Палач Рима

— Думаешь о том, как дома снова воссоединишься с мулами, брат, — с издевкой заметил Сабин, чей зоркий глаз успел подметить это деликатное обстоятельство.

— Не твое дело! — огрызнулся Веспасиан, готовый от стыда провалиться сквозь землю.

— Я велел Клементу отправить вперед гонца, чтобы тот предупредил мою хозяйку о нашем возвращении, — произнес Палл, который тотчас понял, в чем дело. — Я уверен, там вас уже ждет вкусный ужин, а все обитатели дома будут выполнять свои обычные роли.

Довольный тем, что сегодня вечером он, по крайней мере, увидит Ценис, Веспасиан сконфуженно улыбнулся Паллу. Увы, лицо грека по-прежнему являло собой невозмутимую маску, как будто он не сказал ничего важного. Сабин сухо усмехнулся.

Когда их отряд процокал копытами по Палатинскому холму, уже начали сгущаться сумерки. Первое потрясение от шумных людских толп, как только они въехали в Рим, постепенно прошло. На Палатине людей на улицах стало меньше, зато дома сделались выше и роскошнее.

Печати Антонии оказалось достаточно, чтобы стражники городской когорты беспрепятственно пропустили их с их повозкой в ворота Рима. И это притом что в дневное время колесные средства передвижения в город не допускались. Следующие полчаса ушли у них на то, чтобы по запруженным людьми улицам преодолеть шумный Авентин и объехать стороной Большой Цирк. И вот, наконец, они были у подножия Палатина, где их путешествие завершилось.

Клемент постучал в ворота конюшни в дальнем конце принадлежащей Антонии виллы. Спустя минуту-другую те открылись.

— За нами наблюдают, — тихо произнес Палл, когда они въехали во двор.

Веспасиан оглянулся на улицу и шагах в пятидесяти от ворот, в тени кипариса рядом со стеной, заметил две фигуры.

— Это люди Сеяна? — спросил он.

— Скорее всего, его соглядатаи, — ответил Палл, спешиваясь. — Но что они скажут ему? Что в ворота виллы в сопровождении всадников въехала телега? Сомневаюсь, что они доложат ему нечто большее.

— Добро пожаловать в Рим, — произнес знакомый женский голос. Это по лестнице главного дома спустилась Антония и зашагала навстречу братьям. Хотя ей было уже за шестьдесят, младшая дочь Марка Антония по-прежнему была прекрасна, причем своей красотой она в первую очередь была обязана отнюдь не благовонным мазям и притираниям, дорогим платьям и элегантной прическе. Подойдя ближе, Антония одарила братьев ослепительной улыбкой.

— Спешу засвидетельствовать вам мою благодарность за все, что вы для меня сделали, — произнесла она и, взяв руку Сабина, крепко ее пожала. Тот склонил голову в поклоне и пробормотал что-то нечленораздельное.

Антония повернулась к Веспасиану и взяла его руку в обе ладони.

— Вижу, что четыре года в армии не прошли для тебя даром. — сказала она, понизив голос, чтобы ее мог слышать только Веспасиан. — Ты стал настоящим мужчиной, и таким красавцем! Надеюсь, что твой ум поспевал за твоим телом, потому что в ближайшие месяцы нашей главной заботой будет политика, а не войны.

Веспасиан слегка смутился. Подумать только, эта богатая и влиятельная женщина сама вышла им навстречу, вместо того чтобы в прохладном зале ждать, когда они явятся к ней с отчетом! Он чувствовал себя одновременно униженным и польщенным.

— Надеюсь, я тебя не подведу, домина, — пробормотал он, стряхивая с себя мечтательность. Он преодолел не одно море, но впереди его уже ждало другое — море политических интриг, в бурных водах которого, насколько ему было известно, обожали купаться самые именитые римские семейства.

От новых вопросов его спасло появление Магна и Артебудза. которые волокли от повозки упирающегося Ротека. Подтащив жреца ближе к Антонии, они швырнули его ей под ноги.

