Трудно быть немцем. Часть 1

Часовщик

Старый часовщик Иван Яковлевич Осьмиченко пережил много на своём веку. Очередную смену власти воспринимал философски: что бы ни происходило, а часами люди будут пользоваться всегда. На углу Дворянской и Харьковской улицы появилась вывеска "Uhrmacher" ("Часовщик" — нем.). Здесь, недалеко от резиденции Гебитскомиссара никому и в голову не придёт искать тайную мастерскую подпольщиков для ремонта радиоприёмников и оружия в тайнике подвала. Этот подвал не раз спасал хозяев.

Чтобы усыпить бдительность соседей, мужчины с самого утра старались быть на виду: кололи дрова, таскали воду для Анны Владимировны, помогали матери по хозяйству, а в ровно указанное на вывеске время, открывали пристройку с мастерской. Немецкая вывеска — немецкая точность.

Братья Александр и Юрий Осьмиченко многому научились у отца, правда, старший Юрий самую сложную работу оставлял себе. В сумерках и на рассвете братья обыскивали в пригородах окопы и траншеи, где шли бои при отступлении наших и тайком приносили оружие в подвал. Из трёх-четырёх искорёженных можно было собрать один автомат, иногда попадались боезапасы патронов.

Собранные в подвале радиоприёмники настраивали на частоту вещания Совинформбюро, увозили и прятали на чердаках проверенных людей. Тексты сводок передавали в типографию, где отряд Шимановского наладил печать листовок.

Чтобы удобнее было грузить подготовленное, Иван Яковлевич устроил в сарае столярную мастерскую по ремонту мебели. Из подвала дома в сарай вёл ход, замаскированный дровницей. В отремонтированную тумбочку или комод прятали запрещённый груз, а потом спокойно грузили мебель на подводу прибывшего "заказчика". Доставка радиоприёмников и оружия "адресатам" часто возлагалась на бойцов отряда Клары, ожидавших в переулках неподалёку. Кому взбредёт в голову проверять отряд жандармов? Себе дороже.

Гестапо и полиция лихорадочно обыскивали город, но выявить эту цепочку не могли.

Вычислить заранее в какой части города появится очередной вброс листовок, не могли ни агенты, ни полиция. Дело было в том, что внедрённые в полицию и жандармерию люди заранее предупреждали о планируемых засадах.

***

Театр "Українець" был выбран в качестве базы для отремонтированного оружия и радиоприёмников не случайно. Здание, построенное ещё в 1896 году, располагало обширными подвалами. Именно там подпольщики оборудовали тайники. В любом театре под сценой есть технические помещения, размеры которых сложно соотнести с размерами сцены, перетянутой рядами кулис. Двойные стены позволяли отлично маскировать реальные размеры подвальных помещений.

Кроме того, тайник в общественном здании невозможно привязать к конкретному человеку, в отличие от тайника в частном доме. Любой сотрудник театра может сослаться на доступ к подвалу рабочих или грузчиков, в случае малейшего подозрения.

Дахно Павел Кузьмич привлёк в подпольную группу Театр молодого артиста — Беляева Константина Васильевича. Под видом реквизита для спектаклей привозили старую мебель, в которой очень удобно было прятать предназначенное в тайники.

Иногда один и тот же комод под предлогом того, что для сценического замысла его нужно перекрасить курсировал между театром и подпольной мастерской несколько раз.

Не все артисты заслуживали доверия. Чтобы создать впечатление неприязни к артисту, Дахно жёстко распекал его на репетициях. Иногда Костя специально опаздывал, давая режиссёру театра повод для гнева. Большая часть труппы сомневалась, что при таком отношении Беляев долго продержится в театре.

Раечка — актриса амплуа субретки, даже попыталась образумить парня:

— Ах, Костя, ну зачем же вы опаздываете? Мне будет так жаль, если вас уволят. А без работы недолго угодить в Германию.

Костя отшучивался, копируя манеру актрисы:

— Ах, Раечка, а что мы будем делать, если сражённые вашей непревзойденной игрой, господа офицеры увезут вас в Берлин? Вы же там оставите без работы примадонн сцены. С вашим-то талантом!

Из озорства Костя добавил:

— Раечка! Вы свели с ума не только офицеров. В белокуром парике и кружевном фартуке вы в самое сердце ранили даже сурового проверяющего электросетей — герра Приберга! Как вы думаете, почему он зачастил с проверками проводки?

Сказано это было достаточно громко, чтобы большая часть труппы услышала и не удивлялась частым визитам связного Степана.

Раечка от удовольствия залилась румянцем и стукнула Костю веером по плечу, изображая неудовольствие от такой беспардонной лести.

Во взгляде Дахно Беляев увидел одобрение, но вслух режиссер сердито проворчал:

— Прекратить посторонние разговоры! Не театр, а дом свиданий!

***

июнь 1942