Палач Рима

ГЛАВА 17

— Вы с ним поосторожнее, — прошептал Веспасиан испуганным матросам, когда те опустили находившегося в полубессознательном состоянии Ротека на руки Магну и Паллу, которые уже стояли в гребной лодке рядом с кормой биремы.

— Все, он у нас, — раздался из темноты голос Магна.

Выгрузив жреца, матросы спустили сумки и помогли пересесть в лодку Корбулону и Сабину. Последний, кстати, все еще не пришел в себя после очередного приступа рвоты. Все до единого были безоружны. На Капри оружие при себе дозволялось иметь лишь преторианцам и личному телохранителю Тиберия, мускулистому рабу-германцу. Для всех остальных это каралось смертью.

Перелезая за борт, Калигула хлопнул Веспасиана по плечу.

— И как настроение, дружище? — спросил он с улыбкой, блеснув в темноте белыми зубами. — Если все сработает, я точно стану императором. Представляешь, как мы тогда повеселимся?

Теперь, когда ему было известно, чем забавляется Тиберий, Веспасиан задумался о том, что подразумевал под весельем Калигула.

— Сначала удостоверься, что Тиберий пребывает в нужном настроении, — ответил он, перекидывая ногу за борт.

— Не переживай. Я даже на всякий случай прихвачу с собой малыша Вителлия. Его присутствие всегда благотворно сказывается на старике.

— Можешь делать все, что сочтешь нужным, лишь бы это помогло нам его урезонить.

— Урезонить? Что за странное слово?!

Веспасиан невольно улыбнулся. Хлопнув Калигулу по руке, он кивнул Клементу и по веревке спустился в шлюпку.

— С меня хватит морских прогулок до конца моих дней, — с несчастным видом пожаловался Сабин, когда Веспасиан занял место рядом с рулевым веслом. Корбулон оттолкнул шлюпку от биремы. Магн и Палл взялись за весла и погребли к берегу. Над ними, освещенные серебряным сиянием луны, что вставала за их спинами, мрачно высились высокие скалы Капри.

Веспасиан почему-то представил себя весь тот ужас, который чувствовали гости Тиберия, когда их забавы ради сбрасывали вниз, и невольно поежился.

Вскоре бирема скрылась в темноте. Они плыли к маяку, находившемуся примерно в миле от них, которым был отмечен вход в главную гавань острова.

Сабин передернулся, и его вырвало за борт.

— Это просто адовы муки, — прошептал он, не поднимая голову от воды.

— Я бы не сказал. Адовы муки были вчера вечером, — заметил Корбулон, который все еще не избавился от потрясения, вызванного застольными «манерами» обитателей виллы. Вскоре за ужином вино стало литься рекой, и если до этого поведение Калигулы и его сестер (по крайней мере, в глазах Корбулона, воспитанного на высоких этических принципах) было возмутительным и разнузданным, то в конце концов оно превратилось в открытый вызов всем известным нормам морали, которые действовали не только за пиршественным столом, но и в любом конце империи, как в общественной жизни, так и в частной.

Чашу его терпения переполнила выходка Ливиллы — младшая сестра Калигулы пыталась похотливо тыкать в него гусиной ногой. Сославшись на то, что съел плохую креветку, Корбулон встал из-за стола и удалился к себе. Удерживать его никто не стал. А вот Веспасиан, Сабин и Клемент были вынуждены терпеть застольные выходки брата и сестер гораздо дольше. Впрочем, в конце концов каждый сумел найти благовидный предлог, чтобы встать из-за стола, правда, предварительно отклонив вежливое предложение поучаствовать в застольных утехах, которые, к ужасу Веспасиана, все больше начинали напоминать оргию. К этому моменту Ливилла уже покушалась гусиной ногой на брата. Вскоре все трое переместились в только им ведомый мир и потому довольно равнодушно отнеслись к уходу гостей.

Гребцы сделали несколько сот взмахов веслами, когда Веспасиан наконец заметил на берегу пару светящихся точек и направил к ним лодку. Вскоре под нежный плеск волн дно лодки царапнуло гальку, и в свете факелов в воду по колено шагнули два преторианца, чтобы помочь им пристать к берегу.

