"Антология исторического романа-2". Компиляция. Книги 1-9

XV

На кухне целый день занимались приготовлениями к пиру. Угощения были поистине великолепными. Столы ломились от самых разнообразных холодных и горячих блюд: источающие благоухание тушеные овощи, фрукты, рыба — все это лежало на роскошной серебряной и бронзовой посуде. Рядом стояли большие тарелки свежих раков и дюжины маленьких соусниц с приправами.

Накануне Баэтика разыскала команду последней из пропавших галер флотилии Лондиния. Теперь Первый Легион Афины был в полном сборе, и появился повод для празднования. Как только женщины и Рустик заняли свои места, хлынул бесконечный поток слуг с мясными блюдами в руках. Баранина, свинина, оленина, телятина, медвежатина и индюшатина, которую весь день медленно готовили на шампурах. Слуги выносили к столу целые туши, чтобы гости могли сами отрезать себе понравившиеся им кусочки. На столе было обилие фаршированной водоплавающей птицы, приготовленной под сладкими соусами.

Пинноса откусила кусочек и провозгласила:

— Как вкусно! Я уже и забыла, что птицу можно готовить не только над походным костром!

Обеденную залу наполняли удивительные ароматы, которых и без того было достаточно, чтобы разбудить у гостей волчий аппетит, но когда подали хорошо выдержанное красное вино из Кельна, гости ощутили настоящий зверский голод.

Урсула вместе с другими командирами Первого Легиона внимательно наблюдала за Рустиком со смешанным чувством отвращения и изумления. Он не столько ел, сколько походя угощался от каждого блюда. Епископ Патрокл, единственный настоящий обжора, с которым Урсуле приходилось обедать за одним столом, мог, как и большинство британских мужчин, либо есть, либо говорить, либо петь — поочередно. Рустик же демонстрировал талант с отстраненным видом обгладывать кость, не прекращая разговора и не прерывая песни. Иногда он останавливался на середине фразы, но лишь для того, чтобы быстро вложить в рот какое-нибудь угощение — например, откусить кусочек от крылышка. Далее он мог спокойно жевать во время беседы, к тому же жестикулируя рукой с зажатым в ней куском мяса. Однажды он даже поднял со стола наполовину объеденный олений бок и держал его в руке приподнятым на протяжении трех бесед и одной песни. Причем он то прикладывался к этой оленине, то на время оставлял ее без внимания, не выпуская из рук, и, в конце концов, все-таки доел! И все это сопровождалось таким количеством выпитого вина, что Урсуле показалось, будто перед ней ожившее воплощение Бахуса.

На пиру Рустик чувствовал себя явно в своей стихии. Его остроумие и находчивость вызывали оглушительный смех у всех собравшихся, особенно когда он выяснил, что все девушки непорочны. Рустик тут же перешел на шутки о женщинах и браке. В какой-то момент он потянулся к софе, на которой возлежала Урсула, и ущипнул ее за руку.

— Ой! — вскрикнула она, скорее от удивления, чем от боли. — Вы что?

— Это для того, чтобы вы поняли, что такое брак. Просто, не правда ли? Всего лишь легкий щипок. Но вдруг вы перестаете быть девственницей и превращаетесь в женщину. — Он нахально посмотрел ей прямо в глаза. — Главное, чтобы к этому времени вы уже были замужем! Ха!

Девушки уже давно закончили трапезу, а аппетит Рустика только начал ослабевать. Когда он устроился поудобнее на кушетке, чтобы продолжать поглощать свое любимое кельнское вино, Урсула почувствовала, что пришло время задавать вопросы.

— Рустик, — сказала она, пересев поближе. — По-моему, вам пора бы уже рассказать нам, зачем вы сюда пожаловали.

