Трудно быть немцем. Часть 1

Встреча на рынке

Пётр Онуфриевич неспешно шёл к рынку. Старая металлическая вывеска «Базар» на кирпичных столбах выглядела как прежде. Сколько себя помнил Пётр, все новости города стекались сюда.

«Да — а, обеднел базар» — подумал майор. Вдоль стены с лавками вытянулась очередь за хлебом, ждали, наверное, со вчерашнего дня. Торгующих за полупустыми прилавками было мало. Соль, крахмал теперь продавали мерными ложечками, а не на вес, как раньше. Да и то, чаще меняли на вещи.

Полицаи вели себя нагло. Под видом проверки документов придирались к предъявленным бумагам и вымогали приглянувшееся у несчастных, угрожая отвести в полицию. Твари!

Неожиданно в серой массе людей мелькнул знакомый силуэт. Пётр решил не догонять, а сделать круг и выйти навстречу человеку.

«Да, точно, лицо знакомое, вот только откуда …» — память Петра не давала ответ.

Худощавый мужчина стрельнул глазами, и во взгляде тоже мелькнуло узнавание.

«Значит, не показалось» — майор остановился у старика, торговавшего махоркой, прикрыл глаза, примерил мысленно форму, как учили. Петлицы со знаками различия на форменном воротнике послушно дополнили образ: Академия имени Фрунзе. Именно там его видел.

Знакомец не торопился уходить, внимательно окинул взглядом проход между прилавками, отошёл к стене с витриной магазинчика подождал, пока Пётр двинется к выходу.

«Смотрит за мной в отражении стекла. Насторожен». Майор не спешил, дал ему возможность осмотреться и принять решение.

Так и вышло. Поравнявшись с ним, Кравченко услышал:

— Закурить не найдётся?

Протянул спички.

Склонившись к огоньку, парень тихо выдохнул:

— Узнаёте? Я Костя Рябой, был слушателем, как и вы.

Так же тихо Пётр ответил:

— Точно. Ты как здесь?

— Да у тёщи живу. Служу конюхом в стройконторе.

— Ясно, а я сапожничаю понемногу.

— И всё? — в глазах Константина засветилась лукавая искорка. Рябой не сомневался, что майор не может просто так по своей прихоти стать сапожником. — Давай, встретимся вечером, подходи к семи в конюшни со стороны проулка. Там калитка будет открыта.

Пётр кивнул, прощаясь.

Бродить по городу до вечера не хотелось, но провериться не мешало. Покружив переулками и убедившись, что слежки нет, Кравченко вернулся к сестре.

***

Уже в сумерках, прихватив отремонтированную пару обуви, на случай, если остановит патруль — предъявить вместе с патентом, майор отправился к заднему двору стройконторы.

Рябой ждал. Провёл Петра Онуфриевича через неприметную дверцу в торце конюшни, рядом с калиткой.

В крайнем отсеке, не занятом лошадьми, конюхи соорудили себе уютный закуток. На ящиках и тюках с соломой лежали изношенные ватники. С прохода между стойлами сидящих и не разглядеть за высокими перегородками.

— Проходи, гость дорогой. Это наш с мужиками кабинет. Я дежурю сегодня, а сторож у главного входа сидит. Здесь нас никто не услышит.

У торцевой стены из старого кирпича потрескивала буржуйка.

Тусклые лампочки, горевшие в проходе, слабо освещали беленую стену с окошком у потолка.

Пётр нащупал в кармане, захваченные на чердаке мелкие яблоки, протянул одно Рябому, изображая смущение, спросил:

— А можно … угостить? — кивнул на соседний загон.

— Давай, — хмыкнул Константин.

«Похоже, догадался, что я проверяю: нет здесь кого то ещё. Ну и ладно».

Лошади деликатно приняли угощение, пегая благодарно ткнулась в шею бархатными губами.

Майор присел на ящики, прислонился спиной к дощатой перегородке, прислушался к себе: ощущения опасности не было. Лошади аппетитно хрустели сеном, шумно вздыхали. Тепло от буржуйки приятно согревало, мирная обстановка располагала к беседе.

Разговор этих кадровых военных, разными дорогами оказавшихся в Павлограде, был похож на прогулку по минному полю. Каждый ждал откровенности от собеседника, а сам остерегался открываться.

Первым не выдержал Константин:

— Слушай, это похоже на пляску с медведем: шаг вперёд — два назад. Пока не сможем доверять друг другу, каши не сварим, — совсем тихо добавил, — меня направили из штаба разведки фронта установить связь с подпольем…

Многое открыли они друг другу. Позже Пётр Онуфриевич понял для себя, почему смог довериться Константину, не побоялся предательства и провокаций. В какой-то момент осознал: если никому не доверять, выйти на подпольщиков никогда не сможет. Вот и положился на свою интуицию.

Информация, которой поделились с Константином в штабе разведки перед отправкой, была крайне скудной. Сказывалась сумятица постоянных отступлений. Адреса явок нужно было проверять. Майор стал для Рябого отличным проводником в незнакомом городе. В свою очередь, городские новости и слухи, стекавшиеся в стройконтору со всех объектов реконструкции, затеянной оккупантами, были весьма информативны для Петра.

***

март 1942