Секреты Ватикана

По случаю электоральной кампании 1976 года экс-аббат заявляет о намерении голосовать за компартию Италии. 2 августа того же года его официально лишают духовного сана — он становится мирянином, причем в специальном декрете кардинал Полетти мотивирует это тем "сильнейшим волнением, которое поведение дона Францони спровоцировало и продолжает вызывать в католической пастве"; его "повторяющимися актами неповиновения", а также отказом в течение двух лет после отстранения a divinis продемонстрировать "знаки искреннего раскаяния".

Ответ Францони лаконичен и сух: "В лоне церкви нас оттеснили на задний план, изгнали и подвергли подозрениям; мы вернемся туда во всей полноте должностей, титулов и полномочий, лишь когда церковь перестанет навязывать нам политический выбор, диктуя отказ от наших идей… Мы вновь станем частью церкви, мы одни, преследуемые священники, но приведем с собой товарищей, повстречавшихся за эти годы в битвах на фабриках и полях, в квартальных стычках и акциях солидарности с народами третьего мира. И когда в церкви мы сможем быть все вместе, во весь голос провозглашая наши политические взгляды, тогда и на нашей улице будет праздник".

В феврале 2007 года "настойчивый интервентизм итальянской Епископальной конференции", возглавляемой кардиналом Камилло Руини и ориентированной на противодействие проекту закона о правах сожительствующих вне брака пар (Dico) подтолкнул общину Сан-Паоло вмешаться в ситуацию и опубликовать открытое письмо к итальянской католической церкви (Possumus, Lettera aperta alia Chiesa cattolica italiana), "оппозиционное той линии, что проводится католической иерархией": "Мы убеждены, что ни одна церковь или религия не могут указывать гражданам и парламенту верную интерпретацию естественного закона. Впрочем, в таком русле римская церковь уже не раз противоречила самой себе в ходе исторического развития и может совершить эту ошибку сегодня. Ее миссия, плечом к плечу с церквами-сестрами, — возвещать Евангелие Христово… Будучи благочестивыми католиками и по соображениям теологического свойства, мы объявляем о нашем откровенном несогласии с позицией, занятой Епископальной конференцией, которая, по нашему мнению, далека от евангельских принципов".

Твердое сопротивление официальной политике церкви не изолировало общину Сан-Паоло. Напротив, противодействие наставлениям Ватикана в сфере брачных отношений фактически сплотило вокруг нее все базовые христианские ячейки. 20 марта 2007 года национальный секретариат христианских общин издает документ, который стоит прочесть хотя бы частично:

Долгие годы мы, как и многие другие, брали на себя обязательство отождествиться с человеческим шлаком, рыться на свалке человеческих отходов, произведенных "городом обычных семей". И там мы нашли зачатых на стороне и брошенных детей; несовершеннолетних матерей, демонизированных общественным мнением и погрузившихся в черную пучину одиночества; инвалидов, от которых все отвернулись; заключенных без родных и близких; гомосексуалистов без надежды на лучшее; пары, которым отказано в достоинстве только потому, что они не вписываются в общепринятую норму; детей, над которыми измываются их собственные родители; женщин, насилуемых за ширмой супружеского долга. Сегодняшние девочки-матери сами шествуют с гордо поднятой головой к повивальным бабкам или отказываются от детей ради чести семьи, их уже не принуждают к этому ни родители, ни священники на исповеди. Неполноценные люди перестали быть позором семьи, их больше не скрывают в училищах или приютах только потому, что на них будто бы отпечатался знак какого-то греха. Геи при свете дня проживают свою жизнь, а молодежи больше нет нужды лицемерно утаивать отношения друг с другом. И скрытое насилие в семье все чаще выходит на поверхность. Необходимо опять раскрыть пути к всепланетарной открытости семьи, насыщенной евангельской историей, к опыту молодых поколений и новых социальных организмов, не замалчивая пределы, издержки и опасности любой устремленности к новому, но отвергая любую демонизацию этого процесса, ибо мы полагаем, что в подобной открытости и содержится залог спасения человеческой семьи и института брака.

У низовых ячеек есть и другой видный глашатай — дон Энцо Мацци, основавший общину Изолотто в одном из кварталов на юго-западной периферии Флоренции. Этот квартал возник в ноябре 1954 года, когда в ходе реализации государственной программы расселения очередников первая тысяча ключей от квартир была вручена жителям вновь спроектированного города-сателлита тосканской столицы: в нем были народные дома, необходимая инфраструктура, церквушка и приход. Именно здесь в конце 60-х годов и сложилась община дона Мацци. "Беспрекословное подчинение католической иерархии означает почти всегда игнорирование глубинных, истинно евангелических требований народных масс", — провозгласил он.

Под этим призывом подписывается еще один "неудобный" священник — дон Франко Барберо, учредитель базового христианского сообщества в Пинероло, что в Пьемонте. 25 января 2003 года "падре, благословляющий гомосексуальные пары", лишен духовного статуса распоряжением Конгрегации доктрины веры, тогдашним префектом-председателем которой был кардинал Йозеф Ратцингер. Неудовольствие Римской церкви вызвали не только свершаемые им бракосочетания среди людей нетрадиционной сексуальной ориентации, но и его сочинения (более двадцати христологических текстов), в которых дон Франко утверждает, в частности, что догмат о непогрешимости папы — это не более чем идеологический постулат, не имеющий соответствующего подтверждения в Библии; лишение женщин допуска к священнослужению — это плод мачизма и сексистских воззрений Ватикана; непорочное рождение Иисуса у Марии — это легендарное измышление, поскольку у Христа были братья и сестры из плоти и крови; целибат есть поразительный выбор, но решение о нем не может быть навязано автоматически; у гетеро- и гомосексуалистов должны быть равные права и возможности.

