Палач Рима

Первым в себя пришел Калигула.

— Клянусь мошонкой Юпитера, почему я не…

— Гай, дорогой мой, — одернула внука Антония и вновь взъерошила ему волосы. — Только без сквернословия.

Вскоре Калигула встал из-за стола и, пробормотав что-то про головную боль, направился к двери. Судя по тому, сколь стремительно он вышел вон, Веспасиан сделал вывод, что у друга разболелась отнюдь не голова, а совершенно иная часть тела, отчего он поспешил облегчить свои страдания с одной, а может, и сразу несколькими рабынями, коих в доме Антонии было немалое количество.

После ухода Клемента разговор за столом в основном вертелся вокруг того, что, мол, Сабину крупно повезло заполучить в жены такую красавицу. Сам Сабин в нем почти не участвовал, предпочитая разговорам вино, и вскоре язык у него стал заплетаться. Веспасиан понял, что прежде чем брат окончательно погрузится в пьяные грезы о предстоящем супружеском блаженстве, им следует упомянуть про свиток, найденный на теле мертвого гета. Внутренний голос подсказывал ему, что чем меньше людей будут знать о его содержании, тем лучше, и поскольку Калигула ушел, похоже, настал идеальный момент это сделать.

— Домина, — обратился он к Антонии, как только пирующие опустили кубки после очередного тоста во здравие будущих молодых. — Есть одно дело, о котором я бы хотел тебе рассказать, и чем раньше я это сделаю, тем лучше.

— Какие могут быть вопросы, — ответила Антония. Голос ее звучал твердо. Она почти не пила за столом, предпочитая сильно разведенное водой вино.

Веспасиан повернулся к Паллу, который уже успел проводить гостей и вернулся в пиршественный зал.

— Палл, будь добр, попроси Магна принести свиток. Он знает, что я имею в виду.

— Слушаюсь, господин, — Палл на минутку выскользнул за дверь, чтобы отдать распоряжение, после чего снова занял свой пост.

Пока они ждали Магна, Веспасиан вкратце изложил обстоятельства, при которых был найден свиток и что в нем было. После чего Сабин, который, похоже, успел немного протрезветь, высказал свое предположение. По его словам, Клавдий мог использовать Ботера в качества прикрытия.

Когда братья закончили свой рассказ, Антония покачала головой.

— Для моего сына это слишком тонкий ход. Клавдий никогда не блистал умом.

Веспасиан покосился на Палла: тот — несмотря на сказанное им ранее по этому поводу — отнюдь не спешил оспорить мнение хозяйки. Тем не менее Веспасиану показалось, будто он заметил в глазах управляющего искру интереса.

— Не сочти за неучтивость, домина, — прогудел дядя Гай, — но ты недооцениваешь Клавдия, потому что постоянно сравниваешь его с покойным старшим братом, нашим великим Германиком. Согласен, Клавдий внешне не оправдал твоих надежд, но кто поручится, что под неказистой внешностью не скрывается ум, который унаследовал часть твоего ума, твоей проницательности и хитрости?

Антония одарила Гая недовольным взглядом.

— Ум? Проницательность? У этого уродца? Никогда! По- моему, он просто пишет Поппею, прося у того разрешения взять из его библиотеки никому не нужные книжки, а если и пользуется секретным кодом, то лишь для того, чтобы поиграть в заговорщика.

— Но ведь для того, чтобы получатель прочел письмо, ему нужен шифр, — заметил Веспасиан. — Не кажется ли тебе, что делать это ради каких-то книжек — дело довольно хлопотное?

— Вскоре мы все узнаем, — ответила Антония, услышав, как кто-то царапается за дверью. А в следующий миг Палл впустил в зал румяного Магна. Судя по всему, решил Веспасиан, после своих вечерних трудов его друг решил поближе познакомиться с содержимым винного погреба.

— Добрый вечер, домина, добрый вечер, господа, — пробормотал он, стоя в дверях и решительно отказываясь посмотреть им в глаза.

