Палач Рима

***

— То есть колебания Тиберия были не более чем уловкой, призванной разоблачить тайных сторонников Сеяна, — сказал Веспасиан, обращаясь к Ценис, которая лежала в его объятиях, покрытая капельками пота. В спальне было темно; в воздухе чувствовался сладкий запах недавнего соития.

Ценис нежно провела губами по его шее.

— Не совсем так. Моя хозяйка считает, что император поступил так в первую очередь из опасений, что если он что-то предпримет против Сеяна, то сторонники последнего могут ему отомстить. Антония продиктовала письмо Калигуле в Мизен, — на Капри незаметно доставить письмо невозможно, там его наверняка прочли бы люди Сеяна, — в котором сообщила ему, что все имена сторонников Сеяна хорошо известны.

Калигула прислал ответ, в котором говорилось, что Тиберий опасается, что их на самом деле гораздо больше, просто они не спешат демонстрировать свою поддержку. Он предложил, каким способом их можно выявить. Моя хозяйка нашла его план хитроумным и посоветовала ознакомить с ним императора, который тотчас же за него ухватился. Потому что с тех пор, как вы побывали на Капри, Тиберий только тем и занимался, что пытался выявить тайных сторонников Сеяна.

Веспасиан улыбнулся.

— То есть по-прежнему пребывал в сомнениях?

— Хуже. Он даже пару раз написал Сеяну, говоря, что болен и стоит одной ногой в могиле, и попросил Сеяна вернуться на Капри. К счастью, Калигула имеет на него влияние, и немалое. В обоих случаях он напомнил Тиберию про предсказание Тразилла и даже уговорил написать Сеяну, что чувствует себя гораздо лучше, более того, в скором времени планирует приезд в Рим, и потому Сеян должен оставаться там до его прибытия.

— Я видел, как Калигула вынужден постоянно выкручиваться. Бедняге не позавидуешь — одно неверное слово, и считай, что ты уже мертвец.

— Верно, и тем не менее ему удается самое главное: не подпускать Сеяна к Тиберию слишком близко.

— И завтра этой неопределенности настанет конец?

— Да, любовь моя. Так или иначе. Посмотрим.

— Что ты хочешь этим сказать, так или иначе? Ведь завтра Тиберий попросит Сенат приговорить Сеяна к смерти.

— Возможно. Вчера я для архива моей хозяйки сняла копию с последнего письма Калигулы. В нем сказано, что когда Тиберий писал свое послание Сенату, с Калигулой он не советовался. Калигула не имел возможности прочитать, что там написано, и поэтому нельзя быть абсолютно уверенными в том, что прозвучит в Сенате завтра утром.

— Но ведь Палл был уверен в том, что Антонии содержание послания известно.

— Паллу известно лишь то, что она ему говорит. Кроме моей хозяйки правду знают лишь двое: Калигула и я.

Веспасиан сел в постели.

— Проклятье! С тем же успехом Тиберий мог изменить свое решение. И где тогда будет Антония, а заодно и все мы вместе с ней?

— Давай лучше спать, Веспасиан. Завтра нам предстоит долгий и трудный день.

Веспасиан поцеловал Ценис в губы и откинулся на подушку. Он лежал, закрыв глаза, однако сон не шел. Завтра ему предстоит не просто долгий и трудный день. Ему предстоит день кровавый. Так или иначе.