Секреты Ватикана

Но это было не так. Бернини сохранил опоры фундамента, уже построенные Мадерно, с мыслью реализовать на их основе собственный проект, как обычно, тщательно разработанный. В конце июня 1641 года папа лично прибыл к собору, чтобы проинспектировать ход работ. Увиденное ему не слишком понравилось, хотя бы из-за возникших на фасаде трещин и разломов. Публично высказав свои замечания и недовольство архитектору, он повелел в сжатые сроки снести построенное. Бернини воспринял унижение столь остро, что, как говорили, даже заболел. А вот понтифик, скончавшийся в июле 1644 года, оставил казну государства в катастрофическом состоянии, как из-за непомерных трат на базилику, так и в связи с расходами на войну, которую вел с династией Фарнезе за обладание герцогством Кастро.

Между 1646 и 1649 годами Борромини трудится над реставрацией почтенной базилики Сан-Джованни-ин-Латерано, mater et caput (матери и главы) всех церквей мира. Степень ее ветхости была такова, что, едва к ней притронулись, она осыпалась целиком, и пришлось все переделывать снизу доверху. Причем требовалось разобраться с этим в спешке, учитывая приближавшийся Святой год (1650). Но во время проведения работ произошла трагедия: в декабре 1649 года, за несколько дней до торжественного открытия базилики, был найден мертвым юный служка по имени Марко Антонио Буссони, на теле которого имелись недвусмысленные следы побоев.

Началось расследование, активность которого подкреплялась полученным органами юстиции анонимным письмом, в котором выдвигалось требование непременно раскрыть предумышленное убийство. Следствию удалось разрешить загадку. Буссони был пойман с поличным, когда занимался порчей мраморной облицовки базилики, "выламывая кромку и угловые выступы". Проинформированный об этом Борромини повелел рабочим наказать его. Был ли это опрометчивый приказ? Или приказ был сформулирован недостаточно ясно? Или рабочие перегнули палку? Факт остается фактом: этот несчастный скончался от полученных ударов и тумаков, а его брат

Джузеппе обвинил Борромини в убийстве; публичность акта влекла за собой превентивное тюремное заключение подозреваемого. Это была обида, которую архитектор снести не мог. Чтобы избежать позора, он направил ходатайство понтифику, попросив его разобраться в деле и вынести вердикт в качестве последней инстанции, аннулируя тем самым любые иные. Борромини напомнил о своих заслугах в реставрации базилики, о своей неопровержимой нравственности, а также о том, что Буссони застали за совершением преступления: повреждение храма считалось святотатством.

Папская оценка случившегося по смыслу соответствовала ожиданиям архитектора, хотя юридически приговор был противоречивым: Борромини ех speciali gratia (по особой милости) был оправдан, а обвинения были сняты, однако при этом его сослали на три года в Орвието. В дальнейшем благодаря вмешательству Вирджилио Спада срок ссылки был существенно сокращен. Через два года, в 1652-м, папа на публичной церемонии в соборе Святого Петра даровал Борромини крест ордена Христа и право именоваться кавалером.

По меньшей мере пару раз двое заклятых соперников трудились вместе или хотя бы напротив друг друга. Первый случай имел место при сооружении балдахина Святого Петра, одного из шедевров Бернини, в процессе чего сотрудничество с Борромини было длительным. Во время выполнения этого заказа Бернини было двадцать шесть лет, но он уже так хорошо осознавал ценность своего таланта, что за это произведение выставил счет в двести тысяч скудо. Тут следует вспомнить, что Борромини подписал свой первый профессиональный контракт только в тридцать пять лет.

Словом "балдахин" обозначается, согласно трактовке словаря Дзингарелли, "передвижной навес в форме полога или шатра, удерживаемый на особых шестах, под которым процессии несут Святые Дары по церковным праздникам". В практике католической церкви было принято, чтобы понтифик, сидя на папском престоле и благословляя толпу верующих, был укрыт балдахином. В более широком смысле балдахин — это нарядный навес из дорогой ткани, помещенный над алтарем, троном, спальным ложем аристократа. Этимологически слово происходит от "Бальдак(ко)", античного названия Багдада — города, откуда импортировались ценные ткани.

