Лютица

— а вы владеете полномочиями решать такого рода вопросы? — спросил удивлённо Борил.

— да. Котян мой дальний родственник. Он мне доверяет как самому себе. В этом можете не сомневаться.

— тогда решено. Оставайтесь, будете нашими почётными гостями. А нам пора попрощаться с гостями и ложиться спать. Мои слуги укажут вам на свободные покои. — улыбаясь объяснил Калоян.

Все трое встали и вернулись в зал, где за столом осталось человек десять, включая половцев. Царь окинул комнату взором и промолвил.

— уважаемые гости, вы можете быть свободны. Друзья половцы останутся с нами на некоторое время, поэтому прошу относиться к ним со всеми почестями. Всем доброй ночи. Я дам знать, когда вы будете мне нужны. — Калоян махнул рукой, и все гости неспешно удалились с зала.

— Тереза проводи наших гостей в свободные покои — обратился царь к одной из служанок.

Та быстро подбежала и попросила трёх иностранцев следовать за ней. Вскоре и они исчезли с глаз. В зале остался только царь и Борил.

— пошли. Кое-что нужно обсудить. — махнул рукой царь.

Они снова вернулись вдвоём в ту же комнату, где обсуждали с Симеоном просьбу хана.

— почему вы мне не говорил о проблемах с солдатами? — спросил Калоян, не дождавшись даже, пока двери закроются в комнату.

Борил удивлённо посмотрел на царя, как будто на дурака.

— значит, это я не говорил?

— а разве говорили?

— сотню раз, если не больше, но вы дядя как под гипнозом слушаете вашего счетовода Георгия, игнорируя мои слова! Каким образом ещё я должен был убедить вас, что у нас есть проблемы?

Калоян нервно укладывал волосы на голове, ходя из стороны в сторону. Он остановился возле одного из окон и смотрел на полную луну.

— это помешает закончить первую фазу войны с Византией? Сможем ли мы отжать у них Варну и Констанцу? — спросил Калоян, обращаясь к улице, нежели к Борилу.

— чего вы говорите? Вы не могли бы повернуться? — раздраженно ответил вопросом племянник.

— мать вашу! Говорю, это помешает нам взять грёбанные портовые города? Это же важнее некуда! — почти сорвавшись на крик, говорил царь.

— мне известно, что это крайне важно! Я думаю, с этим не будет проблем. Ваш Георгий хоть и вертит вами, как хочет, но он не дурак. Он бы не обворовывал всё до такой степени, чтобы сорвать ближайшие нападения. Что будет дальше, я не знаю. Но, не надо меня винить во всех грехах. Вы дядя сам не слушались, когда вам было сказано! — махая указательным пальцем, возмущался Борил.

— что же делать.

— ничего. Точней сейчас ничего. А дальше нужно предпринять меры с коррупцией. Иначе с венграми нам будет не весело. Они куда сильнее Византийской армии в данный момент.

Эти слова вновь заставили Калояна нервничать. Он подошел к тумбе, открыл бутыль вина и налил себе полную чашу. Почти залпом он всё выдавил в себя и тяжело выдыхая сказал:

— черт с ними. Я разберусь. Они пожалеют о своих действиях, если этот бардак будет продолжаться.

— хотелось бы верить. — тихо сказал Борил, но этой фразы царь не услышал.

***

— не люблю я это пойло. За месяц пути я уже соскучился за кумысом. — с грустью в голосе сказал здоровенный Йордан.

— кто бы сомневался. — ответил Симеон, недавно вернувшийся от царя.

— а что, не правда? Не понимаю, как они пьют это кислое пойло! Но изрядно наевшись, я не мог ничего не выпить. — оправдался здоровяк.

Пламен сидел и натирал куском кожи лезвие сабли. Он молча слушал и думал о родных землях. Здоровяк подошел и плюхнулся на кровать.

