Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты

Hadn't anyone waited for her?

Неужели никто не подумал о ней?

She hadn't meant for them to leave her here alone.

Она не ждала, что они все уйдут, бросят ее здесь одну.

These days anything could happen to a lone woman and with the Yankees coming-

В эти дни с одинокой женщиной может случиться все что угодно... Придут янки...

She jumped as a slight noise sounded and, turning quickly, saw crouched by the banisters her forgotten son, his eyes enormous with terror.

Какой-то негромкий звук заставил ее подскочить от страха. Резко обернувшись, она увидела своего всеми позабытого сынишку.

He tried to speak but his throat only worked silently.

Он сидел на ступеньках, прижавшись к перилам, и пытался что-то произнести, но только беззвучно разевал рот и смотрел на нее круглыми от ужаса глазами.

"Get up, Wade Hampton," she commanded swiftly.

- Встань, Уэйд Хэмптон, - приказала она.

"Get up and walk.

- Вставай и иди за мной.

Mother can't carry you now."

Мама не может тебя сейчас нести.

He ran to her, like a small frightened animal, and clutching her wide skirt, buried his face in it.

Точно маленький испуганный зверек, он бросился к ней и зарылся лицом в ее широкую юбку.

She could feel his small hands groping through the folds for her legs.

Она чувствовала, как он, путаясь в пышных складках, пытается ухватиться за ее ногу.

She started down the stairs, each step hampered by Wade's dragging hands and she said fiercely:

Она начала спускаться с лестницы, но его цепляющиеся руки мешали ей, и она сердито крикнула:

"Turn me loose, Wade!

- Отпусти мою юбку, Уэйд!

Turn me loose and walk!"

Отпусти и спускайся вниз сам!

But the child only clung the closer.

- Но ребенок только теснее прижимался к ней.

As she reached the landing, the whole lower floor leaped up at her.

Она спускалась вниз, а снизу все словно бы устремлялось ей навстречу.

All the homely, well-loved articles of furniture seemed to whisper:

Все с детства знакомые, любимые вещи, казалось, шептали ей в уши:

"Good-by!

"Прощай!

Good-by!" A sob rose in her throat.

Прощай" Рыдания подступили у нее к горлу.

There was the open door of the office where Ellen had labored so diligently and she could glimpse a corner of the old secretary.

Дверь в маленький кабинет, где всегда так усердно трудилась Эллин, была приотворена, и Скарлетт бросился в глаза угол старинного секретера.

There was the dining room, with chairs pushed awry and food still on the plates.

В столовой стулья были сдвинуты с мест, некоторые опрокинуты, на столе - тарелки с недоеденной едой.

There on the floor were the rag rugs Ellen had dyed and woven herself.

На полу - лоскутные коврики, которые Эллин сама красила и сама плела.

And there was the old portrait of Grandma Robillard, with bosoms half bared, hair piled high and nostrils cut so deeply as to give her face a perpetual well-bred sneer.

На стене - портрет бабушки Робийяр: высокая прическа, полуобнаженная грудь. Сильно вырезанные ноздри придавали лицу выражение утонченной надменности.

Everything which had been part of her earliest memories, everything bound up with the deepest roots in her:

Все овеянное бессчетностью воспоминаний детства, все - кровная часть ее души - шептало ей:

"Good-by!

"Прощай, Скарлетт О'Хара!

Good-by, Scarlett O'Hara!"

Прощай!"

The Yankees would burn it all-all!

Придут янки и все сожгут!

This was her last view of home, her last view except what she might see from the cover of the woods or the swamp, the tall chimneys wrapped in smoke, the roof crashing in flame.

В последний раз окинула Скарлетт взглядом родительский дом. Потом из болота под прикрытием леса ей суждено будет увидеть только, как рухнет охваченная огнем кровля и из облаков дыма выплывут очертания печных труб.

"I can't leave you," she thought and her teeth chattered with fear.

"Я не могу уйти отсюда, - подумала она, и у нее застучали зубы от страха.

"I can't leave you.

- Я не могу покинуть тебя, дом.

Pa wouldn't leave you.

Папа бы не ушел.

He told them they'd have to burn you over his head.

Он ведь сказал им: жгите его вместе со мной.