Бернини, обратившись к семантическим истокам слова, создал из камня, дерева и бронзы самый роскошный балдахин, который только можно было представить. Захватывающий творческий вызов даже для художника его полета: речь шла о том, чтобы заполнить более чем значительный по размеру участок под громадным куполом Микеланджело. Проектирование и исполнение замысла заняли почти десять лет, но лишь после неоднократных исследований и доработок удалось сформулировать окончательный вариант. Четыре спиралевидные колонны, поддерживающие венец, что придает всему сооружению восточный привкус, намекая на колонны Константиновой базилики, а также в символическом смысле — на ордер колонн храма Соломона в Иерусалиме, словно обвитых виноградной лозой. Впрочем, архитектор охотно "приводил в движение" все используемые материалы, будь это камень или бронза, как в данном случае. Эту бронзу, если верить хронике, он раздобыл, демонтировав кое-что в покрытии Пантеона. Именно по этому поводу папский медик Джулио Манчини разразился импровизированной эпиграммой: Quod non fecerunt Barbari, fecerunt Barberini, то есть "Чего не сделали варвары, то оказались способны свершить Барберини".

На верхушках колонн четыре ангела, за плечами которых видны такие же большие волюты в форме дельфиньего хребта, сходящиеся к центру композиции и подпирающие шар, увенчанный крестом. Результатом предпринятых усилий стала ярко выраженная декоративная, театрализованная броскость и зрелищность — иными словами, была достигнута одна из целей, которую Бернини ставил перед собой.

Полог воспроизводит идею движения и легкости, как и его боковые орнаменты, которые, будучи украшены филигранными узорами и кисточками, имитируют фактуру ценной материи. Бернини обожал такие виртуозные зрительные обманы, дававшие выход его склонности к показной театральности; именно эти приемы лягут в основу эстетики барокко. Однако он никогда не забывал о сути. Его балдахин соревнуется с куполом высотой более ста метров, располагаясь вдобавок ко всему под главным нефом высотой сорок четыре метра. Со всей своей строгой вертикальностью и тридцатиметровой высотой, что почти сравнимо с десятиэтажным домом, будучи интегрирован в окружающий интерьер, балдахин, по мнению наблюдателя, предстает в пропорциях базилики скорее изящным, чем внушительным. Борромини неоднократно вмешивался в длительный процесс разработки и изготовления всех деталей этой структуры, прежде всего покрытия, которое Бернини хотел завершить громадного веса статуей. Наконец, он выбрал позолоченную сферу, схожую с той, что венчает внешний купол; а поддерживают ее деревянные завитки, напоминающие о дельфинах, — гармоничное решение, по большей части придуманное и осмысленное именно Борромини.

В 1653 году папа Иннокентий X повелел Борромини взять в свои руки руководство строительством церкви Сант-Аньезе на пьяцца Навона, — здесь судьбы двух архитекторов пересеклись вновь, пусть и косвенно. Первым делом Борромини приказал снести все, что было создано его предшественниками, добился их увольнения и вывода за рамки проекта. Естественно, за этим шагом последовали досада и яростное возмущение отстраненных от дела мастеров, тем более что через два года понтифик умер и обстоятельства его смерти были чудовищны, как мы помним. После чего Камилло Памфили восстановил контроль над строительством на пьяцца Навона, из-за чего его отношения с Борромини резко ухудшились и стали крайне бурными.

Вероятнее всего, подрядчики начали подстрекать на неповиновение нанятых рабочих, в то время как дон Камилло, преисполненный вызывающей спеси из-за вновь обретенного главенства, докучал Борромини критикой: то стены ему казались не слишком прочными, то фундамент якобы был подготовлен неудовлетворительно. Вскоре атмосфера стала просто невыносимой. Тичинский биограф Борромини, Пьеро Бьянкони, рисует ее весьма выразительно:

Каменщики не знали, как им поступать и что делать, они целыми днями праздно слонялись вокруг, пока архитектор выглядел неуверенным, нерешительным, непостоянным… солнечные лучи ласкали круглый свод и розоватый шпиль, вздымавшийся посреди площади; белоснежные гиганты жестикулировали над грохотом воды из фонтанов и напоминали ему [Борромини] о ненавистном Бернини.