— во смотрите, как цари живут! У них даже кровати есть, не то, что у нас лежаки из сена и шкур! Хотя она не такая удобная, как мой лежак. — сразу же возмутился Йордан.

— что сказал царь? — спросил Пламен.

— мне не понравилось то, как он себя вёл и что сказал. Он не держит власть в руках. Им управляет его прислуга. Так долго ему не протянуть. В один прекрасный момент они поймут, что он им не нужен и просто убьют. — предположил Симеон.

— а вот мне так не показалось. — возразил Пламен, сощуривая, итак раскосые глаза.

— почему это?

— он не так прост, как кажется. Я вижу это в его глазах.

— да ладно вам, я с ним говорил. Он кажись и муху не готов убить, если она будет лить вранье ему в уши о том, как хорошо сидеть на его говне. — рассмеявшись сказал Симеон.

— ох, не думайте так брат. Поберегитесь этого человека. И будьте настороже, чтобы всегда знать как ответить. Он не то что муху готов убить, он половину сидящих за тем столом готов убить, если нужно будет достигнуть цели. — предупредил Пламен.

— как знаете. — махнул рукой брат. — Ну, я приму ваши слова к сведению. Вы каким-то чудом всегда разбирались в людях лучше моего. — ответил Симеон ложась в кровать. — Он готов разделить Дунай с нами. Быстрей бы это случилось, мне не терпится вернуться домой.

— и мне тоже! — внезапно буркнул Йордан.

— он готов весь Дунай уступить? — спросил Пламен.

— нет, часть он хочет себе оставить. Это не так страшно. Самое главное, что с юга нам ничего не будет угрожать, и мы сможем сосредоточиться на Киевской Руси.

— если нас польские царьки с венграми не вздумают ошарашить, тогда останутся только проклятые русичи. — злобно сказал Пламен.

— за это не беспокойтесь. Все знают, что хоть Калоян и поддерживается нами, но он молод и неопытен, поэтому будут скорее пользоваться этой слабостью нежели нападать на наши племена.

— лишь бы у них хотелка не отвалилась, от недооценки нашего союзника.

— и такой вариант возможен. В любом случае мы выигрываем в том, что помогаем царю. — ответил Симеон затушив свечу пальцами.

Образовалась темнота, которая нарушалась лишь лунным сиянием из окон.

— бедная сестра Котяна, когда он узнает правду — его сердце еще больше разорвётся от горя. — сказал угрюмо Пламен.

— с чего бы это? Она же жива и здорова, у неё есть дети, еда и крыша над головой, чего еще женщине желать? — спросил Симеон.

— вы разве не видите, что она несчастна? — спросил Пламен. — Один отец небесный знает, что происходит в стенах этой крепости. Мне честно жаль её.

— успокойтесь брат, у каждого своя судьба. Мне кажется у неё не самая худшая. Многие женщины попадают в рабство и проституцию, с ними обращаются как с животными, они голодают и могут в любой момент умереть от мужчины или от болезни. А сестра Котяна в целостности и сохранности. У неё есть дети солнца! Нужно будет обязательно их навестить. Вы зря волнуетесь Пламен. Она, как и любая женщина оторванная от дома будет грустить живя на чужбине.

Пламен зачехлил саблю в ножны и положил её под свою кровать. Потом он лёг и закрыл глаза.

— нам, как и нашей сестре ещё предстоят испытания в этом проклятом месте. — напоследок сказал Пламен, чьи слова поддержал храп Йордана, который изрядно напившись уже давно отключился.

***

Ночь уже полностью накрыла небо Болгарии и города Ивайловграда, куда прибыла делегация, что сидела у царя на собрании. Люди разные с виду, но одинаковые по мировоззрению зашли в таверну, где заказали вина просто для вида. У них назрел разговор, в ходе которого необходимо было разобраться с тем, что произошло по прибытию в крепость половцев. Их было пятеро, они сели подальше от людей, которых вообще пересадила стража подальше от этой элиты. Такого рода разговор не должен был услышать никто. Стража стояла на подступе к той части таверны, где сидели чинуши, и преграждала путь всем желающим пройти дальше. Отец Богдан, полководец Петер, судья Николай, землемер Младен и Григорий Белич были встревожены этой ночью так, как никогда до этого.