— Рядовые Фульвий и Руфин из преторианской гвардейской конницы докладывают декуриону Клементу, что прибыли в его распоряжение, — сказал тот, что постарше, и отсалютовал Сабину, который, поддерживаемый вторым преторианцем, на нетвердых ногах выбрался из лодки на берег.

Даже обретя под собой твердую почву, он все еще слегка пошатывался.

— Спасибо, служивые.

Вскоре лодка была спрятана в укромной бухте. Магн взвалил на плечи Ротека (действие это сопровождалось жалобами на грязь и исходившую от жреца жуткую вонь). Перебросив через плечи сумки, их небольшой отряд приготовился двинуться в путь по крутой, но в целом вполне приемлемой тропе, что пролегла наискосок по обрыву, который оказался не таким и отвесным, как на первый взгляд.

Фульвий шагал впереди. Двигались медленно и осторожно, при погашенных факелах, полагаясь на призрачный свет луны, однако в конце концов достигли вершины. Затем, следуя по верху утеса, молча двинулись на восток по залитой лунным светом дикой местности. Слева Веспасиану была видна далекая мерцающая россыпь, которая отражалась в морской глади, — огни Помпеи, Геркуланума, Неаполя и Путеол. Между городами вдоль всего побережья то здесь, то там тоже светились огоньки роскошных прибрежных вилл римской знати.

Темное пространство моря между побережьем залива и островом, словно светлячками, было усеяно одинокими огоньками рыбацких лодок. Далеко внизу слышался шорох прибоя — это волны лениво плескались о крутой скалистый берег. Ночной ветерок приносил с собой запах тимьяна.

Спустя примерно полчаса они вышли к высокой каменной стене на восточной оконечности острова. К великому удивлению Веспасиана, Клемент уже поджидал их там, сидя верхом на лошади.

— Все в порядке? — спросил он, разматывая веревку.

— Да, декурион, — ответил Фульвий.

— Отлично. Тогда придержите лошадь, — сказал Клемент и, подтянув ноги, оперся коленями о седло. Придерживаясь одной рукой за стену, он выпрямился и перебросил через нее веревку, после чего, ухватившись за каменную кладку, подтянулся и исчез на другой стороне.

— Готово, я ее закрепил, — негромко крикнул он через стену минуту спустя.

Если не считать небольшой заминки, пока через стену переправляли жреца, все довольно быстро перебрались на другую сторону и оказались в освещенном лунным светом дворе виллы Юпитера.

— Да тут же сплошная стройка, — удивленно прошептал Веспасиану Магн, пока Клемент отвязывал веревку от огромного дубового бревна, лежавшего на земле. В тусклом свете виднелись груды кирпича и тесаного камня. Между штабелей черепицы и корзин со строительными материалами лежали части будущих колонн. Сунув руку в одну из корзин, Магн вытащил оттуда пригоршню мраморных квадратиков.

— Похоже, Тиберий решил украсить свое любовное гнездышко мозаикой, — заметил он и разжал пальцы. Кусочки мрамора с негромким стуком упали назад в корзину.

— Нам сюда, — шепнул Клемент и, низко пригнувшись, повел их за собой мимо куч строительного мусора к громаде недостроенной виллы Юпитера, чей силуэт темнел примерно в четырехстах шагах от них. Редкие огни в окнах на дальнем ее конце свидетельствовали о том, что они приближались к вилле с нежилой, недостроенной стороны.

Когда до виллы оставалось шагов сто, груды стройматериалов сделались реже, а потом и вовсе исчезли. Клемент остановил отряд рядом с последним штабелем кирпича.

— Ждите здесь! — приказал он. — Неподалеку находится караульная будка. Я сейчас постараюсь отвлечь охрану.

С этими словами он выпрямился и решительным шагом направился к вилле.

— Стой! — раздался из темноты голос, когда он прошел примерно половину двора. — Не двигайся и назови свое имя!