— Спасибо тебе, Магн, — ответила Антония. — Оставь свиток Паллу. Сегодня вы все ночуете у меня. Палл отрядит раба, чтобы тот показал тебе твою комнату. А пока можешь отдыхать.

Магн нехотя кивнул и вышел вон.

Антония посмотрела на Палла.

— Как ты думаешь, ты сумеешь взломать шифр?

— Будем надеяться, домина, — ответил управляющий, пробегая глазами свиток. — Я хорошо знаком с одним вольноотпущенником твоего сына. Его секретарем по имени Нарцисс. Он будет куда умнее этого Ботера. Мы не раз беседовали с ним о разных кодах и шифрах, и даже делились соображениями о том, как их следует составлять. Я уверен: если этот код написан Ботером, то он получил его от Нарцисса. Дай мне немного времени, и я сумею найти ключ. А пока мне нужно что-то такое, чем я мог бы писать. Одну минуточку. Я сейчас вернусь, — с этими словами он выскользнул за дверь.

Пока Палл отсутствовал, разговор за столом перепрыгивал с темы на тему. Веспасиан слушал вполуха, томимый предвкушением ночи в объятиях Ценис. Сказать по правде, по дороге в Рим он не смел даже об этом мечтать. Внутренний голос подсказывал ему, что Антония устроила это нарочно, даже если предположить, что ею двигали исключительно корыстные мотивы. С другой стороны, женщина се положения всегда может получить все, что ей нужно, не заботясь о чувствах таких, как он, не говоря уже о чувствах рабов. Судя по всему, она действительно любит свою Ценис.

Они успели поднять еще два тоста, когда в зал, с восковой табличкой в руках, вернулся Палл.

— Готово, домина, — объявил он. — Это подстановочный шифр, каким пользовался Цезарь, с той разницей, что он предполагает сдвиг и основан на числе двенадцать. Первую букву мы сдвигаем на одну позицию, и таким образом А становится В. Второй раз мы сдвигаем ее на две позиции, и она уже С. В третий раз — на три и так до двенадцати раз. После чего беремся за другую, но с той разницей, что вторую букву вы сдвигаете на две позиции, третью — на четыре, затем на шесть, восемь, десять и двенадцать. После чего проделываем то же самое со следующей буквой, сдвигая ее на три, шесть, девять и двенадцать позиций. Следующую — на четыре, восемь, двенадцать. Ту, что за ней, на шесть и двенадцать. Затем просто на двенадцать. После чего все начинается снова. И так раз за разом. Как видите, все очень просто.

— Отлично, Палл, — ответила Антония, хотя поняла его не больше, чем остальные присутствующие. — Так что же там написано?

Палл прочистил горло и начал читать:

— Посылаю свой привет и так далее и тому подобное. Затем: как ты наверняка знаешь, у моего господина имеется соглашение с твоим общим другом, что он, когда настанет нужный момент, поддержит моего господина. Однако сейчас мой господин считает, что как только цель будет достигнута, этот друг попробует его убрать и занять его место, сославшись на право родства. С тем, чтобы этого не допустить, мой хозяин предлагает немедленно освободить себя, как только он добьется того, что принадлежит ему по праву, и таким образом оборвать любые узы, связывающие его с другом, а значит, и любые права последнего, из них вытекающие. Поскольку он при этом многое теряет, мой хозяин взамен возьмет то, что тебе всего дороже, и таким образом свяжет себя с тобой, с тем, чтобы и дальше рассчитывать на твою поддержку, особенно когда настанет нужный момент. Он понимает, что предварительно следует обговорить условия, заняться приготовлениями, и потому предлагает тебе это сделать как можно раньше. Он сообщит тебе, когда сделает то же самое, хотя, разумеется, это будут иные условия, нежели с людьми твоего ранга, и он надеется, что тебе хватит благоразумия занять его сторону, а не противоположную. Ибо он высоко оценит твою поддержку и поддержку твоей семьи в осуществлении того, что, по его мнению, скоро должно произойти. И он ждет от тебя ответ.

