщеплённый ударом молнии, тайник в дупле старого дерева, вид с обрыва.

Под руководством Найрада мальчишка поупражнялся в стрельбе из лука. Самодельный манекен из мешков с соломой безропотно принял пару сотен выстрелов, после чего благополучно развалился. Найрад научил ребёнка вязать простые узлы и отметил про себя, что парнишка недурно управлялся с оружием.

До усадьбы добирались уже в сумерках.

Казалось, их отсутствия не заметили. На всякий случай они прошлись по территории, стараясь попасть на глаза как можно большему числу дворовых.

Леви посоветовал Найраду держать рот на замке.

— Только так и сойдёшь за Игги, — сказал чертёнок, хитро прищурившись.

Это оказалось непростой задачей. Найраду хотелось побольше узнать об особенностях местного быта. Но мальчик был прав. Игги здесь знали много лет, внезапное изменение личности вызовет подозрение.

Когда маленький негодник убежал освобождать няньку, Найрад остался предоставлен сам себе. Он решил пройтись по территории и осмотреться. Неужели Леви и есть тот паренёк, который был целью его миссии? И Найрад должен его убить? Это просто смешно, у него рука не поднимется убить невиного ребенка. Уж лучше он попытается его защитить.

Разговор про особый взгляд убийц не шёл у него из головы. Выходит, отец мальчишки имел дар, который унаследовал сын, раз научился отличать душегуба от невинного человека, на чьих руках нет крови. Возможно, развивая эти способности, в будущем Леви научится отличать оборотней от обычных людей, по крайней мере, тех из них, кто убивал. Озлобленность из-за гибели семьи, упорство, дар — и ходячая база для создания объдинения охотников по борьбе с волчьим родом готова.

Найрад заметил, что какой-то дворовый мужик пристально уставился на него.

— Эй, кретин! — рявкнул тот, когда их взгляды встретились.

У Найрада не осталось сомнений, что обращались к нему.

Лицо говорившего казалось отдалённо знакомым, однако память топталась на месте, не подсказав кто это. Не дождавшись ответа, мужик, похожий на ходячую пивную бочку, приближался шаркающей походкой.

— Где шляешься, пёс шелудивый? — он остановился в паре шагов, шмыгал носом и буравил Найрада недобрым взглядом.

Оборотень поморщился от дурного запаха. Местный обитатель был похож на бомжа. Всклокоченные волосы, полотняные штаны, порванные на коленях. Хотелось врезать ему за дерзость, но Найрад сдержался. Учитывая, что он в чужом теле, оскорбления предназначались совсем не ему.

Наверное, стоило сделать виноватое лицо или промычать что-то в ответ, потупив глаза, но Найрад молча глядел прямо в глаза. Мужика это явно вывело из себя. Он выхватил короткую кожаную плеть с металлическим шариком и замахнулся, намереваясь пригрозить.

Найрад продолжил смотреть ему прямо в глаза, не шелохнувшись.

Звонко просвистев в воздухе, кнут полоснул по щеке. Кожу обожгла пронзительная боль. Тело среагировало по старинке. Найрад обнаружил себя лежащим на земле и закрывающим голову руками. По щеке текла тёплая кровь.

Плеть извивалась в воздухе, словно готовая ужалить змея. Нагайка хлестнула по спине, рассекая рубаху и кожу.

Найрад с трудом поборол страх и оцепенение, чтобы откатился.

Надсмотрщик сделал шаг к нему и замахнулся для нового удара.

— Стой! — крикнул звонкий детский голос.

Кнут было уже не остановить. Металлический шарик снова впился в обнажённую спину, заставив Найрада взвыть от боли.

К счастью, хотя бы новых ударов не последовало. Леви подоспел как раз вовремя.

— Что здесь происходит? — строго спросил мальчишка.

— Наказание, господин! — ответил мужик, — вот, — он показал рукоятью на Найрада, — сбежал с работы.

— Оставь его! — приказал ребёнок.