"Белоснежные гиганты", упомянутые Бьянкони, — это великолепные статуи Фонтана Четырех Рек, над которым возвышается обелиск, поставленный Бернини в центре площади (1648–1651). Одно из многих его удивительных творений, безупречно декорационное, может, самое прекрасное в Риме, — концентрированный импульс, порыв, идеальные для площади пропорции, роскошные театрализованные детали, придающие красоте целого некую завершенность. Буквально пара примеров: морской змей, лев, высунувшийся из логова, чтобы утолить жажду, согнутая порывом ветра пальмочка. Борромини (за много лет до того) участвовал в конкурсе на проект по прокладке канализационной сети, которая позволила бы доставлять воду из античного акведука Аква Берджине ("Вода непорочной Девы") на пьяцца Навона. Однако его проект, отвергнутый как "слишком бедный, скудный и строгий", был просто раздавлен размахом берниниевского. Четыре изображенные реки представляют четверное членение познанного тогда мира: Дунай (Европа), Нил (Африка; с покрытой верхушкой, так как истоки его были еще неизвестны), Ганг (Азия) и Рио де ла Плата (Америка). Над утесами воздвигнут египетский обелиск, собранный воедино из обломков, найденных в цирке Максенция на Аппиевой дороге, и отреставрированный Бернини.

Как бы там ни было, даты соответствующих работ опровергают легенду, согласно которой жесты скульптур фонтана полны негодования, отвращения или отрицания в адрес борроминиевского фасада Сант-Аньезе: будто бы Рио де ла Плата тревожно вздымает руку, словно фасад вот-вот обрушится; у Нила покрыта голова, только бы не смотреть на подобную мерзость. Истина в том, что, когда Борромини работал в Сант-Аньезе, Фонтан Четырех Рек уже занимал свое место, то есть порочащее намерение Бернини — это не более чем фольклорное предание.

Приход к власти нового папы Александра VII (Фабио Киджи) вновь поставил Бернини в центр римской жизни и вернул ему статус придворного архитектора. От этого понтифика художник получил множество грандиозных заказов, среди которых колоннада площади Святого Петра, Царская лестница в Ватикане, церковь Сант-Андреа-аль-Квиринале, которой мы и открыли наш рассказ. Напротив, Борромини было позволено лишь завершить ранее данные ему поручения. Ясно, что Александр VII его не любил, поэтому все проекты Борромини продвигались медленно и с большими трудностями, прежде всего из-за недостатка наличных средств. В ряде случаев они так и не были окончены.

На первый взгляд нелегко полюбить Борромини, особенно профанам, от внимания которых ускользают многие технические находки его проектов. Бернини более обходителен, нет ни одного произведения, где бы его гений не заявлял о себе громко, порой прямо-таки нахально. А вот главное качество Борромини состоит в том, что, однажды открытый, он остается незабываемым, даже в малых своих работах. Один из примеров — панорамная галерея палаццо Спада на площади Капо ди Ферро. Борромини внес массу коррективов в облик этого здания, ныне являющегося резиденцией Государственного совета. В одном из закоулков двора он наткнулся на тесный "коридор" длиной немногим более восьми метров, практически непригодный к использованию, и превратил его в галерею более чем двадцатиметровой длины, создающую впечатление объемности. Такой эффект достигается только путем вдумчивого манипулирования перспективой. Это одно из тайных сокровищ Рима и вместе с тем маленькое безошибочное свидетельство того, что рационализированная достоверность Ренессанса постепенно исчезала, сменяясь, как в данном случае, иллюзорной игрой несуществующих пространств.