Бронепароходы

12

Возле Святого Ключа флотилия Раскольникова потеряла целые сутки. На перевале головной бронепароход «Бурлак» был атакован тремя судами белых — первым у них шёл «Милютин». Черпая воду пробитым бортом, «Бурлак» еле убрался с перевала; его покосившаяся труба дымила всеми дырами. Потом на плёс, где расположилась флотилия, начали падать снаряды дальнобойных орудий, бьющих поверх лесных угоров. Флотилия отступила.

Мамедов ощущал себя запертым в клетке. Адмирал Старк уводит свои суда всё ближе к промыслу, Горецкий собирается рушить вышки, а он, Хамзат Мамедов, ничего не может предпринять. Он был готов даже украсть лодку, уплыть к учредиловцам, сдаться и потребовать у Старка арестовать Горецкого: вряд ли адмирал потерпит диверсию британского «Шелля» против русского «Бранобеля». Но затея с побегом была неисполнима — лодку сразу перехватит дозорный пароход красных. Так что Горецкий оставался недосягаем.

— Дядя Хамзат, у тебя что-то болит? — спросил чуткий Алёшка.

— Нычего нэ болит, дорогой, — мрачно ответил Мамедов.

Ветреную Каму подметали косые осенние дожди. Перед Елабугой белые снова затопили на фарватере две баржи с камнями. Пока сторожевой катер нашаривал проход, флотилию догнал буксир Грицая. Военморы с завистью смотрели на довольные хмельные физиономии грицаевской команды — видно, в Чистополе братва и повеселилась от души, и трофеями разжилась.

— Фёдор Фёдорович, с этими негодяями нам не по пути, — осторожно сказал Раскольникову кавторанг Струйский.

Раскольников тонко усмехнулся.

Конфликтовать с Грицаем он не желал. Он назначил Грицая командиром отряда из трёх пароходов и отправил на реку Вятку — подальше от флотилии. Пусть Грицай со своей братвой мародёрствует где-нибудь в Мамадыше или Вятских Полянах и не разлагает дурным примером личный состав. Флотилия провожала отряд Грицая как на гулянье — завистливыми гудками.

Волька Вишневский с досадой бросил Маркину:

— Эх, Коля!.. Обидел ты меня, что к Левку не дозволил перескочить!

— Допрыгается ещё твой Грицай, — буркнул Маркин.

Сейчас, в конце сентября, небо и воздух словно бы потемнели в каком-то недобром предчувствии, но берега, прежде серые и блёклые от облетевших лиственных лесов, набирали густой и тяжёлый цвет — Кама здесь медленно вплывала в холодную мертвецкую зелень необозримых ельников.

За Елабугой наблюдатель, поднявшийся на аэростате, заметил флотилию Старка в селе Набережные Челны. Пять бронепароходов стояли у пристаней, а три судна дежурили на Бетькинском плёсе. Раскольников, поразмыслив, послал вперёд свои миноносцы — должны ведь они хоть с кем-то повоевать.

Алёшке нечего было делать в машинном отделении, и он околачивался на палубе — глазел на миноносцы. Длинные низкие корабли с четырьмя чуть склонёнными назад трубами уже не вызывали в нём былого восхищения. Он привык к пушкам и безрезультатным перестрелкам, война ему наскучила. Бурное воображение Алёшки было занято уже другими картинами.

— Дядя Хамзат, а ты был на «Вандале»? — спросил Алёшка.

— Бил, — ответил Мамедов, думая о своём.

Сормовские наливные баржи «Вандал» и «Сармат» фирма «Бранобель» переоборудовала в танкеры. Таких теплоходов не строил ещё никто: их дизеля вырабатывали ток для электромоторов, а электромоторы уже крутили винты.

— Лихо у них, правда? — приставал Алёшка.

Мамедов удивился, отвлекаясь от своих мыслей: неповоротливая плоская громадина без колёс и дымовых труб — это «лихо»? Алёшка, подобно Шухову, умел находить в технике что-то особое, волшебное, непонятное Мамедову.

— Надо буксиры тоже переводить на электричество! — уверенно заявил Алёшка. — Я давно тебе талдычил, а ты не слушал!

— Я слюшал! — обиженно возразил Мамедов.

Ему нравилось, когда Алёшка говорил о машинах и кораблях.

— Буксир можно сделать как трамвай! Прицепился к проводам — бзыньк! — и пошёл вперёд с баржами! Не надо ни дизелей, ни мазутных цистерн!..

Алёшка был воодушевлён своей новой идеей.

— Как же провода над рэкой подвэсить? — не поверил Мамедов.

— Сначала можно их над каналами на мостах прикрепить, а мосты — ну, как ворота в деревнях: два столба по берегам и перекладина! Ладожский канал — узкий, а длиной сто с лишним вёрст! Там в самый раз электрическая сила!

Алёшка быстро шнырял глазами по сторонам, но думал о чём-то своём.

— А туерный ход? — Он впился взглядом в Мамедова.

— Да, дорогой! — охотно поддакнул Мамедов. — А туэрный ход?

Туерами назывались буксиры, которые двигались на мощной цепи, что была проложена по дну реки. Буксир перед носом поднимал эту цепь из воды; по лотку она подавалась на зубчатый вал, вращаемый паровой машиной; буксир пропускал цепь сквозь себя, подтягиваясь вперёд, и за кормой сбрасывал её обратно в воду. С грохотом и лязгом кургузые туеры — «цепные пароходы» — ползали по Москве-реке, Шексне и мелкой Верхней Волге.

— «Угличская цепь» в длину триста восемьдесят вёрст! От Рыбинска до Твери! На кой чёрт такую дурь клепать?! Проще использовать провода!

— Конэчно проще, дорогой!

— Кулибин вообще хотел по всей Волге вкопать в дно столбы, чтобы за них схватывались коноводки! А Кулибин когда жил? Тыщу лет назад! И до сих пор ничего не сделано!.. А если на эти столбы приколотить такие вот кронштейны, — Алёшка широко раскинул руки, — то к ним можно присобачить провода! Будут электрические линии сразу на две колеи, как на железной дороге! С электричеством ледоколы могут весь год держать чистый водный путь от бейшлота хоть до Астрахани!.. Шухов мне обзавидуется!..

Алёшка заметался в тесном пространстве между стеной надстройки и фальшбортом. Хамзат Хадиевич понял, что Алёшка, подобно ему самому, тоже ощущает себя в клетке. Но клетки были разные. Он, Мамедов, боролся с коварством конкурентов. А вот Алёшка хотел бороться с законами природы.

Алёшка замер, сведя брови, и замолчал. Мамедов ждал.

— Куда сейчас Министерство путей сообщения перевезли? — наконец спросил Алёшка. — В Москву, да? Я проект им пришлю!

— Рэчным транспортом завэдует Вэ-Се-Эн-Ха, — улыбнулся Мамедов.

— Не, туда надо со своей мордой ехать… — серьёзно озаботился Алёшка. — Не поймут там ничего, сволочи тупые, замотают в канцеляриях…

— Поэдем, Альоша, — искренне пообещал Мамедов.

Пока Алёшка фантазировал об электрическом преобразовании речного флота и речного судоходства, Мамедов вдруг понял, как ему добраться до Горецкого. Способ был — пусть и не самый надёжный, но вполне вероятный. Однако было и препятствие. И оно заключалось в «Альоше».