— Я ошибся? — спросил мужик, скривившись от раздражения.

Мальчишка на глазах у всех подрывал его авторитет.

— Он играл со мной, — пояснил Леви.

— Вы не изволили предупредить.

— Кого? Тебя? — с каждым слогом Леви наступал и повышал голос.

— Моя вина, — процедил мужик сквозь зубы. Спрятав плетку за пояс, он убрался восвояси.

— Идти можешь? — Леви склонился над побитым и протянул ему руку.

Найрад кивнул, и мальчик помог ему подняться.

Слёзы, кровь и гнев. Всё это Найрад попытался стереть с лица рукавом грязной рубахи.

Кровь сочилась из рассечённой скулы, никак не желая останавливаться. В теле оборотня давно бы уже остановилась, и боль бы прошла.

— Жить будешь, — констатировал мальчик, бегло взглянув на спину.

— Почему ты его не предупредил, что я буду с тобой?

— Так надо! — усмехнулся чертёнок.

— Что?! — возмущенно воскликнул Найрад.

— Зато он несколько дней не будет нас доставать.

— По-другому было никак?

— Не люблю просить, — пожал плечами маленький "господин".

Найрад лежал в хлеву на ложе, застеленном соломой. Спина горела. Щека чудовищно распухла.

Рассечения казались слишком глубокими, чтобы затянуться самостоятельно. Но иглы и ниток, чтобы наложить швы у него не было.

Найрад не привык к боли. В теле оборотня подобные раны затягивались за пару часов, а организм щедро выделял обезболивающие, так что раньше царапины никогда его не беспокоили. Он и представить себе не мог, что люди так страдают от повреждений на коже.

Чтобы избежать инфекции, Найрад тщательно промыл раны водой из колодца. Несмотря ни на что, он старался заботиться об этом теле. Не хватало ещё умереть от заражения крови до завершения миссии.

— Отдыхаешь? — пискнул знакомый тонкий голос.

Оборотень шустро схватил камень с земли и швырнул на звук, однако птах увернулся.

— Где шлялся весь день? — рявкнул Найрад.

— При таком приеме стоит ли удивляться, что я появляюсь нечасто? — обиженно пропищал проводник.

— Мог бы и предупредить!

— Всё шло хорошо, моего вмешательства не требовалось.

— Хорошо? — Найрад скосил глаза на спину.

— Не смертельно.

— Посмотрел бы я на тебя!

— В своё время меня угощали и похлеще, — гордо выпятив грудь, заявил птах, — если закончил скулить, перейдём к делу. Аккуратней с мальчишкой, он ещё тот бесёнок.

— Нельзя ли поконкретнее?

— Сегодня он будет звать в подземелье. Не ходи.

— Почему?

— Ты здесь не за этим.

— А зачем? — прорычал Найрад.

Птах не ответил.

— Пошел вон! От тебя никакого толка! — раздражённо добавил он.

— Ты уже и сам, наверное, обо всём догадался, — примирительным тоном предположил птах.

— Леви начнёт движение Анти после того, как его семья погибнет от нападения оборотней?

Птах кивнул.

— Когда случится нападение?

— Не знаю точно, — уклониво ответил птах.

— От тебя точно никакого толку… — проворчал Найрад. — Скажи хотя бы примерно!

— Примерно на этой неделе, — помявшись сообщил птах. — Ты должен остановить зарождение движения Анти.

— Но как я могу остановить волка, если даже не знаю, когда он нападет?

— Увидишь! — птах завертелся в воздухе как маленький торнадо и исчез.

Почему-то Найраду показалось, что остановить зарождение Анти совсем не значило остановить оборотня, напавшего на семью мальчишки. Он швырнул кувшин в то место, где секунду назад сидела птица, и с силой ударил кулаком в стену, о чём тут же пожалел. Костяшки заныли так, что захотелось взвыть, раны на спине отозвались жгучей болью.

