Палач Рима

Как только храм покинул последний преторианец, место гвардейцев тотчас заняли другие. Теперь Сенат охраняла городская стража.

Прошло полчаса. Из-за холмов на востоке, освещая мягким светом городские крыши, уже показалось солнце. В толпе нарастал ропот. Из храма еще не просочилось никаких известий. Несколько опоздавших сенаторов прошли внутрь, а вот наружу никто не вышел, и двери оставались полузакрытыми.

Веспасиан сидел рядом с Ценис на скамье в тени портика. Ему был слышен голос сенатора-консула Регула, который что-то зачитывал вслух, однако разобрать его слова было невозможно. Веспасиан задумался о том, чем может кончиться сегодняшнее собрание, если Тиберий, воздав Сеяну хвалу, все- таки решил осудить его, как то предсказывал Палл. Даже если так оно и было, император явно не спешил. Веспасиан уже было собрался поделиться своими сомнениями с Ценис, когда из дверей показался общественный раб, каких сенаторы обычно отправляют с записками, и с поклоном приблизился к ним.

— Сенатор Гай Полон просил тебя немедленно к нему подойти, — произнес он с сочным галльским акцентом.

Веспасиан как ужаленный вскочил на ноги и, сжав плечо Ценис, зашагал вслед за рабом внутрь храма.

В храме яблоку было негде упасть. Сенаторы сидели в дальнем конце на складных стульях под статуей Аполлона. Перед ними, со свитком в руках, стоял Регул. Проходя вдоль заднего ряда сидящих, Веспасиан услышал, как консул высоким, звонким голосом произнес:

— …и далее, Призванные Отцы, я считаю, что те многочисленные публичные жертвоприношения, которые он совершал перед статуями, воздвигнутыми в честь самого себя, и которые теперь заполонили весь город, являются не чем иным, как вызовом мне как вашему императору.

Я не раз заявлял и заявляю, что не желаю, чтобы меня почитали как бога, и потому разрешил посвятить себе всего несколько храмов, и то лишь в знак благоволения городу, который попросил меня о такой чести, и я счел его жителей достойными этого. Он же возжелал, будь у него такая возможность, чтобы вся империя поклонялась ему словно богу.

Раб подвел Веспасиана к Гаю, который сидел в заднем ряду слева от входа.

— Кажется, началось, мой мальчик. Ты только взгляни, — прошептал Гай, указывая на другую сторону зала.

Веспасиан вытянул шею над рядами голов сидевших перед ним сенаторов. Справа от Регула, в окружении своих сторонников, с каменным выражением лица сидел Сеян. На глазах у Веспасиана двое сенаторов поднялись с мест и, прихватив складные стулья, перешли на другую сторону, где сидел Гай. Тс, что остались сидеть на месте, шепотом переговаривались, причем на лицах всех до единого читались растерянность и страх.

— Передай Ценис: Авл Плавтий и Секст Вистилий при словах «из его менее значимых качеств», и те двое, Силий Нерв и Ливий Галл, при словах «чтобы вся империя поклонялась ему как богу». Ступай и возьми с собой раба, чтобы ты мог сразу же вернуться назад ко мне.

Ценис уже ждала его, и он быстро передал ей имена.

— Похоже, что все так и происходит, — взволнованно произнес он, когда она закончила записывать. — Его сторонники, похоже, утратили свой апломб.

— Если это так, то мы должны поблагодарить Калигулу, — серьезно ответила она, когда Веспасиан приготовился проследовать за рабом в зал.

— …а его развод пять лет назад, когда он разорвал узы брака со своей верной женой, Апикатой… — гремел под сводами храма голос Регула, пока Веспасиан шел к Гаю, чтобы взять у него новые имена.

— …самонадеянно решил, что я позволю ему жениться на вдове моего любимого сына Друза. Тогда я счел это верхом наглости, таково мое мнение и сейчас. Возможно, он искренне ее желал, но я не исключаю и того, что, женившись на ней, он рассчитывал еще сильнее втереться ко мне в доверие. Так это или нет, решать вам, уважаемые Призванные Отцы.