— Ну, что ж, Ваше Высочество, — он нахмурился. — К сожалению, жизнь уготовала для нас не только удовольствия, подобное этому. — Он заговорил громче, обращаясь ко всем собравшимся. — Дамы! Боюсь, мне придется исполнить неприятную роль дурного вестника. — Он замолчал, чтобы сделать очередной большой глоток вина. Затем, ощущая на себя заинтересованные взгляды девушек, вытянул бокал и подождал, пока его наполнят снова. — Три недели назад огромное племя бургундов спустилось по течению Майна и прорвало оборону Могонциака с намерением пройти на юг и присоединиться к своим собратьям, которые доставляют Константину столько неприятностей. Кельн направил восемь тысяч человек из своего гарнизона, включая три тысячи кавалеристов, для присоединения к оставшимся в Могонциаке легионерам и успешного разрешения сложившейся ситуации. К сожалению, с самого дня их ухода мы стали получать известия касаемо еще одного племени — на этот раз, кажется, о франках, которые собирают силы вдоль наших приграничных укреплений сразу же за холмами Таунус.[55] Они, похоже, направляются в сам Кельн. И могут оказаться возле города или окружающих его земель уже в любую минуту. Однако защищаться мы можем только тем, что у нас осталось от гарнизона, а это меньше тысячи человек и несколько сот кавалеристов.

Рустик замолчал, чтобы выпить еще вина и снова внимательно осмотреть девушек.

— И я приехал сегодня сюда, Ваше Высочество, просить Первый Легион Афины, единственную полноразмерную боевую силу в нашем районе, в эти страшные часы прийти Кельну на помощь.

От Урсулы, не сводившей внимательного взгляда с лица Рустика, не ускользнуло, как нервно он поглядывал на ее командующих. Она знала, что он заметит их обеспокоенные лица и покачивание головами.

— Боюсь, я не смогу на эту просьбу ответить вам положительно, — твердо произнесла она после паузы. — Нам было приказано оставаться в Новиомаге до тех пор, пока не придет время отправляться на юг.

— Но, при всем моем уважении, Ваше Высочество, этому приказу уже больше месяца. Обстоятельства изменились. Я уверен в том, что если бы Константин был здесь и сам смог увидеть то отчаянное положение, в котором оказался Кельн, то немедленно бы приказал вам выступать.

Пинноса задумчиво крутила в руках свой кубок.

— Да мы и оказались-то тут случайно, Рустик. Что бы делал Кельн, если бы не было Первого Легиона Афины?

Он надолго задержал на ней взгляд, прежде чем ответить.

— Закрыл бы ворота и стал молиться.

— Не могу поверить в то, что великий город Кельн настолько беззащитен, — не сдавалась она. — Не может быть, что вы не способны собрать достаточно мужчин, скажем, уволившихся легионеров, или еще кого-нибудь в этом роде, чтобы пополнить ряды своих защитников. Вам что, не собрать кавалерию из двух тысяч всадников, чтобы найти и отогнать этих франков?

— Прошу вас, не забывайте, что жители Кельна, как и, впрочем, Трира и Могонциака, очень хорошо знакомы с германскими племенами. Да что там, большинство из нас имеют германские корни! Мы хорошо их понимаем и знаем, какая сила понадобится, чтобы их остановить. Для того чтобы «найти и отогнать этих франков», потребуется не менее восьми тысяч воинов, среди которых будет самое меньшее три с полонимой тысячи кавалерии. Даже с учетом ваших недавних потерь, Первый Легион Афины не только покрывает это, количество, но и превосходит его вдвое! — Теперь он устремил все свое внимание на Урсулу. — Поход отнимет у вас только один месяц, — молил он. — И вы сможете вернуться в Арелат еще до Лугнасада.

Повисло долгое молчание. Все глаза смотрели на Урсулу, которая помрачнела, обдумывая свой ответ.

