Песнь койота. Дилогия

Глава 11

Найрад поёжился. Чем дальше они углублялись в подземелье, тем прохладней становилось, но мурашки на коже выступили не от холода. В воздухе висел неприятный затхлый запах, каменные своды над головой давили, что-то неуловимое внушало тревогу.

Коридор закончился и начался новый спуск с каменными ступенями. Мальчик белкой слетел вниз по лестнице и возился с ключами. Найраду показалось, что из недр подвала доносились странные звуки.

Леви возился с замком целую вечность.

— Дьявол, ни один не подходит! — сказал ребёнок, с досадой швырнув связку на пол.

Найрад с облегчением вздохнул.

Мальчик сидел на холодном полу с несчастным видом. Ещё бы! Такое приключение сорвалось из-за отсутствия нужного ключа. Вдруг он переменился в лице: брови взлетели вверх, глаза тревожно забегали.

— Что стряслось? — спросил Найрад.

— Не знаю, надо идти! — Мальчик вскочил на ноги и побежал. Он выглядел напуганным.

Найрад бросился за ним. Два пролёта лестниц и длинный коридор промелькнули на одном дыхании. Во мгновение ока они очутились в подвале прачки.

Запах дыма ударил в нос. Судя по звукам, доносившимся сверху, в доме случился переполох.

Из окна в прачечной Найрад увидел яркое пламя. Горела ограда и постройки во дворе. От случайной искры пожар бы так быстро не разошёлся.

Огонь неистовствовал, уничтожая усадьбу. По двору метались люди, они пытались тушить постройки водой из колодца.

Найрад зажмурился по привычке пытаясь прокачать ситуацию. Внутренний монитор не работал. Он с раздражением открыл глаза, но смутное предчувствие заставило его прищуриться вновь.

Он ощутил сгустки тёмной энергии! Осторожно, чтобы не спугнуть видение, оборотень попытался прочувствовать это непривычное состояние. С замиранием сердца он смог определить природу тёмных сгустков и их количество. Их было трое. Похоже, каким-то образом новое тело адаптировалось к волчьей натуре.

«Оборотни здесь»! — эта мысль заставила сердце подпрыгнуть.

«На этой неделе!» — Найрад мысленно передразнил гнусавый голос птаха.

Волна гнева и страха прокатилась по телу и отступила. Вместо неё пришло ощущение бесшабашности. Он почувствовал себя мышонком, которого прижали к стенке: деваться было некуда — дерись или умри.

Оборотень бросил взгляд на Леви. Мальчик выглядел напуганным. Страх ребёнка разбудил в нём защитника. Если кто-то рядом дрожит как осиновый лист, легче проявить бесстрашие.

Он вытащит мальчишку из этой заварушки, и будь что будет. Миссия всё равно провалена — остановить нападение на усадьбу он не успел.

Теперь даже сама эта идея казалась абсурдной: трое разъярённых оборотней против простачка из будущего. Фактор неожиданности, сверхспособности, всё было на их стороне, а от глупой птицы не дождёшься ни помощи, ни информации.

Он должен попытаться вытащить Леви. Найрад поймал себя на том, что это совпадало с желанием Игги. Тело поддерживало порыв, мышцы налились энергией.

Кто знает, может не только это тело адаптировалось к волчьим способностям, но и настроения прежнего хозяина влияли на решения Найрада?

Оборотень почувствовал тёмный сгусток энергии совсем рядом. Сердце забилось быстрее. Зверь приближался. В коридоре послышались тяжёлые шаги.

Найрад никогда раньше не видел волков так. Волки всегда были частью стаи, он ощущал их мысли и эмоции как свои собственные. Сейчас же оборотень был окрашен совсем в другие тона. Фигура противоположного цвета на шахматной доске. Из глубин подсознания поднимался животный страх.

Даже опытный штурмовик порой теряется, когда на него пускают овчарку. Боец, легко расправляющийся с противниками, столбенеет перед разъярённым животным.

