Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты

Бабье лето затянулось в этом году до ноября, дни стояли теплые, и у обитателей Тары немного посветлело на душе.

The worst was over.

Самое страшное осталось позади.

They had a horse now and they could ride instead of walk.

Теперь у них была лошадь, и можно было ездить, а не ходить пешком.

They had fried eggs for breakfast and fried ham for supper to vary the monotony of the yams, peanuts and dried apples, and on one festal occasion they even had roast chicken.

На завтрак появилась яичница и на ужин -жареная свинина, и это вносило приятное разнообразие в меню из ямса, арахиса и сушеных яблок, а один раз они даже устроили себе праздник с помощью жареного цыпленка.

The old sow had finally been captured and she and her brood rooted and grunted happily under the house where they were penned.

Старую свинью в конце концов удалось изловить, и она вместе со своим потомством весело похрюкивала и зарывалась в землю в подполе, куда их упрятали.

Sometimes they squealed so loudly no one in the house could talk but it was a pleasant sound.

Иной раз поросята поднимали такую шумную возню, что никто в доме не слышал друг друга, но шум этот был приятен.

It meant fresh pork for the white folks and chitterlings for the negroes when cold weather and hog-killing time should arrive, and it meant food for the winter for all.

Он напоминал о том, что когда придут холода и настанет время резать свиней, у господ будет свежая свинина, а у негров - требуха, и значит, едой на зиму обеспечены все.

Scarlett's visit to the Fontaines had heartened her more than she realized.

Посещение Фонтейнов укрепило дух Скарлетт больше, чем она сама это понимала.

Just the knowledge that she had neighbors, that some of the family friends and old homes had survived, drove out the terrible loss and alone feeling which had oppressed her in her first weeks at Tara.

Сознание, что где-то есть соседи, что кто-то из старых друзей уцелел и уцелели их дома, развеяло чувство одиночества и невозвратимой утраты, угнетавшее ее первые недели по возвращении домой.

And the Fontaines and Tarletons, whose plantations had not been in the path of the army, were most generous in sharing what little they had.

И Фонтейны и Тарлтоны, чьи плантации лежали в стороне от пути, по которому шли войска, щедро делились своими небольшими запасами продуктов.

It was the tradition of the County that neighbor helped neighbor and they refused to accept a penny from Scarlett, telling her that she would do the same for them and she could pay them back, in kind, next year when Tara was again producing.

Сосед должен помогать соседу - таков был неписаный закон этого края, - и никто не соглашался взять у Скарлетт ни единого пенни. Она бы сделала то же самое для них, говорили ей; она все возместит им на будущий год натурой, когда ее плантации начнут давать урожай.

Scarlett now had food for her household, she had a horse, she had the money and jewelry taken from the Yankee straggler, and the greatest need was new clothing.

Теперь у Скарлетт была еда для всех ее домочадцев, была лошадь, были деньги и драгоценности, взятые у дезертира-янки, и на первый план выступила потребность в одежде.

She knew it would be risky business sending Pork south to buy clothes, when the horse might be captured by either Yankees or Confederates.

Она понимала, что послать Порка на юг, чтобы купить одежду, было рискованно - янки или свои же конфедераты могли отнять у него лошадь.

But, at least, she had the money with which to buy the clothes, a horse and wagon for the trip, and perhaps Pork could make the trip without getting caught.

Но так или иначе, деньги на приобретение одежды и лошадь с повозкой для поездки у нее были и оставалась надежда, что Порк благополучно возвратится домой.

Yes, the worst was over.

Да, худшее осталось позади.

Every morning when Scarlett arose she thanked God for the pale-blue sky and the warm sun, for each day of good weather put off the inevitable time when warm clothing would be needed.

Каждое утро Скарлетт благодарила бога за ясное голубое небо и теплое солнце, ибо каждый погожий день отодвигал неотвратимую минуту, когда без теплой одежды уже не обойтись.

And each warm day saw more and more cotton piling up in the empty slave quarters, the only storage place left on the plantation. There was more cotton in the fields than she or Pork had estimated, probably four bales, and soon the cabins would be full.

И с каждым теплым днем росли груды хлопка в опустевших негритянских хижинах -единственное место на плантации, где теперь можно было хранить собранный хлопок, которого в поле оказалось даже больше, чем предполагал Порк, - его, по-видимому, могло набраться тюка четыре, и скоро все хижины будут забиты им до отказа.

