Дьявол весной

Пандора неуклюже попыталась двигаться вместе с ним. Она споткнулась, наступила ему на ногу и издала раздражённый звук.

— Теперь я тебя искалечила.

— Давай попробуем ещё раз.

Габриэль вёл её, исполняя па, которые действительно отличались от обычных повторяющихся поворотов. В первом туре они совершили только три четверти оборота, потом последовала череда шагов, а затем три четверти оборота в другом направлении. Плавные фигуры танца были очень красивыми, и, без сомнения, очень изящными, когда исполнялись правильно. Но как только они начали совершать поворот, Пандора потеряла всякое чувство равновесия, и комната закружилась вокруг неё. Она в панике вцепилась в Габриэля.

Он тут же остановился и удержал Пандору.

— Видишь? — задыхаясь, спросила она. — Всё накреняется, и я начинаю падать.

— Ты не падала, тебе только так казалось. — Он сильнее прижал её ладонь к своему плечу. — Чувствуешь, как устойчиво это положение? Чувствуешь мою руку у себя на спине и мои объятия? Забудь о своём равновесии и положись на моё. Я устойчив, как скала, и не позволю тебе упасть.

— Сложно игнорировать свои ощущения, даже если они лгут.

Они исполнили ещё несколько туров. Габриэль оставался единственной непоколебимой твердыней в этом раскачивающемся мире. Несмотря на то, что этот стиль вальса был гораздо более плавным и спокойным, чем тот, которому её учили, внутренний гироскоп Пандоры не мог справиться с поворотом даже в три четверти. Вскоре она почувствовала, что её бросило в холодный пот, и подкатила тошнота.

— Меня начинает мутить, — сказала она, тяжело дыша.

Габриэль немедленно остановился и притянул её к себе. Слава богу, он устойчиво стоял и не двигался, пока держал её в объятиях, а она изо всех сил пыталась справится с дурнотой. Постепенно тошнота отступила.

— Выражаясь доступным языком, — наконец, сказала Пандора, прикоснувшись влажным лбом к его плечу, — вальс для меня всё равно, что для тебя морковка.

— Если ты продержишься ещё немного, — сказал Габриэль, — я съем целую морковь у тебя на глазах.

Она прищурилась, посмотрев на него.

— А я смогу сама её выбрать?

Его грудь завибрировала от смеха.

— Да.

— Раз так, тогда это должно того стоить. — Медленно от него отодвинувшись, она опять положила ладонь ему на плечо и с упорством встала в позицию.

— Если ты сфокусируешь взгляд на чём-то в комнате, — сказал Габриэль, — и будешь смотреть туда, как можно дольше, пока делаешь поворот…

— Нет, я это пробовала. Не срабатывает.

— Тогда смотри прямо на меня, и пусть окружающая обстановка проносится мимо тебя, а ты не заостряй на ней внимание. Зафиксируй его на мне.

Когда Габриэль вновь повёл её в танце, Пандоре пришлось с неохотой признать, что, когда она перестала пытаться ориентироваться в пространстве и сосредоточилась только на его лице, то её уже так не мутило. Он был неустанно терпелив, кружась с ней, скользя и чередуя шаги, обращая внимание на каждое сказанное ею слово и сделанное движение.

— Не поднимайся слишком высоко на носочках, — посоветовал он в какой-то момент. И когда её опасно качнуло в конце поворота, он сказал: — Когда такое случается, позволь мне поддержать тебя.

Проблема заключалась в борьбе с инстинктами, которые кричали, чтобы она наклонялась в совершенно неверном направлении каждый раз, когда она теряла равновесие, и это происходило большую часть времени. В конце следующего поворота она напряглась и попыталась не упасть, почувствовав, что её качнуло вперёд. В итоге, она споткнулась о ногу Габриэля. Как только пол начал стремительно приближаться к ней, он с лёгкостью поймал её и прижал к себе.

— Всё в порядке, — пробормотал он. — Я держу тебя.

— Чёрт, — разочаровано проговорила она.