Палл умолк, и за столом воцарилось молчание. Взгляды мужчин были обращены к Антонии. Но никакого взрыва эмоций не последовало. Антония лишь медленно кивнула, молча переваривая прозрачное содержимое этого послания.

— Похоже, что ты все-таки прав, Гай, — сказала она наконец. — Клавдий не так уж и глуп, как мне казалось. И умеет прятать свой ум.

— Именно поэтому он до сих пор и жив, — осторожно ответил Гай, зная, что когда речь идет о двух ее живых детях, Антонии не всегда удается удержать в узде свой гнев. — Необходимо выяснить, какие это может иметь последствия для нас. Насколько я понимаю, общий друг — это Сеян. Из чего напрашивается вывод, что Клавдий уже заручился его поддержкой в своих притязаниях на императорский пурпур.

— Какая же я была дура! — прошептала Антония, глядя перед собой. — Когда Тиберий предложил женить Клавдия на Элии Петине, я тотчас ухватилась за эту идею, полагая, что Тиберий просто желает дать Сеяну то, чего тот всегда добивался, а именно, родственные узы с императорским семейством, не давая при этом ничего особенно ценного. Ведь сестра Сеяна вышла бы замуж за того, кто равнодушен к славе и власти и вряд ли бы стал к ним стремиться. О боги, как же я ошибалась! Сеян сделает Клавдия императором, затем низложит его и сам облачится в пурпур на том основании, что приходится ему шурином. После чего укрепит свои позиции, женившись на моей дочери Ливилле. Клавдий понимает эту угрозу и потому принимает меры предосторожности: как только Сеян возведет его на трон, он расторгнет брак с Элией Петиной, поскольку она станет ему не нужна, а заодно устранит любые притязания Сеяна на императорскую корону. После чего возьмет в жены дочь Поппея, Поппею Сабину, что даст ему возможность рассчитывать на поддержку со стороны ее отца, под чьим командованием находятся легионы Мезии и вспомогательные когорты. Правда, предварительно ей придется развестись со своим мужем, Титом Оллием, от которого она только что родила дочь. Кстати, ее имя тоже Поппея Сабина. Это и есть те приготовления, которых ждет от Поппея Клавдий. Думаю, с этим никаких трудностей не возникнет, потому что Поппей — никто, и он наверняка не устоит перед соблазном увидеть свою дочь в роли императрицы. «Другие», о которых пишет Клавдий, это губернаторы ближайших к Риму провинций, Паннонии, Африки и рейнских земель. Он попытается со всех сторон окружить себя преданными людьми, и первой жертвой его интриг станет мой милый Гай. Нет, этого я не допущу!

— Этого и не будет, домина, — довольно уверенно успокоил ее Веспасиан, — потому что ты низложишь Сеяна. А без Сеяна Клавдий — никто.

— Я бы не стала так утверждать. Если он тешит себя тщеславными амбициями примерить на себя пурпурную тогу, то такая мелкая неудача, как потеря сомнительного союзника, вряд ли его остановит. Он просто сменит тактику, и единственный способ добиться своего при полном отсутствии желающих посодействовать ему в этом — убийство. Если он на самом деле так хитер и жесток, как следует из этого письма, то он не остановится ни перед чем, чтобы расчистить себе путь к трону. Он уберет всех возможных соперников, и одной из первых его жертв станет мой дорогой внук Гай. Клавдия нужно остановить, но я не вижу способа, как это сделать, кроме как убить собственного сына.

Палл негромко кашлянул в углу.

Антония улыбнулась.

— Насколько я понимаю, Палл, у тебя появилась идея.

— Пока нет, домина, но, может быть, ты разрешишь мне сделать несколько замечаний?

— О, твои замечания я готова слушать когда угодно!