Сегодня около пяти миллионов итальянцев (12 процентов взрослого населения) вовлечены в обширную сеть католических ассоциаций. Целая армия верующих, периодически несогласная с официальной позицией церкви, наделенная чувством единения, принадлежности к определенному кругу и самостоятельностью, если не сказать критичностью, взглядов по отношению к Ватикану. Pax Christi ("Мир Христа"), "Мы есть Церковь", "Белая Роза" — вот лишь несколько примеров прогрессистских католических объединений, требующих церковного обновления. Движения различной природы, варьирующиеся по числу приверженцев и организации, — все они тем не менее сильно мотивированы на теологическом и социальном уровнях.

Другой достойный внимания пример — это, вероятно, Читтаделла, комплекс зданий в самом сердце Ассизи, задуманный как "перекресток и пространство праздничного общения, лаборатория слияния различий, образец твердого убеждения в том, что любая культура и любая религия — носительницы аутентичных ценностей". Духовные и светские лица Читтаделлы заняты тем, что стимулируют рефлексию и молитвенное созерцание, творческий диалог и диспуты со свидетелями века, нашими современниками: художниками, режиссерами, учеными, теологами, психологами, философами — всеми, кто отстаивает честь и достоинство человека.

В сентябре 1961 года Пазолини, принимавший участие в одном из этих собраний, был приглашен погостить там пару дней. В своей комнате он, как и все посетители, обнаружил экземпляр Евангелия. Поначалу Пазолини заподозрил в этом хитроумную провокацию дона Росси и его волонтеров, пусть даже он и приехал в Ассизи для того, чтобы обсудить фильм об Иисусе. Название его будущей киноленты — "Евангелие от Матфея" — пришло в голову Пазолини как раз в эти часы. В "Правилах иллюзии" режиссер вспоминал:

Инстинктивно я протянул руку к ночному столику и взял лежавшее на нем издание всех четырех Евангелий, эта книга была в каждом номере. Само собой, я принялся читать с самого начала, то есть с Евангелия от Матфея. С первой до последней страницы я не мог оторваться, очень хорошо это помню; с радостью я укрылся в них от грохота и криков ликующего за окном города. В итоге, вернув книгу на прежнее место, я обнаружил, что не успели утихнуть гуляния и смолкнуть колокола в честь отъезда странствующего папы [папа Ронкалли находился там тогда с визитом], а я уже прочел целиком тот суровый, но нежный и хрупкий, такой иудейский по характеру и яростный текст апостола Матфея. Идея фильма на евангельские сюжеты не раз у меня возникала, но окончательно она оформилась в тот день, в те мгновения.

Эта "церковь пограничья", близкая сирым и убогим, открытая дискуссиям и далекая от власти Римской курии, нашла незаурядного представителя в лице дона Луиджи Чиотти, священника, рукоположенного в 1972 году кардиналом Микеле Пеллегрино, поручившим ему в качестве епархии улицы городов и селений. Точкой отсчета общественной деятельности дона Чиотти стал 1966 год, когда была создана "Группа Авеля", помогавшая заключенным тюрем для несовершеннолетних преступников и жертвам наркотической зависимости. В 1982 году дон Чиотти способствует образованию CNCA (Coordinamento nazionale delle comunita’ di accoglienza) — структуры, объединяющей 260 благотворительных и правозащитных организаций, которые действуют во всех социально неблагополучных сферах, борются против любых видов эмаргинации и маргинализации, строго придерживаясь принципа "светскости и плюрализма". В 1995 году он основывает сеть ассоциаций Libera (букв. "Свободная"), призванных бороться с мафией и распределяющих на благо общества конфискованное у боссов преступного мира имущество. Но даже ему не удалось избежать трений с государственными органами и церковью. Почему? "Потому что до тех пор, пока ты помогаешь попавшим в переплет, ты молодец, — признался он Марко Полити, автору книги "Возвращение Бога". — Однако стоит тебе начать задавать вопросы или обличать несправедливость, вот тогда ты и превращаешься в помеху".

Католицизм как христианская конфессия может гордиться богатейшим опытом евангельских инициатив, которые не всем знакомы и проявляются только спорадически. Я ограничился лишь несколькими именами, в реальности их бессчетное множество. От великого теолога (диссидента) Ханса Кюнга до кардинала Карло Мария Мартини, от священников в латиноамериканских фавелах до настоятелей приходов в Южной Италии, противостоящих мафии, каморре и ндрангете.

Даже если папа Альбино Лучани был преданным и послушным слугой церкви, уже первые его поступки и постановления со всей очевидностью показали, к чему склонялась его душа, кто и что вызывали его симпатии и какой была бы направленность его понтификата, если бы обстоятельства (или люди) позволили ему сосредоточиться на своем служении. Возможно, Альбино Лучани был убит, а может, и нет. Так или иначе, несомненно одно: отмеренные ему короткие дни понтификата были мучительным осознанием пропасти, разделявшей Евангелие и должность, всем своим весом обрушившуюся на его плечи. Завершились чествования, и он оказался в полном одиночестве в необъятных покоях Ватикана, окруженный хитросплетениями интересов и интриг курии, не имеющей с ним ничего общего, более того, порой неприкрыто враждебной его намерениям и чистоте веры. Отныне он был замкнут в дворцовых стенах, отделен этим заслоном от надежд, чаяний и стремлений множества христианских общин, ведомых простыми священниками. Архиепископ Генуи Джузеппе Сири в частной беседе поведал, что причину смерти папы Лучани стоит, вероятно, искать в его излишней эмоциональности, в том лихорадочном возбуждении, которое не покидало его ни на минуту со дня избрания на престол.