Scarlett had not intended to do any cotton picking herself, even after Grandma Fontaine's tart remark.

Скарлетт не намеревалась собирать хлопок сама, даже после язвительной отповеди бабушки Фонтейн.

It was unthinkable that she, an O'Hara lady, now the mistress of Tara, should work in the fields.

Ей казалось просто невообразимым, чтобы она, Скарлетт О'Хара, ныне полновластная хозяйка поместья, пошла работать в поле.

It put her on the same level with the snarly haired Mrs. Slattery and Emmie.

Она тем самым поставила бы себя в один ряд с голодранкой миссис Слэттери и ее Эмми.

She had intended that the negroes should do the field work, while she and the convalescent girls attended to the house, but here she was confronted with a caste feeling even stronger than her own.

Скарлетт рассчитывала, что собирать хлопок будут негры, а она вместе с выздоравливающими сестрами займется домашним хозяйством, однако тут ей пришлось столкнуться с кастовым чувством еще более сильным, чем ее собственное.

Pork, Mammy and Prissy set up outcries at the idea of working in the fields.

При одном упоминании о работе в поле Порк, Мамушка и Присси подняли страшный крик.

They reiterated that they were house niggers, not field hands.

Они твердили одно: "Мы - домашняя челядь, мы не для полевых работ".

Mammy, in particular, declared vehemently that she had never even been a yard nigger.

Мамушка особенно яростно утверждала, что она никогда не работала даже на усадьбе, не то что на плантации.

She had been born in the Robillard great house, not in the quarters, and had been raised in Ole Miss' bedroom, sleeping on a pallet at the foot of the bed.

Она и родилась-то в барском доме у самих Робийяров, а не в негритянской хижине, и выросла прямо в спальне у Старой Хозяйки -спала на полу на тюфячке в ногах ее кровати.

Dilcey alone said nothing and she fixed her Prissy with an unwinking eye that made her squirm.

Одна только Дилси не произнесла ни слова и в упор, не мигая, так поглядела на Присси, что та съежилась под ее взглядом.

Scarlett refused to listen to the protests and drove them all into the cotton rows.

Скарлетт не пожелала слушать их возмущенные протесты и отвела всех на хлопковое поле.

But Mammy and Pork worked so slowly and with so many lamentations that Scarlett sent Mammy back to the kitchen to cook and Pork to the woods and the river with snares for rabbits and possums and lines for fish.

Но Мамушка и Порк работали так медленно и так при этом причитали, что Скарлетт не выдержала и отослала Мамушку на кухню заниматься стряпней, а Порка снарядила в лес с силком и на речку с удочкой - добывать кроликов и опоссумов и удить рыбу.

Cotton picking was beneath Pork's dignity but hunting and fishing were not.

Собирать хлопок было ниже его достоинства, а охота и рыбная ловля самолюбия не ущемляли.

Scarlett next had tried her sisters and Melanie in the fields, but that had worked no better.

После этого Скарлетт попыталась вывести в поле своих сестер и Мелани, но и от них толку было мало.

Melanie had picked neatly, quickly and willingly for an hour in the hot sun and then fainted quietly and had to stay in bed for a week.

Мелани охотно, аккуратно и быстро проработала под солнцем час, а затем беззвучно лишилась чувств, после чего ей неделю пришлось пролежать в постели.

Suellen, sullen and tearful, pretended to faint too, but came back to consciousness spitting like an angry cat when Scarlett poured a gourdful of water in her face.

Сьюлин - угрюмая, со слезами на глазах -попыталась тоже упасть в обморок, но мгновенно пришла в себя и зашипела как ошпаренная кошка, когда Скарлетт плеснула ей в лицо водой из тыквенной бутылки.

Finally she refused point-blank.

Кончилось тем, что Сьюлин наотрез отказалась работать.

"I won't work in the fields like a darky!

- Не стану я работать в поле, как негритянка!

You can't make me.

Ты не можешь меня принудить.

What if any of our friends ever heard of it?

Что, если кто-нибудь из наших друзей узнает об этом?

What if-if Mr. Kennedy ever knew?

Что, если.., если мистер Кеннеди услышит?

Oh, if Mother knew about this-"

Господи, да если б мама...