— Что же мне со всем этим делать? — Найрад лёг на живот и отвернулся к стене.

Когда стемнело, грузная женщина принесла кувшин с тёплой водой и кусок чистой материи. Великанша промыла раны, нанесла пахучую травяную мазь и наложила на рассечённую скулу несколько грубых швов. Сомкнув кандалы, женщина ушла. Тишина позволила оборотню погрузиться в размышления.

Самодовольная птаха выводила его из себя! Проводник постоянно что-то недоговаривал, вот и сейчас советовал держать ушки на макушке, но не озвучил причину. Найрад и без него понимал, что у ребёнка сложный характер. Ради своих планов он не постеснялся подставить его под плеть и ничуть не сожалел о своём поступке. Но чтобы вот так просто взять и убить ребенка… Вряд ли Найрад на это способен.

Ещё эта история с подземельем. Птах советовал не ходить туда, но очевидно, что там творилось что-то неладное. Таинственные крики в подвале говорили, что у отца мальчика имелись тёмные секреты.

Найрада часто выручал его нюх. Находясь в своём теле, он полагал, что эта особенность присуща волчьей натуре, но сейчас он чуял неладное и без всяких способностей. Проводник водил его за нос, только непонятно, зачем он это делал. Размышления плавно перетекли в сон.

Найрад сидел в лодке посреди подземного озера. Вокруг плавали огромные рыбы с золотыми бляхами на боках. Лампа на носу судёнышка выхватывала из мрака лишь крошечное пятно света. По воде расходились светящиеся круги. Оборотень любовался ими, словно заколдованный.

Парень и девушка с младенцем на руках сидели на берегу. Они тоже были очарованы сиянием волшебного озера.

Найрад каким-то образом знал, что каждый видел в водоеме что-то своё. Лица пары светились гипнотическим счастьем. Они заворожено смотрели на водную гладь, забыв о ребёнке, и не заметили, как ребенок выскользнул из рук матери и плюхнулся в воду. Найрад кричал им и махал руками, но они не слышали. Тогда он прыгнул в ледяную воду и поплыл…

Его разбудил звук шагов. Открыв глаза, Найрад увидел перед собой мальчишку со светильником в руках. Леви выглядел возбуждённым.

— Руку давай! — велел мальчишка, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Найрад протянул ладонь, скривившись от боли. Раны на спине отзывались на малейшее движение. Леви не обратил внимания на мученическое выражение лица и с энтузиазмом подбирал ключ к замку из объёмной связки.

— Слушай! Отец не вернулся из города, а значит заночует в гостинице, — сообщил он заговорщическим тоном.

— И что? — спросил Найрад зевая.

Его меньше всего интересовал чей-то там отец. Он злился, что ему не дали поспать. Во сне не было боли. Перед глазами стояла пещера с подземным озером. Сердце билось учащённо.

— У меня есть ключи от всех дверей в усадьбе! — воскликнул Леви, удивляясь несообразительности приятеля.

— И?

— Проберёмся в подземелье!

Наверное, на лице Найрада не отразилось энтузиазма.

— В чём дело? — спросил ребёнок подбоченившись, — неужели струсил?

Найрад мысленно прикинул, что, скорее всего, после того, что он увидит в подземелье, ему не останется ничего другого, как придушить отца мальчика собственными руками, не дожидаясь оборотня. Или хуже того Леви заманит его в подземелье и запытает до смерти, дьявольски хохоча. Хотя в последнее верилось слабо, но кто знает? Ведь птах же предупреждал, что не надо туда ходить.

Найрад понимал, что в идеале не должен вмешиваться в другие события. Но правда была в том, что его не спросили, хочет ли он отправиться в круиз во времени. Проводник скрывал от него все как от несмышлёного ребёнка, отмахиваясь вечной отговоркой: «придёт время — узнаешь». Найрад подумал, что "в идеале" — это не про него. Так что, он уж как-нибудь сам разберётся, без советов этой тупоголовой птицы.