Нокс. Эпоха войны

— Что же случилось? — спросила она наконец. Кас поник головой и дергал пальцы.

— Их забрали… прости, мама, мы не успели защитить Каса и отобрать фрукты… — подавленно отозвался Гавриил, тоже склонив голову, а за ним и Левиафан, который скрипел зубами от злости.

— Ох и дураки вы… — проронила мать, положив худую руку на голову Каса. — Не стоит так унывать. Главное, что вы целы и пришли домой… остальное мелочи.

Кас прижался к матери и стал плакать, а она гладила Гавриила и Левиафана по голове. Кастиил стоял в тени. Он помнил и этот момент: как нежные руки мамы аккуратно жалели и утирали слезы; как теплые слова ее ласкового голоса утешали бури, что были внутри трех мальчишек. В одинокой слезе, катившейся по щеке взрослого ангела, были все эти сохранившиеся, но затупленные чувства и ощущения. Капля натянулась на конце кожи и изо всех сил старалась удержаться, но законы физики были властны даже над этой упертой каплей, и когда она расплескалась по полу, то все вокруг быстро исчезло и вновь преобразилось. Кастиил наклонился и наблюдал звезды в фиолетовом небе. Ночью троица мальцов крепко и сладко спала в одной кровати — все эти похождения, греющее солнце и попытки защититься от избиений быстро изматывали. Их мать засыпала позже, но сейчас она явно не собиралась спать. Поцеловав каждого сына, она накинула темный плащ, тихо отворила скрипучую дверь и остановилась. Оглядевшись, она взглянула на лица своих детей, освещенных лишь жалкой свечой, но в этом полумраке эти детские худые лица казались неописуемо красивы. На дрожащих губах появилась улыбка, которая скрылась в тени накинутого капюшона. Кастиил, будучи стоящим в центре и наблюдавшим всё, хорошо понимал, куда она собралась и почему ждала, пока мальчики не заснут. Ее сильное, но глупое сердце считало, что сыновья не подозревают и не понимают того, что она делает ночью. Кастиил так же хорошо знал, что Гавриил лишь делал вид, что спит, но сам всегда видел сквозь полузакрытые глаза, как фигура матери скрывается в ночной тьме. Он всегда молчал, всегда смотрел на нее. Отвернувшись на другой бок, он вжался в подушку и накрылся одеялом. Кастиил подошел к нему и присел. Хрупкие детские плечи тряслись под одеялом, а тихие всхлипы глухо слышались из подушки. Гавриил никогда не показывал свою слабость и пытался казаться рассудительным; лишь ночью, когда никто не видел его, он мог снять холодную маску и дать горьким слезам волю. Кастиил протянул руку и хотел приобнять мальчишку, но рука прошла сквозь подушку. Все же ему стоило помнить, что он подобен призраку. Сердце внутри ангела билось сильней, голова стала трещать, а брови дергаться. Сдерживая слезы, Кастиил поник головой и крепко сжал кулак. Тогда он не подозревал, что Гавриил сдерживал и копил все эмоции лишь для того, чтобы братья не отчаялись; он всегда был тверд и спокоен, чем облегчал горе и страдания своих братьев, ведь они могли положиться на него, единственного сильного духом. И этот образ он сохранял всегда, когда они смотрели на него и говорили с ним. Кастиил был зол на такой глупый поступок — пускай тогда он не знал, но сейчас он зол на то, что Гавриил брал слишком много, не позволяя братьям разделить боль — вместо этого он брал всю их боль на себя.

— Гавриил… — промычал Кастиил сквозь зубы, — идиот!!!

Тихий плач прекратился. Кастиил поднял голову, удивленно смотря на такое же удивленное лицо Гавриила, которое смотрело на него. Мальчик застыл и не сводил глаз. Кастиил стал вилять из стороны в сторону и когда подтвердилось, что Гавриил видел его и даже следил глазами, то опешил и свалился на пол. Они молчали и разглядывали друг друга. Гавриил поднялся и сел на кровать, вытягивая шею и щуря глаза; с тумбы он взял свои очки и поднес свечу ближе к лицу Кастиила. Когда черты его внешности были озарены желтым мерцающим светом, Гавриил раскрыл рот и чуть не выронил свечу.

— Папа… — проронил он дрожащим голосом. Кастиил опомнился и попятился назад. Да, он сильно похож на отца, на отца Каса и Гавриила: те же черные короткие волосы, стоящие ежиком, то же вытянутое лицо с круглыми голубыми глазами и высоким лбом. Приняв Кастиила за отца, Гавриил медленно спустился на пол босыми ногами, аккуратно подошел к нему и, чуть помешкав, вцепился в его шею, уткнувшись лицом в плечо Кастиила.