Из темноты появились два преторианца в форме и бегом бросились к Клементу, который застыл на месте.

— Декурион Клемент, первое крыло преторианской гвардейской конницы! — крикнул он им.

— Что ты здесь делаешь, декурион? Ты не имеешь права находиться здесь ночью. Тебе придется пройти с нами.

— Я вас искал. Мне показалось, будто я вон там заметил какое-то движение, — ответил Клемент и указал в направлении, где спрятался Веспасиан и его спутники.

— Проклятье, этот ублюдок решил нас выдать! — прошипел Магн, когда Клемент в сопровождении двух стражников направился в их сторону.

— Вряд ли, — спокойно возразил Палл.

Фульвий и Руфин вытащили мечи. Веспасиан машинально потянулся за своим, однако тотчас вспомнил, что их оружие осталось в Мизене.

— Не двигаться! — приказал Фульвий и нацелил острие меча на Корбулона. Руфин шагнул к Веспасиану и уперся кончиком меча ему в спину. — Сюда, декурион! — крикнул он Клементу.

Ладони Веспасиана сделались липкими от холодного пота. Он с ужасом осознал, в какую ловушку они угодили. Безоружные, они были не в состоянии дать отпор пяти вооруженным преторианцам. Сейчас их схватят и… Он на секунду представил себе, как его сбрасывают с отвесного утеса, и поклялся, что отомстит предателю Клементу если не в этой жизни, то в следующей.

— Итак, что у нас здесь такое? — с издевкой произнес Клемент, когда его лисья мордашка показалась из темноты. По обе стороны от него маячило по преторианцу с мечом наготове. — Пища для рыб, смею предположить. Связать их!

— Ты мерзкий ублюдок, Клемент! — сплюнул Сабин. — Сколько же заплатил тебе Сеян, чтобы ты оставил вдовой собственную сестру?

Магн подпрыгнул к Фульвию в надежде боднуть преторианца в пах. Увы, на голову ему с глухим ударом тотчас опустилась рукоятка меча, и он без чувств свалился на землю.

Руфин ногой повалил Веспасиана и, перешагнув через него, молниеносным движением вонзил свой меч в рот преторианцу, что стоял слева от Клемента. Одновременно с ним декурион обхватил второго преторианца за шею правой рукой и, взявшись за голову левой, резко дернул ее в сторону. Раздался хруст сломанного позвоночника, и преторианец обмяк.

— Ты мерзавец, Клемент! — прорычал Сабин. — Я был готов тебя придушить.

— А что мне еще оставалось? — осклабился декурион. — Я не ожидал застать сразу двоих — и не мог сразу с двоими покончить. Для этого мне требовалась помощь, потому что они наверняка отвели бы меня в караульную будку, где мне пришлось бы давать объяснения, что я ночью забыл на стройке. А пока давайте-ка сбросим тела с утеса.

С этими словами он схватил безжизненную руку и потащил за собой мертвого преторианца. Покачав головой, Сабин поднялся, чтобы ему помочь.

Чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, Веспасиан помог Руфину оттащить второе тело на пятьдесят шагов к утесу.

— Как ты понял, что преторианцев нужно прикончить? — спросил он.

— Сначала я подумал, что Клемент вас предал, — ответил Руфин. — Но затем он приказал вас связать, и я понял, что от меня требуется.

— Это как же?

— Потому что с того дня, как тот несчастный рыбак вскарабкался вверх по утесу, Тиберий отдал приказ убивать всех без исключения на месте, невзирая на лица.

— Надеюсь, завтра он сделает для нас исключение, — пошутил Веспасиан, когда они подошли к обрыву.

— Это не в его духе, — честно ответил Руфин.

Совместными усилиями они сбросили тело преторианца со скалы. Веспасиан на мгновенье перегнулся и посмотрел вниз: несколько раз кувыркнувшись в воздухе, тело исчезло в темноте. Даже если при падении оно издало какой-то стук, его заглушил рокот разбивающихся о скалы волн. Чувствуя, как кружится голова, Веспасиан поспешил отпрянуть от края скалы и зашагал назад.