— Ты не доверилась мне.

— Но у меня было ощущение будто я…

— Ты должна позволить мне это сделать. — Он водил ладонью по её по спине. — Я могу читать знаки твоего тела. Я чувствую момент, когда ты теряешь равновесие, и я знаю, как его восполнить. — Он склонился над ней и свободной рукой погладил по щеке. — Двигайся со мной, — мягко сказал он. — Почувствуй мои сигналы. Всё дело в том, чтобы позволить нашим телам взаимодействовать. Попробуешь расслабиться и сделать это ради меня?

От его прикосновения к её коже… низкого бархатистого голоса… казалось, каждая напряжённая частичка тела расслаблялась. Узлы страха и обиды плавились, превращаясь в растекающееся тепло. Когда они снова встали в позу, начало казаться, что они работают вместе, стремясь к общей цели.

Это походило на партнёрство.

Они вместе преодолевали различные трудности, пока один вальс сменял другой. В какую сторону повороты проще? Лучше делать короткий шаг или длинный? Возможно, это было просто её воображение, но повороты больше не вызывали особого головокружения и потерю ориентации, как поначалу. Казалось, чем больше она упражнялась, тем быстрее привыкало её тело.

Пандору выводило из себя, когда Габриэль хвалил её: «Умница… Да, прекрасно…» А ещё больше раздражало, когда эти слова вызывали в ней вспышку благодарности. Она чувствовала, что постепенно сдаёт позиции, сосредотачиваясь на лёгком давлении его ладоней и рук. Случилось несколько удивительно приятных моментов, когда их движения идеально совпали. Но были и моменты близкие к катастрофе, когда она сбивалась со счёта, и Габриэль приходил на помощь, восстанавливая ритм. Конечно же, он был превосходным танцором, искусно вёл партнёршу и чувствовал такт музыки.

— Расслабься, — бормотал он время от времени. — Не напрягайся.

Постепенно мозг Пандоры успокоился и перестал подавать постоянные обманчивые сигналы о потере равновесия и вращении обстановки вокруг неё. Она позволила себе довериться Габриэлю. Не то, чтобы она наслаждалась процессом, но ощущение полного отсутствия контроля со своей стороны и в то же время осознание безопасности, было интересным.

Габриэль замедлил шаг, а затем они полностью остановились, опустив сомкнутые руки. Музыка затихла.

Пандора посмотрела в улыбающиеся глаза Габриэля.

— Почему мы остановились?

— Танец закончился. Мы только что осилили вальс длиною в три минуты без каких-либо трудностей. — Он придвинул её ближе к себе. — Теперь тебе придётся найти новое оправдание для того, чтобы сидеть в уголке, — сказал он в её здоровое ушко. — Потому что ты можешь вальсировать. — Габриэль сделал паузу. — Но я всё равно не отдам тебе тапочек.

Пандора застыла, не в состоянии осознать происходящее. В голову не приходили никакие слова, даже односложные. Будто поднялся огромный, удушающий занавес, приоткрывая новую сторону мира, вид на вещи, о существовании которых она не подозревала.

Явно озадаченный её молчанием Габриэль ослабил хватку и посмотрел на неё глазами, ясными, как зимнее утро, на его лоб упал рыжевато-коричневый локон.

В этот момент Пандора поняла, что умрёт, если не будет с этим мужчиной. Скончается от разбитого сердца. С Габриэлем она становилась новым человеком, вместе они становились чем-то новым, и всё получалось не так, как она ожидала. Кэтлин была права — идеального выбора не существовало. Ей придётся чем-то пожертвовать.

Но неважно от чего она откажется, этого мужчину потерять она не могла.

Пандора расплакалась. По её лицу потекли не изящные женские слёзы, её сотрясали рыдания, а лицо покраснело. На неё обрушилась волна самого ужасного, прекрасного, потрясающего чувства в мире, и она в ней утопала.

Габриэль встревожено уставился на неё, роясь в кармане пиджака, в поисках носового платка.