— В том, что ты говоришь, Рустик, есть определенный смысл, — наконец произнесла она. — Первый Легион Афины готов к действиям и явно обладает нужным числом бойцов, чтобы сделать то, о чем ты нас просишь. Однако Пинноса тоже права. Мы оказались здесь по стечению обстоятельств, не самому удачному для нас, надо сказать. И наша миссия не имеет никакого отношения к укреплению обороны земель, прилегающих к Рейну. Мы должны добраться до Арелата, а потом вернуться в Британию, которая тоже отчаянно нуждается в защите от вторжения. — Перед тем как продолжить, она посмотрела на стол, за которым сидели младшие командиры. — И я не стану нарушать приказов своего императора, какими бы ни были обстоятельства.

— Императора? Ха! Да он нарядился в пурпур, только чтобы управлять монетным двором! — Он сердито приложился к своему кубку, явно раздосадованный тем, что потерял предусмотрительность и осторожность. — Вот еще!

Урсула и Пинноса обменялись настороженным взглядом.

— Простите, Ваше Высочество, я не хотел вас обидеть. — Он подался вперед. — Вы должны понимать, что у Британии не будет ни малейшего шанса выжить, если падут пограничные территории. Константин знает это лучше всех остальных. Падет граница — падут Галлия и Германия. Если они падут, то Испания тоже не выстоит. А когда падет Испания, Британия будет со всех сторон окружена враждебными племенами. Если германцы объединятся с ирландцами и пиктами, долго ли продержится наша островная провинция? Год? Два?

Урсула, как и остальные женщины, хранила молчание. Она просто смотрела на своего охмелевшего гостя, протягивавшего руку с кубком, чтобы ему еще налили вина. Она видела, что в лучшие времена любому серьезному разговору он предпочел бы веселье и смех.

Тут Рустику, которого молча рассматривали все присутствовавшие в зале, пришла новая мысль. Улыбка вернулась на его лицо, и в глазах зажегся прежний озорной огонек. Он поднял голову от бокала и выпрямился.

— Ваши Высочества, примите мои глубочайшие извинения. Я только что осознал, насколько был недобросовестен. Посвятив всего себя одной своей миссии, я совершено забыл о другой! Принц Йовин Кельнский просил меня передать царственным гостям, принцессам Урсуле, Юлии и Фаустине, свои приветствия и личное приглашение посетить его, когда он будет и лагере, разбитом на берегу Рейна. В это время года охота просто великолепна, и принц горит желанием вернуть свой долг гостеприимства в ответ на теплый прием, который был оказан ему несколько лет назад, когда он с отцом гостил в землях Британии.

Урсула посмотрела на Юлию и Фаустину. На лицах обеих девушек появилось выражение приятного удивления. Рустик говорил так убедительно, что на какое-то мгновение они забыли о том, что являются командующими настоящей армии. Три принцессы просто разомлели от полученного приглашения.

Урсула быстро вернула их в реальность.

— Мы благодарим принца Йовина за приглашение и просим передать ему, что в обычных обстоятельствах мы были бы более чем счастливы его принять. Однако, к сожалению…

— Прошу прощения, — перебила ее Пинноса. — Могу ли я переговорить с вами с глазу на глаз? И с вами, Ваши Высочества? — обратилась она к Юлии и Фаустине.

Четыре девушки вышли в передние покои, где Пинноса отошла в угол и громко зашептала.

— По-моему, нам было бы очень полезно принять это приглашение.

— Что? — с недоверием воскликнули Урсула и Юлия. Пинноса призвала их к тишине, потому что их по-прежнему можно было услышать от стола.

— Ты же знаешь, что сказал Константин о Кельне в своем приказе, — прошипела Фаустина.

— Да. Но ты сама подумай, — Пинноса наклонилась к ним, чтобы их наверняка никто не подслушал. — Перед отъездом мы не изучали карт обороны вдоль Рейна и с собой тоже никаких карт не взяли. Нам предоставляется идеальная возможность осмотреть это место и изучить обстановку. И тогда вы сможете сами принять решение относительно отправления своих сил в поддержку другим.