Запомнив семь названных Гаем имен и передав их Ценис, Веспасиан в третий раз вернулся в храм. Голос Регула продолжал звучать под его сводами.

— …и воспользовавшись моей слабостью, которая владела мною после очередного приступа болезни, он в прошлом году вырвал у меня согласие на этот брак. С моей стороны, Призванные Отцы, то была большая ошибка, которую я сейчас хотел бы исправить. Сим я расторгаю помолвку Луция Элия Сеяна и моей снохи Ливиллы.

После этих слов бегство сторонников Сеяна приобрело массовый характер. В зале стоял стук складываемых стульев, сопровождаемый стуком подметок по каменному полу. Сенаторы в спешном порядке перемещались на другую сторону зала. В какой-то момент шум сделался таким оглушительным, что Регул бы вынужден прервать свою речь. Веспасиан снова подошел к Гаю.

— А теперь самая короткая часть, мой мальчик, — шепнул ему Гай. — Все остальные при словах «сим расторгаю помолвку». Кстати, можешь остаться и посмотреть, что будет дальше. В этой суматохе никто тебя не заметит.

Сеян сидел совершенно один, закрыв лицо руками. Регул тем временем продолжал зачитывать послание Тиберия.

— Надеюсь, вы согласитесь со мной, Призванные Отцы, — чье мнение я всегда уважал и ценил, — что эти и другие преступления, которые он совершил, в том числе лжесвидетельства по отношению ко многим из вас, не могут остаться безнаказанными. И потому я обращаюсь к вам с просьбой, Призванные Отцы, проголосовать, должен он или нет…

В этом месте Регул был вынужден остановиться, так как его голос утонул в возмущенных криках в адрес Сеяна, которыми разразились сидевшие в зале сенаторы. Даже те из них, кто всего насколько минут назад сидели с ним рядом, тоже присоединились к всеобщему осуждению — то ли из страха, то ли полагая, что если кричать как можно громче, тем скорее забудется то, что еще утром они были яростными его сторонниками.

Преторы, трибуны, квесторы, включая Пета, окружили Сеяна, однако тот не предпринял никакой попытки к бегству, чтобы воззвать к собравшейся за стенами храма толпе. Он даже не шелохнулся. Наконец шум утих, и Регул закончил фразу:

— …быть схвачен и заточен в темницу!

В зале воцарилась гробовая тишина. Веспасиан обвел взглядом сенаторов. Похоже, те были в полном замешательстве, как и он сам. Значит, Макрон не солгал Сеяну — император действительно воздавал префекту за все, что тот заслужил.

Регул скатал свиток.

— Призванные Отцы, я полагаю, что мы едины в своем желании выполнить просьбу императора.

По залу тотчас прокатились одобрительные возгласы. Даже младший Консул Фульциний Трион кивнул головой и вышел вперед.

— Видя всеобщее согласие, — начал он, осторожно подбирая слова, — я полагаю, что старшему консулу достаточно спросить мнение лишь одного из вас, и оно будет мнением всех остальных.

— Пусть так и будет, — согласился Регул, когда предложение младшего коллеги было встречено с одобрением. — Луций Элий Сеян, подойди сюда и встань передо мной.

Сеян продолжал сидеть, задумавшись, как будто его не слышал. Тогда Регул повторил приказ, и вновь безрезультатно.

В третий раз он его уже прокричал. Сеян поднял глаза.

— Я? — спросил он тоном человека, за много лет привыкшего отдавать приказы, а не выполнять чужие. — Ты мне приказываешь?

— Да, именем римского Сената я приказываю тебе.

Сеян обвел взглядом зал и, с саркастической улыбкой встав с места, подошел к Регулу.

— Сенатор Поллон! — выкрикнул Регул, отчего Гай едва не свалился со стула. — Как ты считаешь, должен ли этот человек быть брошен в тюрьму?