Найрад вдруг понял, как чувствуют себя Анти. Корни вековой вражды крылись в инстинкте самосохранения, заложенным матушкой-природой. Знания и опыт отступали перед животным чувством, когда кровь начинала быстрее течь по венам.

Найрад огляделся в поисках оружия и заметил у Леви на поясе охотничий нож. Недолго думая, он отнял нож. В его руках он принесёт больше пользы.

В фильмах это выглядело плёвым делом. Герой убивал «плохих парней» направо и налево, как назойливых комаров, а те выскакивали из-за угла, натыкаясь на нож или прыгая под пули. В реальности же всё оказалось не так просто.

Услышав шаги, Леви зарылся в кучу белья. Мальчик не знал, что от оборотня не спрятаться.

Найрад имел только одно преимущество. Оборотень не подозревал о его существовании. До поры до времени, лучше притвориться беспомощным.

Он сел в угол и закрыл лицо руками.

Оборотень шёл на ауру. Если не скрывать своё присутствие, может, он пощадит жалкого испуганного раба.

Дверь с шумом распахнулась.

Найрад вжался в стену и опустил голову. Оставалось надеяться, что чтение мыслей не основной талант волка, и он не будет особо вглядываться.

Найрад сконцентрировался на своих ощущениях. Чтобы не привлекать внимание, нужно стать неопасным.

Оборотень скользнул взглядом по дрожащему телу в углу и направился прямиком к груде тряпок. Он раскидал одежду и схватил мальчишку.

Сначала Леви заверещал, как побитая собака, но потом начал отбиваться. Послушались хрипы, оборотень схватил ребёнка за горло. Мальчишка судорожно молотил ногами.

В этом медленном теле шансы остаться в живых были ничтожно малы, но Найрад решил попытать судьбу.

Их разделяло около двадцати шагов.

Найрад понимал, что, скорее всего, не успеет.

Услышав шорох за спиной, оборотень обернулся.

Найрад бросился вперёд и замахнулся. В прыжке он грохнулся на колено и метнул нож, что было сил.

Мышцы отозвались режущей болью, плечо чуть не выскочило из сустава.

Оборотень взревел и начал медленно оседать.

Руки дрожали, пульс прыгал, как сумасшедший.

Найрад быстро взглянул на Леви.

Освободившись из слабеющей хватки, мальчишка стоял на четвереньках. Он потирал шею и тряс головой, приходя в себя.

Оборотень хрипел в предсмертных конвульсиях. Похоже, нож попал точно в цель.

Найрад подумал, что нужно увести ребёнка, пока сородич не перекинулся.

В этот момент наверху раздался оглушительный громоподобный рык. Другой оборотень ревел, почувствовав гибель собрата.

— Идем! — Найрад схватил Леви за шиворот и поставил на ноги.

Мальчик растерянно хлопал глазами.

Нужно вернуться в подземелье, пока не поздно. Только массивная дверь сможет выдержать натиск зверя.

Найрад бежал, что есть сил, таща за собой мальчишку. Шаг у ребёнка был куда короче, так что Леви практически летел по воздуху. Позади слышался зловещий топот и стук когтей по деревянному полу. Оторваться и запереться… а дальше? Найрад лихорадочно соображал.

Леви говорил что-то про тайный выход из подземелья. Если он существовал, то располагался в той части, куда они не смогли проникнуть. Оставалось надеяться, что мальчишка плохо подбирал ключи.

Если дверь окажется прочной, и оборотень не прорвётся в подвал, вероятнее всего, он подожжёт дом, чтобы замести следы. Стать запеканкой в каменном подвале — не самая радужная перспектива.

Найрад оглянулся, но лучше бы этого не делал. Огромный волк с горящими глазами гнался за ними. Окровавленная пасть, стоящая дыбом шерсть. Вот, значит, как сородичи выглядят со стороны.

Они подбежали к двери.

Мальчишка был в шоковом состоянии.

— Который? — Найрад тряс связкой ключей у него перед лицом, но тот только хлопал глазами.