— Так, значит, это и есть то самое создание, которое потребовало от нас столь неимоверных усилий, чтобы доставить его в Рим! — произнесла Антония, с видимым отвращением глядя на грязного, всклокоченного жреца, который лежал перед ней, корчась от страха, и униженно тянулся к ее ногам. Магн носком сандалии убрал от подола ее стопы закованные в цепи руки Ротека.

— Благодарю тебя, Магн.

— Всегда к твоим услугам, домина, — ответил тот, осклабившись. — Как только мы высадились в Остии, из него весь пар вышел. Почему-то он вбил себе в голову, что боги этого не допустят, и мы не доберемся до Рима. Теперь он без конца бормочет себе под нос, жалуясь, что они его покинули. Впрочем, я отлично их понимаю — довольно одного взгляда, чтобы…

Магн недоговорил. Внезапно до него дошло, что человек столь низкого происхождения, как он, не имеет права выражать свое мнение при хозяйке дома, каковы бы ни были их прежние отношения.

Антония в свою очередь одарила его слегка укоризненным взглядом, в котором Веспасиан разглядел некий намек на страсть и невольно задумался о том, каковы могли быть их соития. Калигула как-то раз обмолвился в разговоре с ним, что Антония просто обожала кулачных бойцов, разгоряченных после схватки, чьи тела все еще блестели от пота. Кстати, Магн дрался перед ней не один раз.

Магн отвесил поклон.

— Прости мне мою дерзость, домина, — виновато произнес он.

Веспасиан с трудом сдержал улыбку: ответ на один вопрос он уже получил. В этой паре его друг играет отнюдь не главную роль.

— Палл, уведи пленника! — распорядилась Антония, возвращаясь к главному делу. — Корми его, но не закармливай. Главное, чтобы не умер с голоду. А не то он еще вообразит себя гостем Рима.

Палл поклонился хозяйке и с помощью Артебудза поволок визжащего жреца прочь.

— А теперь, господа, — сказала Антония, сморщив нос и повернувшись к братьям. — Думаю, что ради всех нас вам — прежде чем будет подан ужин — не помешает воспользоваться моей баней. Увидимся позже, когда вы смоете с себя усталость. Магн, ты можешь пойти вместе с ними. Покажешь, где находится баня.

Некоторое время спустя все трое уже сидели, обливаясь потом, в небольшом, ярко освещенном кальдарии с мраморными стенами. Рабы втирали им в спины благовонные масла, после чего специальным скребком счищали их вместе с потом и грязью.

Ни Веспасиан, ни Сабин не удосужились спросить Магна, откуда он так хорошо знаком с виллой Антонии, что знает даже, где расположена баня. Его смущенный вид и то, как он избегал встречаться с ними взглядом, когда вел их лабиринтом бесконечных коридоров, явно не в первый раз, говорили сами за себя. Братьям оставалось лишь многозначительно переглядываться и улыбаться друг другу.

В жарко натопленном кальдарии дорожная усталость тотчас дала о себе знать. И пока умелые руки рабов очищали их тела от въевшейся за время долгого путешествия грязи, все трос погрузились в приятную дремоту, из которой их вывел чей-то громкий как труба голос.

Все трос мгновенно встрепенулись, сбрасывая с себя вызванное баней состояние блаженного полусна.

— Мои дорогие юноши! Как я рад видеть вас снова!

Это в кальдарий, в чем мать родила, вошел их дядя. Гай Веспасий Полон. Тряся жирными телесами, он вразвалочку прошлепал босыми ногами по мозаичному полу. Веспасиан и Сабин тотчас вскочили с мест и были заключены в поистине медвежьи объятия.

Магн, к своему великому облегчению, удостоился лишь мощного шлепка по плечу.

— Антония сказала мне, где вас искать! — прогудел Гай, обнимая братьев за плечи и вновь усаживая на горячую каменную скамью. — Ты неплохо выглядишь, Веспасиан! Как я погляжу, армия пошла тебе на пользу. Вон какой ты стал сильный и мускулистый, совсем как я в твои годы. А ты, Магн, знал бы ты, как все эти четыре года мне не хватало твоих услуг! Кстати, пока я не забыл: Антония велела мне отправить тебя прямиком к ней. Она хотела бы увидеть тебя до ужина. Правда, не сказала, почему.