Гай поморщился и с опаской поднялся с места.

— Да, я так считаю, консул, — медленно и четко произнес он.

— В таком случае это воля всего Сената. Отвести его в Туллианум.

— И кто же проведет меня туда? — процедил Сеян. — Мимо моих преторианцев? Вы думаете, они вам это позволят? Да они вас всех перережут, как стадо баранов.

— Грециний Лакон, твоя стража на месте? — спросил Регул.

Из дальнего конца зала вперед шагнул высокий мужчина с густой черной щетиной на лице.

На месте, консул, а трибун Макрон только что отвел преторианцев в их лагерь.

Что? — прорычал Сеян. Он бы с кулаками набросился на Регула, но его удержали на месте четверо стражников. — Макрон! Вонючий щенок, отродье портовой шлюхи! Он у меня получит! Вот увидите, император одумается и выпустит меня, и тогда я вам всем припомню, каждому из вас, гнусные прихлебатели!

— Уведи его, Лакон! — приказал Регул. — Консул Трион, мы с тобой должны вместе обратиться к народу.

На глазах у Веспасиана Сеяна повели вон из храма Аполлона. Он шагал гордо, широко расправив плечи, и с высоко поднятой головой. Веспасиан и Гай протиснулись сквозь возникшую в дверях давку и отдали последний список Ценис.

— Сейчас я должна вернуться к моей хозяйке, любовь моя, — шепнула она, когда Регул и Трион встали на верхней ступеньке лестницы, чтобы обратиться с речью к народу. Толпа застыла в растерянности. Только что у них на глазах из храма с позором вывели того, кто на протяжении почти десятка лет обладал вторым после императора могуществом.

— Я провожу тебя. Похоже, в моих услугах здесь больше нет необходимости, — с искренним сожалением произнес Веспасиан. Впервые за свою карьеру он едва ли не с нетерпением ждал, когда последует казнь.

— А я, пожалуй, послушаю, что скажет Регул, после чего присоединюсь к тебе, — без особой радости сообщил Гай. — Интересно, что теперь предпримет Антония. Идите в обход храма. С той стороны есть еще одна лестница. Здесь же вас просто задавят.

Веспасиан и Ценис вняли его совету и зашагали в обход. За спиной у них снова прогремел голос Регула.

— Народ Рима! — обратился он к толпе. — Сегодня ваш император и Сенат сочли своим долгом избавить вас от человека, который слишком долго пытался угнетать вас.

Из толпы донеслись несколько ликующих возгласов.

— От человека, который задумал подмять под себя весь город… — За этой фразой последовали новые крики одобрения. — Человека, который подобно Икару, вознесся слишком высоко, к самому солнцу, и вот теперь обжег себе крылья. И это правильно, потому что наше солнце — это император. Это он направляет нас в этой жизни. Не зря Сеян был низвергнут именно здесь, в храме, посвященном солнечному богу Аполлону!

Веспасиан и Ценис уже спускались по ступенькам задней лестницы, когда голос Регула утонул в одобрительном реве сотен глоток.

— Похоже, он их убедил, — заметил Веспасиан, когда они зашагали к дому Антонии, до которого отсюда было рукой подать.

— Что еще ему остается? — ответила Ценис, пытаясь не отставать. — Сеян щедро выделял средства на игры. Да, кто-то его не любит, но обо всех сказать этого нельзя. И если Регул не переманит их на свою сторону, можно ждать чего угодно. Люди могут взбунтоваться и освободить Сеяна.

Веспасиан вздрогнул при этой мысли, однако был вынужден признать, что Ценис права. Дойдя до дома Антонии, они постучали в дверь. Привратнику хватило один раз быстро посмотреть в «глазок», чтобы впустить их внутрь.

Антония уже поджидала их в атрии, держа в руках первый список.

— Веспасиан, — обратилась она к гостю с разочарованием в голосе, — значит, император не потребовал казни Сеяна.

— Нет, домина, лишь предложил заточить его в темницу.