Then, they'll burn you over my head for I can't leave you either.

Пусть теперь сожгут тебя вместе со мной, потому что я тоже не могу тебя покинуть.

You're all I've got left."

Ты - последнее, что у меня есть".

With the decision, some of her fear fell away and there remained only a congealed feeling in her breast, as if all hope and fear had frozen.

И когда решение было принято, страх сразу куда-то отступил, и осталось только леденящее чувство в груди, словно страх и погибшие надежды застыли там холодным сгустком.

As she stood there, she heard from the avenue the sound of many horses' feet, the jingle of bridle bits and sabers rattling in scabbards and a harsh voice crying a command:

Так она продолжала стоять, пока не услышала стук копыт на подъездной аллее, позвякивание уздечек и резкий голос, отдающий команду:

"Dismount!"

- Спешиться!

Swiftly she bent to the child beside her and her voice was urgent but oddly gentle.

Тогда, быстро наклонившись к ребенку, прижавшемуся к ее ногам, она проговорила настойчиво, но необычно для нее мягко и нежно:

"Turn me loose, Wade, honey!

- Отпусти мою юбку, Уэйд, сыночек!

You run down the stairs quick and through the back yard toward the swamp. Mammy will be there and Aunt Melly.

Беги скорей вниз и через задний двор к болоту -там Мамушка и тетя Мелли.

Run quickly, darling, and don't be afraid."

Беги скорей, милый, и ничего не бойся.

At the change in her tone, the boy looked up and Scarlett was appalled at the look in his eyes, like a baby rabbit in a trap.

Услышав эти, такие непривычно ласковые слова, Уэйд поднял голову, и Скарлетт ужаснулась, увидев его глаза - глаза кролика, попавшего в силок.

"Oh, Mother of God!" she prayed.

"О, матерь божия! - взмолилась она.

"Don't let him have a convulsion!

- Не допусти его до припадка!

Not-not before the Yankees.

Нет, нет, только не перед янки!

They mustn't know we are afraid."

Они не должны знать, что мы их боимся!"

And, as the child only gripped her skirt the tighter, she said clearly:

И, чувствуя, как Уэйд лишь крепче вцепился в ее подол, произнесла твердо:

"Be a little man, Wade.

- Будь мужчиной, малыш.

They're only a passel of damn Yankees!"

Подумаешь, свора проклятых янки!

And she went down the steps to meet them.

И она стала спускаться с лестницы им навстречу.

Sherman was marching through Georgia, from Atlanta to the sea.

Шерман вел свои войска через Джорджию от Атланты к морю.

Behind him lay the smoking ruins of Atlanta to which the torch had been set as the blue army tramped out.

Позади лежали дымящиеся руины Атланты: покидая город, синие мундиры предали его огню.

Before him lay three hundred miles of territory virtually undefended save by a few state militia and the old men and young boys of the Home Guard.

Впереди на триста миль простиралась ставшая по существу беззащитной полоса земля, ибо остатки милиции и старики и подростки из войск внутреннего охранения явно в счет не могли.

Here lay the fertile state, dotted with plantations, sheltering the women and children, the very old and the negroes.

Впереди лежали плодородные земли - плантации, служившие приютом женщинам, детям, старикам, неграм.

In a swath eighty miles wide the Yankees were looting and burning.

Янки шли, прочесывая пространства шириной в восемьдесят миль, все сжигая по дороге грабя.

There were hundreds of homes in flames, hundreds of homes resounding with their footsteps.

Сотни домов стояли объятые пламенем, в сотнях домов раздавался стук сапог.

But, to Scarlett, watching the bluecoats pour into the front hall, it was not a countrywide affair.

Но Скарлетт, глядя, как синие мундиры заполняют холл, не думала о том, что такова участь всего края.

It was entirely personal, a malicious action aimed directly at her and hers.

Для нее это было чисто личное дело - злодеяние, направленное умышленно против нее и ее близких.

She stood at the foot of the stairs, the baby in her arms, Wade pressed tightly against her, his head hidden in her skirts as the Yankees swarmed through the house, pushing roughly past her up the stairs, dragging furniture onto the front porch, running bayonets and knives into upholstery and digging inside for concealed valuables.