Тогда Найрад отвесил ему оплеуху. Это возымело эффект, Леви ткнул пальцем в нужный ключ. Только бы успеть, только бы дверь не упрямилась.

Найрад дрожащими руками вставил ключ в замочную скважину и повернул. Удача была на их стороне, дверь распахнулась.

Оборотень был совсем близко.

Найрад втащил мальчишку внутрь и захлопнул дверь с такой силой, что та чуть не слетела с петель. Он заперся, несколько раз проверил замок и только после этого перевёл дыхание.

Оборотень подоспел и в бешенстве скрёбся в несчастную дверь. Простая древесина долго не выдержит подобного натиска, поэтому нужно было спешить.

— Что это за чудовище? — испуганно спросил Леви.

— Потом, — отмахнулся Найрад.

Они бегом спустились в подземелье.

Шум наверху стал громоподобным. Оборотень бесновался в коридоре.

В этот раз их подгонял страх, и путь к зловещему ходу показался короче. Четверть часа назад Найрад молил богов, чтобы дверь в потайную тюрьму не открылась, а теперь с тем же жаром просил высшие силы об обратном.

Найрад поднёс лампу к замочной скважине, запоминая форму проёма, и перевёл взгляд на связку ключей.

Некоторые ключи казались подходящими. Затаив дыхание, он начал пробовать, но ни один не подходил. Мальчик, до этого молча топтавшийся за спиной, подал голос.

— Это вулколаки? — тихо спросил он.

— Я почем знаю? — отмахнулся Найрад.

— Почему они хотят меня убить? — не унимался тот.

Найрад перепробовал все ключи несколько раз, но дверь так и не открылась.

В отчаянии он сел на пол, обхватил голову руками и мысленно вопрошал небеса, за какие грехи на его голову свалились такие страдания.

Через какое-то время он снова взглянул на связку. Большой ключ с красивыми завитками привлёк его внимание. Головка крепилась к штоку неплотно, на стыке просматривалась тонкая полоска, забитая грязью.

Найрад отстегнул замысловатый ключ, чтобы рассмотреть его поближе. Он повертел его в руках, попробовал отвернуть головку и бинго! Та поддалась. Внутри оказался ключ поменьше. С замиранием сердца он вставил его в замочную скважину и повернул. Старые шестерёнки зловеще скрипнули. Найрад, что есть силы, рванул ручку на себя, и дверь с шумом распахнулась.

Запах тухлятины и испражнений ударил в ноздри. Хотелось отшатнуться и захлопнуть дверь, но он зажал нос рукой и шагнул внутрь. Мальчишка проскользнул следом за ним.

В большой комнате с высокими сводами стояла жуткая вонь. Найрад заметил, что в каменных стенах вырублены камеры, напоминающие неглубокие пещеры. Меж беспорядочно разбросанными по полу клетушками с полуживыми кроликами и курами шныряли крупные крысы. В центре комнаты стояло нечто вроде позорного столба: деревянная доска с отверстиями для головы и рук, а у стены расположился железный стол со ржавыми шипами и креплениями для конечностей. От одного вида этих приспособлений ему стало не по себе.

Камеры казались пустыми, однако, боковым зрением Найрад заметил шевеление. Он поднёс светильник к ближайшей решётке. В углу лежал человек, закованный в цепи. От света лампы узник сжался в комок.

— Ищи выход! — бросил Найрад мальчику.

Камера оказалась незапертой. Он подошёл и склонился над пленником. Найрад хотел освободить беднягу, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять — тот уже не жилец. Найраду потребовалось всё самообладание, чтобы подавить рвотные рефлексы.

Узник был невероятно худой. На теле несчастного не было живого места. Руки и ноги превратились в мясо.

Найрад размышлял, стоит ли облегчить его страдания и прикончить бедолагу, когда заметил следы заживления, что виднелись сквозь дыры на ветхой одежде. Заживающие места выглядели как заплаты. Кожа восстанавливалась необычным образом. Найрад уже видел такое однажды среди сородичей. Редкий дар. Самоисцеление.