Неудача Кунцевича

Глава 8

Доклад агента слушал сам директор специальной бригады комиссар Рош, причем слушал не перебивая, и только когда Филаретов кончил, задал несколько уточняющих вопросов.

Из рассказа Ольги Аркадьевны следовало, что Навахин был коротко знаком с неким месье Себастьяном, но знакомство это всячески старался скрыть.

— Вместе они никогда в ресторан не приходили и не уходили, за одним столиком не сидели. Но мы с Веркой несколько раз видели, как они шепчутся в уборной.

— В уборной? — изумился Филаретов.

Графиня опустила глаза.

— Наша комнатушка рядом с уборной, стенка между ними тонкая, и все, что там происходит, нам прекрасно слышно. Сколько раз мы просили хозяина обшить стену ватой, какое там! Станет он на комфорт консоматорш тратиться. В уборной одна кабинка и один писсуар, стало быть, троим там делать нечего. И я обратила внимание, что Дмитрий Сергеевич и Себастьян часто посещают ее вместе. Стоит одному туда отправиться — другой вслед за ним идет.

— Так может быть, это простое совпадение!

— Нет, они там разговаривали, а в последний вечер сильно поругались.

— И о чем спорили?

— К сожалению, я испанского языка не знаю, но по тону видно было, что убить друг друга готовы. И вот, после того как они поругались, Себастьян и Дмитрий Сергеевич в ресторан ходить перестали. Потому-то я и подумала, не убил ли Себастьян Навахина. У испанцев кровь горячая, они что наши кавказцы.

Комиссар Рош, его помощник Кламар и инспектор Лансело знали друг друга двадцать пять лет. Поступив в один год на службу в префектуру, они вместе и боевое крещение получили: как-то осенним вечером их откомандировали арестовывать опасного бандита. Утром двое привели арестованного в судебную полицию, а третьего карета «скорой помощи» отвезла в больницу с пулей в груди…

С того дня они не разлучались и так хорошо сработались, что трудно было представить случай, когда бы они расследовали дело порознь.

Рош отличался хитростью и изобретательностью и благодаря этим качествам продвинулся по служебной лестнице выше своих друзей, Кламар брал выносливостью, упорством и терпеливостью, а Лансело блистал своей культурностью и образованием и при перекрестных допросах играл роль «хорошего полицейского».

— Этьен, поищи этого испанца по прописке.

Кламар кивнул головой:

— Конечно, патрон! В Париже живет всего 350 тысяч иностранцев, я его в два счета найду!

— Не ерничай. Сколько из этих трехсот пятидесяти испанцев? Сколько среди испанцев мужчин по имени Себастьян? Сколько из них подходят по возрасту? Возьми в помощники новенького, и вперед.

— Как скажешь, — недовольно проворчал инспектор. — Только, по-моему, здесь надо с другого боку подходить.

— Об этом позже поговорим. Ну а вам, месье, — обратился Рош к Филаретову, — судебная полиция выражает благодарность. Спуститесь в кассу, там вас ждет оговоренное вознаграждение.

Филаретов уходить не спешил.

— Какие-то вопросы? — поинтересовался бригадир.

— Да. А можно мне на службе в сторожах остаться?

Себастьяна они по прописке искать не стали. Вместо того чтобы посетить адресный стол, Кламар усадил д’Эврэ за пишущую машинку и велел красиво написать запрос в Главное управление национальной безопасности родного МВД. Трудом нового сотрудника помощник бригадира остался доволен, аккуратно положил бланк с запросом в папку и пошел к подписывать его к руководству.

Через два дня из Сюрте насиональ[61] сообщили, что действительно наблюдают за неким испанским подданным Себастьяном Муньос, 1908 года рождения, уроженцем города Мурсии, в связи с его активной деятельностью по вербовке бойцов в армию генерала Франко. В ответе на запрос был указан и домашний адрес Муньоса.

— Ага, так он вас там и ждет! Три недели прошло, небось давно уже корриду у себя дома смотрит. Смотайтесь туда, конечно, хоть обыск проведете, вдруг он чего интересного позабыл, — сказал Рош Кламару.

Кламар взял с собой д’Эврэ, и они поехали в Селль-де-Сэн-Клу на виллу «Ле Вульзи». В местном комиссариате прихватили участкового инспектора судебной полиции Прэмборна и решили сначала навести справки о жильце у хозяйки виллы — вернее, маленького павильона, в котором жил Муньос, — мадам Лесобр.

— Ничего не могу о нем сказать, — ответила хозяйка. — Жилец как жилец. Да я его и не вижу никогда. Последний раз видела, когда он платил по договору.

— 15 апреля? — удивился Кламар.

— Нет, за этот месяц он еще не платил. Мы с ним договорились, что он будет платить в начале месяца, ему так удобнее — ему жалование первого числа платят.

— А сейчас он дома?

— Откуда мне знать? Я за ним не слежу, его входную дверь из моего дома не видно. Но света в окнах я вчера вечером не видела.

— Благодарю вас, мадам, — приподнял шляпу Кламар. — А через ваш двор в павильон можно пройти?

— Можно, вон через ту калитку.

Шедшая через огород тропинка из плитки была такой узкой, что по ней можно было идти только гуськом. Впереди двигался Прэмборн, за ним — Кламар, замыкал шествие д’Эврэ. Когда они находились метрах в пяти, в доме открылось окно и на улицу вылетела граната…

Им повезло — метатель не рассчитал силы, и бомба улетела во двор мадам Лесобр.

Раздался взрыв. Прэмборн заорал и упал на вскопанные грядки, а Кламар с д’Эврэ синхронно выхватили пистолеты и стали палить в сторону открытого окна, за которым виднелся силуэт метальщика. Тот крикнул что-то непонятное и упал. Укрыться в огороде было негде, оставалось или бежать к дому, или возвращаться на участок хозяйки. Полицейские, не сговариваясь, ринулись под стены павильона и встали с разных сторон окна.

«Сейчас вторую бомбу кинет, и конец нам, — подумал д’Эврэ, стараясь как можно плотнее вжаться в стену дома. — Да еще и плащ испорчен!» Плащ был испачкан в грязи, побелке и крови Прэмборна.

— Сдавайтесь, Муньос! — крикнул Кламар, — дом окружен!

Ему никто не ответил. На огороде стонал местный инспектор, а над трупом мадам Лесобр выла ее собака.