Магн поморщился.

— В таком случае я, пожалуй, вас покину, — пробормотал он, беря свое полотенце, и, избегая встречаться взглядом с остальными, направился к выходу. Как только дверь за ним закрылась, оба брата расхохотались. Гай растерянно посмотрел на них.

— Что смешного, мои дорогие юноши?

Веспасиан поспешил сделать серьезное лицо и незаметно кивнул головой в сторону слуг.

— Узнаешь чуть позже, дядя. А пока расскажи нам, что у тебя нового.

Гай был только рад поделиться своими последними достижениями, даже если те вряд ли представляли собой что-либо выдающееся. Тем не менее говорить о них он был готов часами. К тому моменту, когда он наконец закончил, братья успели перейти в тепидарий, где Веспасиан подставил спину пол ловкие руки массажиста, который с великим усердием принялся мять и растягивать ее, словно тесто. После массажа Веспасиан блаженно улегся лицом вниз на теплый, обтянутый кожей диван. Он смутно слышал, как Сабин и Гай оставили его одного, пообещав, что позовут его, как только ужин будет накрыт. После этого Веспасиана сморил сон.

Впрочем, вскоре он ощутил, как кто-то брызжет ему на спину масло. Затем чьи-то нежные пальцы принялись растирать ему мышцы вокруг лопаток. Веспасиан простонал от удовольствия. Он лежал неподвижно, не открывая глаз, отдавшись во власть этих упоительных прикосновений, куда более нежных, нежели те неистовые удары, которыми осыпал его спину банщик. Невидимые руки спустились ниже, разминая ему усталую спину, и он вновь довольно простонал. Наконец руки добрались до его поясницы и, скользнув к ягодицам, принялись гладить их с такой нежностью, которая почти не имела ничего общего с массажем. Веспасиан рискнул открыть один глаз. И его сердце едва не выпрыгнуло из груди.

— Ценис! — воскликнул он и быстрым движением выпрямился и сел.

— Тсс, любовь моя! — прошептала она, прижимая палец к губам. — Ложись, и дай я закончу. Мы не виделись так долго, что слова могут оказаться бессильны — в отличие от ласк. Так пусть они расскажут тебе о том, что я чувствую. О том, что я буду чувствовать всегда!

Веспасиан пристально посмотрел на нее. Сердце было готово выскочить у него из груди. Перед ним стояла та, о которой он так долго мечтал, стояла обнаженная. Ее нежная кожа цвета слоновой кости, казалось, сияла и лучилась в подрагивающем свете масляной лампы. Черные волосы, локонами ниспадавшие на плечи, отливали красноватой медью. Ценис улыбнулась ему и медленно покачала головой, как будто не верила собственным глазам. Веспасиан заметил, что в ее глазах — огромных голубых глазах — блестят слезы. Это были слезы радости.

Он схватил ее руку и сплел ее пальцы со своими, стараясь при этом не сделать ей больно.

— Ценис. У меня нет слов, чтобы сказать тебе, как я мечтал об этом мгновении. Как сильно я…

— Тише, любовь моя, — сказала она, высвобождая руки, чтобы положить их ему на плечи. — Вот и меня они тоже подводят. Именно поэтому давай не будем полагаться на слова. — Сказав это, она нежно опрокинула его на спину. — Лежи тихонько и позволь мне закончить массаж. Мне хочется вновь изучить твое тело.

С этими словами она наклонилась и поцеловала Веспасиана в губы. Ее поцелуй стал для него подобен дорогому вину, которое он был готов испить до последней капли. Их языки нашли друг друга, а в следующий миг Ценис тоже села на скамью и обняла его ногами. После чего слегка отстранилась от него, чтобы закончить массировать его широкие плечи, а когда закончила, спустилась ниже, к крепким грудным мышцам, все это время глядя на него с восхищением и любовью. Впрочем, пока длился массаж, Веспасиан смотрел на нее точно так же. А когда закончился, оба вознеслись к вершинам блаженства.