Ком в горле не дал Кастиилу сказать и слова. Он смотрел в пол, пытаясь осознать все, что сейчас происходит. Дерганное маленькое тело Гавриила вывело его из шока. Мальчик снова плакал. Кастиил помрачнел; нежно обхватил его спину, он прижал его к себе и крепко обнял. Молчаливая встреча братьев была грубо прервана: Гавриил, Кас и Левиафан исчезли, словно их не было, как все вокруг. Кастиил пришел в себя уже на рыхлой земле. Запах пороха, крови и лязги мечей — Кастиил осознал, что находится посреди битвы. Мимо и сквозь него бежали мирные горожане. Обломанные дома, высокий пожар и звуки отдаленной битвы вызвали боли в разуме, а вместе с ними и воспоминания, которые материализовались… Недалеко он слышал знакомые голоса. Мать и трое ее сыновей пытались убежать от наступающей группы демонов, которые устроили этот поджег. Оборонительные силы Эдема были подавлены, а все, кто остался на этой земле, либо умирали от пожара, либо от рук рогатых солдат. Кастиил видел, как в руках матери находилась его молодая версия, видимо, раненная в ногу, ведь штанина и ботиночек были испачканы кровью, а Гавриил и Левиафан бежали рядом. Они бы смогли скрыться и убежать, если бы не огненный залп сзади. Он поразил рядом стоящий дом. Его ошметки разлетелись в стороны. Один из них вонзился в ногу матери; она повалилась на землю, выронив Каса. Левифан быстро поднял брата. Гавриил упал на колени и пытался поднять мать, но его сил было мало; он безуспешно старался, игнорируя упреки и просьбы самой матери оставить ее и бежать дальше. Когда его сознание не помутилось от нехватки энергии (до атаки семья не могла поесть и голодала три дня). Мать подняла его и, обхватив его лицо, криво улыбнулась, выплюнув кровь. Гавриил смотрел на ее жалкое выражение сквозь слезы, желая снова броситься поднимать ее и тащить.

— Гавриил, мальчик мой… — хрипло начала она, — побереги силы. Я уже не встану… моя жизнь закончится здесь… но не ваша… прошу, позаботься о своих братьях… будь их защитником, братом и родителем… я верю, что вы выживете и будете жить хорошо… — спустив последние силы, она потянулась и поцеловала его в лоб. Ее рука безжизненно упала на землю — она умирала… Гавриил чуть отступил, вертя головой. Он отказывался верить и кричал.

Недалеко послышались мужские крики. «Демоны» — едино подумали братья. Гавриил посмотрел на бледное лицо матери. Ее кривая улыбка, мелкие радостные глаза и слезы были последним выражением ее жизни. Сжав кулаки до крови, Гавриил подхватил Каса, и вместе братья смогли добраться до безопасного места. Они уже были далеко от опасности. Кастиил смотрел им вслед. Подойдя к телу матери, он опустился и попытался взять ее руку — у него снова получилось, как тогда с Гавриилом… Дрожащие синие губы юноши коснулись холодной белой ручки женщины. Кастиил склонился перед телом матери и уткнулся головой в землю.

— Спасибо… — протянул он, хмурясь и сдерживая эмоции. Взглянув в последний раз на это удивительно красивое и доброе лицо даже после смерти, Кастиил обернулся, чувствуя, как пламя поглотило тело матери и все остальное. Плечи ангела задергались, а зубы сверкнули в злом оскале.

— Всеотец, — тихо обратился он к своему богу, — почему я снова вижу эти кошмары? Неужели я умер и теперь буду видеть это снова и снова? Неужто тебе нужна моя духовная смерть? Хотя… я должен поплатиться за свою слабость… тогда ты по праву желаешь полной гибели моей. Я готов… я заслуживаю смерти…

Все звуки резко пропали. Пламя потухло, а демоны и трупы исчезли. Рокот зверя разносился эхом. Кастиил встрепенулся. Обгорелая земля стала возвышаться перед ним. Корешки, ветви и листья сложились в подобие арки. Самодельная дверь из грязи и остального медленно отворилась. Сухие стволы тянулись и тянулись к ангелу. Коснувшись его тела, они обхватили его и резко дернули в эти ворота. Пустой мир стал превращаться в песчинки и исчезать, оставляя лишь белое пространство…