Девочка, которая слышала демонов

ГЛАВА 36

Леви

Без четверти десять я съел столько, сколько хотел, и поговорил со всеми, кого знал. На этой вечеринке больше нечего делать. Я не хотел бросать Уилла, но и оставаться дольше тоже не хотел. Я пошел в гостиную, чтобы посмотреть, готов ли он идти. Он всё ещё сидел на том же месте. Двое парней, Тревор и Кори, сидели на другом конце дивана и разговаривали, но Уилл, похоже, не принимал участия в этом разговоре.

Я подошел.

— Что случилось с Мэнди?

Когда я проверял в последний раз, она была рядом с Уиллом.

Он пожал плечами.

— Не знаю. Она ушла поговорить с какими-то друзьями. Уилл, вероятно, вёл себя мрачно даже рядом с ней. Он нуждался в большей помощи, чем могла предложить эта вечеринка.

— Я готов уйти, — сказал я. — Хочешь, я отвезу тебя домой?

— Конечно, — он пошевелился, поставив чашку на кофейный столик. — Сначала нужно заскочить в ванную.

Тревор взглянул на нас.

— Вы, ребята, ещё не сваливаете? Вы даже не попробовали ничего, — он похлопал себя по карману. — У меня есть Х, гаш или кокс. Выбери свой яд.

Вспышка раздражения пронзила меня. Тревор дал Оуэну кокаин, и я вспомнил, чем это закончилось.

Уилл пробормотал отказ и направился в ванную.

Я посмотрел на Тревора и задался вопросом, был ли он ответственен за зависимость Алека. Я провёл последние несколько дней, беспокоясь о нём.

— Есть Оксиконтин? — спросил я.

— Я могу достать немного, — Тревор вытащил свой телефон. — Скажи слово, и мой человек будет здесь со всем, что ты захочешь.

Сидевший рядом с Тревором Кори фыркнул, что указывало на то, что он уже был пьян.

— Твой человек? Ты так говоришь, как будто он твой дворецкий, а не долбаный Шон Мейнард.

Тревор шлепнул Кори по руке.

— Чувак, ты не должен был его раскрывать. Если кто-нибудь спросит, ты должен сказать, что его зовут Троян.

— Тревор повторил имя и рассмеялся над ним.

— Шон Мейнард? — спросил я. Это упоминание вернуло меня на ступеньки школы, к разговору, в котором я никак не мог разобраться.

Тревор снова шлепнул Кори.

— Видишь, ты разрушил тайну личности этого человека.

Кори оттолкнул его руку.

— Потому что никто бы его не узнал, когда он появился бы с вещами.

— Он не звонит в дверь, — запротестовал Тревор. — Я выхожу ему навстречу. Ты должен знать, как работать в преступном мире.

Знал ли мой отец, что Шон был дилером?

— А как насчет Нолана Валенсуэлы? — спросил я. — Он тоже занимается торговлей?

Кори расхохотался.

— Я думаю, ты имеешь в виду Матадора.

Тревор снова ударил его.

— Заткнись, чувак. Из-за тебя у меня будут неприятности.

Кори продолжал смеяться.

— Я хочу начать торговать, чтобы получить крутое имя. Как насчет мистера Айса?

— Они положат тебя на лёд, — сказал Тревор.

— Что насчет Виктора? — спросил я. — Ты его знаешь?

Тревор покачал головой.

— Нет, но это звучит хорошо. Лучше, чем мистер Айс.

Я всё ещё не знал, кто такой Виктор, но два наркоторговца говорили с моим отцом о деньгах. Какие дела могли быть у моего отца с ними?

Я изо всех сил пытался придумать логическое объяснение. Мой отец не мог быть связан с торговлей наркотиками. Не тогда, когда он всегда предупреждал меня об опасности их использования.

— Так ты хочешь немного Оксиконтина? — спросил Тревор.

Кори издал ещё одно ворчание.

— Брось это, чувак. Леви слишком прямая стрела.

Тревор всё ещё держал телефон, большие пальцы были готовы отправить сообщение.

— Иногда даже прямые стрелы блуждают.

Это заявление обеспокоило меня. Это нависло над образом моего отца в моём сознании.

Если бы Мейнард пришел сюда, и я рассказал бы ему о том, что я слышал, как он сказал моему отцу, дал бы он мне какую-нибудь информацию? Вероятно, нет. И он сказал бы моему отцу, что я спрашивал.

— Я пас, — сказал я.

Тревор сунул телефон обратно в карман.

— Тогда, может быть, закажем пиццу в следующий раз.

Мой взгляд переместился на него.

— Пиццу?

— Это код. Ну, знаешь, доставка.

— Хорошо, — сказал я. — Код.

Как тогда, когда мой отец говорил о китайской еде на вынос, которую он никогда не приносил домой. Меня затошнило. Не хотел верить моим подозрениям.

Уилл неторопливо подошел, уже в пальто.

— Готов идти?

— Да.

Я схватил свою куртку из кучи в гостиной и вытащил ключи из кармана. Пока мы шли к моей машине, я был рад, что Уиллу не хотелось разговаривать, потому что мне тоже не хотелось. Всё, о чём я мог думать, — это о разговоре моего отца с наркоторговцами. Адель сказала, что они работают на него — Адель, которая была права во всех своих других предсказаниях.

Всё время, пока я вёз Уилла домой, у меня в животе было такое чувство, будто я съел гвозди. Мой отец не мог делать ничего противозаконного. Это был человек, который научил меня заниматься всеми видами спорта, которые я знал, который помогал мне с домашним заданием и следил за тем, чтобы в холодильнике были продукты.

Я высадил Уилла, а потом направился домой. Что я скажу, когда увижу отца?

Всему этому должно было быть логическое объяснение. Должно. Образы отца промелькнули у меня в голове: отец пьёт свой кофе за кухонным столом по утрам. Сидит за столом директора. Ждёт меня после футбольных матчей.

Этот образ застрял. Я мысленно видел его, стоящего в стороне от поля на своём обычном месте. Но в этом воспоминании рядом с ним стоял кто-то ещё — мужчина, которого я принял за одного из других родителей. Средних лет, с тёмными волосами и выдающимся подбородком. Парень, которого я позже видел в серебристом пикапе на школьной парковке. Вот почему он показался мне знакомым. Я видел, как он разговаривал с моим отцом на некоторых матчах. Мог ли он быть Виктором?

Мне пришла в голову ещё одна мысль. Мужчина сидел рядом с BMW на школьной парковке, потому что я ездил в школу на машине своего отца в тот день. Он увидел её, предположил, что отец всё ещё в школе, и ждал, когда он выйдет. Вот почему он нахмурился, когда я появился вместо него.

Я подъехал к дому. Свет был выключен. Папа, должно быть, спит. Слишком плохо. Я собирался поговорить с ним о Мейнарде и Валенсуэле, и он собирался дать мне несколько ответов. Я нажал на кнопку открывания ворот и въехал внутрь. Папиной машины не было, а это означало, что он, вероятно, где-то гулял с Кирой. Это не имело значения. В какое бы время он ни вернулся, я бы ждал, чтобы поговорить с ним.