"You just mention Mother's name once more, Suellen O'Hara, and I'll slap you flat," cried Scarlett.

- Ты только помяни еще раз маму, Сьюлин О'Хара, и я тебя отхлестаю по щекам! - вскричала Скарлетт.

"Mother worked harder than any darky on this place and you know it, Miss Fine Airs!"

- Мама работала на этой плантации побольше любой негритянки, и ты знаешь это, госпожа белоручка!

"She did not!

- Неправда!

At least, not in the fields.

Во всяком случае, не в поле!

And you can't make me.

И меня ты не заставишь!

I'll tell Papa on you and he won't make me work!"

Я пожалуюсь на тебя папе, и он не велит мне работать.

"Don't you dare go bothering Pa with any of our troubles!" cried Scarlett, distracted between indignation at her sister and fear for Gerald.

- Посмей только беспокоить отца своими глупостями! - прикрикнула на нее Скарлетт, исполненная страхом за Джералда и злобы на сестру.

"I'll help you, Sissy," interposed Carreen docilely.

- Я помогу тебе, сестричка, - кротко сказала Кэррин.

"I'll work for Sue and me too.

- Я и работаю за Сью и за себя.

She isn't well yet and she shouldn't be out in the sun."

Она еще не поправилась, ей вредно быть на солнце.

Scarlett said gratefully: "Thank you, Sugarbaby," but looked worriedly at her younger sister.

- Спасибо тебе, малышка, - благодарно сказала Скарлетт, не без тревоги, однако, поглядев на младшую сестру.

Carreen, who had always been as delicately pink and white as the orchard blossoms that are scattered by the spring wind, was no longer pink but still conveyed in her sweet thoughtful face a blossomlike quality.

Задумчивое личико Кэррин, прежде такое бело-розовое и нежное, как лепестки цветущих яблонь, кружимые в воздухе весенним ветерком, утратило теперь все оттенки розового, сохранив лить сходство с бледным цветком.

She had been silent, a little dazed since she came back to consciousness and found Ellen gone, Scarlett a termagant, the world changed and unceasing labor the order of the new day.

После того как Кэррин пришла в себя и обнаружила, что Эллин больше нет, что Скарлетт превратилась в фурию и весь мир изменился неузнаваемо, а непрестанный труд сделался законом их существования, она стала молчалива я жила, казалось, как в тумане.

It was not in Carreen's delicate nature to adjust herself to change.

Хрупкая натура Кэррин никак не могла примениться к новому образу жизни.

She simply could not comprehend what had happened and she went about Tara like a sleepwalker, doing exactly what she was told.

Ее разум не в состоянии был охватить всего, что произошло вокруг, и она, словно лунатик, бродила по усадьбе, послушно выполняя указания Скарлетт.

She looked, and was, frail but she was willing, obedient and obliging.

Она была очень слаба - и с виду, да и по существу, - но покорна, старательна и услужлива.

When she was not doing Scarlett's bidding, her rosary beads were always in her hands and her lips moving in prayers for her mother and for Brent Tarleton.

В те минуты, когда она не была занята какой-нибудь порученной ей работой, ее пальцы перебирали четки, а губы шептали молитвы: она молилась о матери и о Брейте Тарлтоне.

It did not occur to Scarlett that Carreen had taken Brent's death so seriously and that her grief was unhealed.

Скарлетт и не предполагала, что смерть Брента будет для нее таким ударом и что ее печаль неисцелима.

To Scarlet, Carreen was still "baby sister," far too young to have had a really serious love affair.

Для Скарлетт Кэррин все еще была "малышка" -слишком еще дитя, чтобы у нее мог быть настоящий роман.

Scarlett, standing in the sun in the cotton rows, her back breaking from the eternal bending and her hands roughened by the dry bolls, wished she had a sister who combined Suellen's energy and strength with Carreen's sweet disposition.

Стоя под солнцем между рядами хлопка, чувствуя, как от бесконечных наклонов и выпрямлений разламывается спина и горят загрубевшие мозолистые ладони, Скарлетт подумала о том, как хорошо было бы иметь сестру, в которой сила и настойчивость Сьюлин сочеталась бы с мягкостью Кэррин.

For Carreen picked diligently and earnestly.

Ведь Кэррин собирала хлопок так исправно и прилежно.