Девочка, которая слышала демонов

ГЛАВА 40

Леви

Я держал Адель за руку, наблюдал за каждым затрудненным вдохом и чувствовал себя совершенно беспомощным. Я знал, что должен что-то сделать, чтобы помочь ей — сделать лучшую повязку, остановить кровотечение, что-то ещё, но я не знал как, и я не осмеливался сделать что-нибудь, что могло бы сделать ей хуже.

Это была моя вина. Я установил «жучок» в машину моего отца. Это всё моя вина.

Я знал, что мой отец действительно был виноват, но я не мог избавиться от чувства вины. Если бы я не начал встречаться с Адель, он бы оставил её в покое.

Казалось, что реальность совершенно выбила его из колеи.

«Как мог мой отец сделать это? Как он мог застрелить Адель?».

Я бросил на него взгляд через плечо. Он всё ещё лежал на земле без сознания.

«Мог ли я убить его?».

От этой мысли меня затошнило. Вся эта ночь казалась пропитанной гневом и смертью, а я сидел здесь весь в крови.

Я не отпускал руку Адель, чтобы проверить, как там мой отец. Если бы он был тяжело ранен, я тоже ничего не смог бы сделать, чтобы помочь ему. Парамедики должны были бы позаботиться обо всём.

Адель моргнула, глядя на меня, морщась от боли. Это простое движение наполнило меня надеждой. Она была в сознании, по крайней мере, сейчас.

— Останься со мной, — снова сказал я ей.

— Я останусь.

Боль перехватила её слова, сделав их неровными.

— Мне не очень хочется… уходить прямо сейчас.

Она пыталась заставить меня улыбнуться. Я не мог.

— Мне жаль, — сказал я. — Мне так жаль.

Вдалеке послышался слабый вой сирен. Парамедики были почти здесь. Окончательно. Моё облегчение быстро сменилось разочарованием.

Оператор службы 911 первым вызвал полицию. Сирены, должно быть, были их, и скорая помощь была где-то позади них, всё ещё слишком далеко.

— Твой ангел-хранитель… — сказала Адель. — Он похож на тебя.

Она была в бреду. Может быть, от потери крови.

— Подожди. Скорая помощь уже едет.

Судя по громкости сирен, помощь была ещё в нескольких минутах езды.

— Ты просил о нем, — сказала она.

Я не думал, что она была в сознании, чтобы услышать это.

— Я так и сделал.

«Неужели молитва вернула её обратно?».

Вой сирен становился всё громче.

— Ещё несколько минут, — сказал я.

Отец пошевелился, сел и потёр голову. Его взгляд остановился на мне, и на мгновение на его лице отразилось только замешательство. Затем его глаза сузились. Должно быть, он всё вспомнил, потому что гнев и страх сковали его. Он с трудом поднялся на ноги, глядя в направлении сирен.

— Ты вызвал полицию? — удивленно спросил он. — Ты сдал своего собственного отца?

— Да, потому что ты застрелил мою собственную девушку.

Я пошевелился, и подо мной захрустели кусочки гравия.

— Она всё ещё жива. Если тебе повезёт, они обвинят тебя только в покушении на убийство.

Как только я это сказал, я вспомнил, что они этого не сделают. По телефону он признался, что застрелил ещё двух человек.

Я позвонил в 911 за рулём. Я сказал им, что мой отец похитил Адель, и сообщил им местонахождение моего отца, но я не сказал им, что он признался в убийстве Купера и Рида. Должна ли полиция знать об этом?

Ощущение руки Адель в моей отогнало любые мысли о верности ему. Вся правда выплывет наружу. Я не собирался хранить для него секреты.

Может быть, он увидел мою решимость. Он отступил, оставляя между нами пространство. Я не сделал ни малейшего движения, чтобы пойти за ним. Я боялся, что если я оставлю Адель, то она снова впадёт в бессознательное состояние.

Он посмотрел на меня с презрением.

— Тебе лучше надеяться, что она не умрёт. У тебя нет доказательств, что я был здесь, и теперь на пистолете твои отпечатки пальцев.

В этом он ошибался. Я взял свой телефон и показал ему.

— Диспетчеры Девять-один-один всегда записывают звонки, не так ли?

Мой отец послал мне ядовитый взгляд, затем повернулся и убежал. Я разрывался между тем, чтобы остаться с Адель и схватиться с ним. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как из-за угла появился полицейский с пистолетом наготове.

— Лежать! — закричал он.

Мой отец резко остановился, колеблясь. На мгновение я подумал, что он не подчинится, что он предпочтет смерть заключению. Я приготовился к выстрелу.

Но он упал на колени, подняв руки.

— Не стреляйте! Я не вооружен!

Ему было так легко просить о пощаде, учитывая, что он не проявил её к Адель.

Сирены всё ещё выли, пробираясь по дороге — я понял, что это была скорая помощь, а не полиция. Полиция прибыла бесшумно.

Офицер двинулся к моему отцу, направив на него пистолет.

— Лечь на землю, руки за спину!

Мой отец опустился до самой земли.

— Я хочу поговорить со своим адвокатом. Я имею право на телефонный звонок.

Я повернулся к Адели, дрожа от волнения. Ярость. Разочарование. Отвращение. Мне не нужно было видеть, как на него надевают наручники и утаскивают. Она посмотрела на меня остекленевшими глазами. Я снова терял её.

— Слышала это? Сирены смолкли, — сказал я ей. — Это значит, что скорая помощь уже здесь. Держись.

Ещё один полицейский вышел из-за винокурни и направился к нам. Первый заговорил в рацию, сообщая парамедикам, что район безопасен.

— Я думаю, — сказала Адель, её голос дрогнул, — ты бы сделал правильный выбор, даже без меня.

— Что? — спросил я.

— Рассказать полиции о твоём отце. Это выбор.

В её словах не было никакого смысла. Шаги захрустели по гравию неподалеку. Я оглянулся через плечо и увидел спешащих к нам парамедиков с фонариками в руках.

— Они здесь, — сказал я и повернулся к Адели. Её глаза были закрыты, и её рука обмякла в моей.