— какие мысли господа? — начал было Младен.

— он их оставил у себя! — возразил отец Богдан. — Этих нехристей и еретиков! Ладно, жена принявшая христианство, но они же чистой воды еретики! Богохульственное иго! — надувая щеки, лепетал поп.

Белич посмотрел на епископа, как на пришельца с другой планеты и беззаботно прокомментировал его гневную речь.

— кто вам сказал батюшка, что она приняла христианство?

— как же! Все знают, что среди нас одни христиане! А что вы так подозрительно смотрите на меня? Вы хотите сказать, что Анна не стала христианской женщиной? Она не могла не отречься от своей ложной веры! Её же сам господь покарает за такое…

— у неё свой господь. — махнув рукой сказал Белич. — И такие как она не откажутся от него.

— это немыслимо! Нужно сказать царю, чтобы он принял меры! Мы не покладая руки боремся с нечистью иноверской, а у самого царя под рукой еретичка? Я не могу в это поверить!

— у нас сейчас проблемы побольше, чем еретически настроенная жена царя. — выдавил Петер сплевывая на пол.

Поп умолк и остался сидеть с недовольной рожей. Теперь в разговор вмешался судья Николай.

— если он оставил их у себя, значит, он будет их использовать, только вот как?

— наверное, они что-то знают, или еще хуже пришли за властью! Наобещали царю золотые горы, точней золотые кони, а через день другой, царь объявит, что кто-то из нас не соответствует выданной должности и лишит одного из нас власти! А может и нескольких! — предположил Младен, потирая длинный нос такими же длинными худыми пальцами.

— близко господа, но не то. Их солдаты и наши солдаты воюют рука об руку. Мы же с вами так само воюем, а что это значит? — спросил Белич глядя на присутствующих.

— что это значит? — вытаращив глаза, спросил тупой полководец.

Белич закатил глаза от раздражения, будто все вокруг были полными идиотами.

— это значит, что мы знаем всё друг о друге, ну почти всё… Солдаты, так же само. Провизия половецких конников не подчинена нам, и они предпочитают по большей мере использовать свою еду и снаряжение.

— ну не всегда. — возразил полководец. — Иногда их воины жрут и из наших мисок!

— тем более… Это еще хуже. Вы же все знаете, что наши миски слегка опустошены. И сами знаете кем. Так вот, следовательно, солдаты это видят своими желудками и голыми торсами, в которые влетают копья и стрелы. И как вы думаете, сколько времени потребовалось, чтобы это всё стало известно половецкой верхушке?

Все присутствующие взялись за головы почти одновременно. Как будто им открылись все тайны галактики. Младен снова нервозно начал выстукивать чечётку пальцами, судья чесать затылок, пытаясь найти остатки разума, а Петер гневно сдвинул брови, придавая свирепости своему виду, хотя сейчас это было вовсе ни к чему.

— видимо уважаемый Петер, вы слишком много недодали своим солдатам. Из-за этого и происходят воровство, разграбления в храмах полных жратвы, и бедняки, которые страдают от терроризма обезумевших войной солдат, которые как оказалось еще, и получают стрелы в пустой желудок. Что ж уже поделаешь, думать надо было раньше. — заключил Белич.

— и что теперь будет? Ведь я отреставрирую храмы, а наши же солдаты их разграбят!? — спросил поп, которого вообще не интересовали люди обираемые солдатами и солдаты обираемые верхушкой.

— уменьшить аппетиты. — коротко ответил Белич.

— да мы же и так затянули пояса!

— видим мы, святой отец как вы их затянули! В рясу с трудом влезаете! — сказал недовольно судья.