— Нет, нет… Ты не должна была… Боже, Пандора, не надо. Что такое? — Он промокнул её лицо платком, потом она забрала его, чтобы высморкаться, её плечи содрогались. Пока Габриэль продолжал кружить вокруг неё и задавать обеспокоенные вопросы, Фиби встала из-за пианино и подошла к ним.

Крепко обняв Пандору, Габриэль бросил рассеянный взгляд на сестру.

— Я не знаю, что не так, — пробормотал он.

Фиби покачала головой и ласково взъерошила его волосы.

— Всё в порядке, болван. Ты ворвался в её жизнь, словно шаровая молния. Любой бы человек немного разволновался.

Пандора только смутно осознавала, что Фиби покинула гостиную. Когда поток слёз иссяк, и она смогла заставить себя посмотреть на Габриэля, её заворожил его пронизывающий взгляд.

— Ты плачешь, потому что хочешь за меня замуж, — сказал он. — Так ведь?

— Нет. — Она икнула и всхлипнула. — Я плачу, потому что не хочу не быть твоей женой.

Габриэль резко втянул носом воздух. Его рот захватил её губы в грубом поцелуе, граничащим с болью. Пока он жадно упивался ею, всё его тело сотрясала дрожь.

Прервав поцелуй, Пандора прикоснулась ладонями к его щекам и печально уставилась на него.

— Какая рациональная женщина захотела бы выйти замуж за человека с такой внешностью?

Он снова впился в её губы требовательным и неистовым поцелуем. Она закрыла глаза и сдалась на милость порочному, почти лишающему чувств, блаженству.

В конце концов, Габриэль поднял голову и хрипло спросил:

— А что не так с моей внешностью?

— Разве это не очевидно? Ты слишком красив. Женщины будут кокетничать, пытаться привлечь твоё внимание и преследовать тебя.

— Они всегда так поступали, — сказал он, целуя её щёки, подбородок, шею. — Я даже не замечу.

Она извернулась, уклоняясь от его хищного рта.

— А я замечу и возненавижу это. И ведь так утомительно, день за днём смотреть на идеально красивого человека. Ты мог бы, по крайней мере, попытаться потолстеть, или отрастить волосы в ушах, или потерять передний зуб, хотя нет, даже тогда ты всё равно останешься слишком красивым.

— Я мог бы попытаться обзавестись залысинами, — предложил он.

Пандора рассмотрела эту возможность, откинув густые, короткие, золотистые локоны, которые упали ему на лоб.

— В твоей семье были лысые люди? С какой-нибудь стороны?

— Я о них не знаю, — признался он.

Она нахмурилась.

— Тогда не давай мне напрасных надежд. Просто признай: ты всегда останешься красивым, и мне каким-то образом придётся с этим жить.

Она попыталась отстраниться, но Габриэль крепче сжал руки.

— Пандора, — прошептал он, надёжно стискивая её в объятиях. — Пандора.

Если бы она только могла остановить жутко-прекрасные чувства, которые её наводняли. Жар. Холод. Счастье. Страх. Пандора не понимала, что с ней происходит. Габриэль бормотал прекрасные слова ей на ушко:

— Ты такая красивая… Так дорога мне. Я не прошу тебя сдаться, я предлагаю свою капитуляцию. Я сделаю всё возможное. Это должна быть ты, Пандора… Только ты… До конца моей жизни. Выходи за меня замуж… Скажи, что выйдешь.

Он целовал её, страстно лаская языком, гладил Пандору ладонями, разведя в стороны пальцы, будто бы ему было недостаточно прикосновений. Габриэль изменил хватку, пытаясь привлечь её ближе к себе, мощные мышцы его тела напряглись и расслабились. Затем он замер, всё ещё прижимаясь губами к её шее, будто бы осознав тщетность слов. Габриэль молчал, слышалось только его неровное дыхание. Она прижалась щекой к его блестящим волосам, которые пахли солнцем и океанской солью. Её ноздри заполнил его аромат, тело окружило его тепло. Он ожидал её ответа с убийственным терпением.