Когда янки ввалились в дом, она стояла в холле возле лестницы, держа на руках младенца, а из складок юбки торчала головка Уэйда, прижавшегося к ее ногам. Одни солдаты, толкая друг друга, бросились вверх во лестнице, другие стали вытаскивать мебель на крыльце вспарывать штыками и ножами обивку кресел, ища спрятанные драгоценности.

Upstairs they were ripping open mattresses and feather beds until the air in the hall was thick with feathers that floated softly down on her head.

Наверху они тоже вспарывали тюфяки и перины, я вскоре в воздухе замелькали, поплыли пушинки и стали, кружась, мягко опускаться на пол, на волосы Скарлетт.

Impotent rage quelled what little fear was left in her heart as she stood helpless while they plundered and stole and ruined.

И бессильная ярость заглушала остатки страха в ее сердце, когда она беспомощно глядела, как вокруг, нее грабят и рушат.

The sergeant in charge was a bow-legged, grizzled little man with a large wad of tobacco in his cheek. He reached Scarlett before any of his men and, spitting freely on the floor and her skirts, said briefly:

Сержант - кривоногий, маленький, седоватый, с куском жевательного табака за щекой - подошел к Скарлетт, опередив своих солдат, смачно сплюнул на пол и частично ей на подол и сказал:

"Lemme have what you got in yore hand, lady."

- Дайте-ка сюда, что это тут у вас, барышня.

She had forgotten the trinkets she had intended to hide and, with a sneer which she hoped was as eloquent as that pictured on Grandma Robillard's face, she flung the articles to the floor and almost enjoyed the rapacious scramble that ensued.

Она забыла, что все еще держит в руке безделушки, которые хотела спрятать, я с усмешкой - достаточно презрительной, как казалось ей, чтобы не посрамить бабушки Робийяр, - швырнула их на пол, и последовавшая из-за них алчная схватка солдатни доставила ей своего рода злорадное удовольствие.

"I'll trouble you for thet ring and them earbobs."

- Еще, если позволите, вот это колечко и сережки.

Scarlett tucked the baby more securely under her arm so that he hung face downward, crimson and screaming, and removed the garnet earrings which had been Gerald's wedding present to Ellen.

Скарлетт покрепче зажала младенца под мышкой, так что он оказался вниз лицом, отчего стал пунцовым и пронзительно завизжал, и отстегнула свадебный подарок Джералда - гранатовые серьги Эллин.

Then she stripped off the large sapphire solitaire which Charles had given her as an engagement ring.

Потом сняла с пальца кольцо с большим сапфиром - подарок Чарльза в день помолвки.

"Don't throw um.

- Не бросайте.

Hand um to me," said the sergeant, putting out his hands.

Давайте их сюда, - сказал сержант, протягиваяруку.

"Them bastards got enough already.

- Эти шельмы уже хорошо успели поживиться.

What else have you got?"

Ну, что у вас есть еще?

His eyes went over her basque sharply.

- Его зоркий взгляд скользнул по ее корсажу.

For a moment Scarlett went faint, already feeling rough hands thrusting themselves into her bosom, fumbling at her garters.

На мгновение у Скарлетт остановилось сердце. Она уже чувствовала, как грубые руки касаются ее груди, распускают шнуровку.

"That is all, but I suppose it is customary to strip your victims?"

- Больше у меня ничего нет, но у вас, кажется, положено обыскивать свои жертвы?

"Oh, I'll take your word," said the sergeant good-naturedly, spitting again as he turned away.

- Ладно, поверю вам на слово, - добродушно ответил сержант и отвернулся, сплюнув еще разок.

Scarlett righted the baby and tried to soothe him, holding her hand over the place on the diaper where the wallet was hidden, thanking God that Melanie had a baby and that baby had a diaper.

Скарлетт вернула ребенка в нормальное положение и стала успокаивать его, покачивая; рука ее нащупала припеленутый бумажник, и она возблагодарила бога за то, что у Мелани есть ребенок, а у ребенка - пеленки.

Upstairs she could hear heavy boots trampling, the protesting screech of furniture pulled across the floor, the crashing of china and mirrors, the curses when nothing of value appeared.

В верхних комнатах слышен был топот сапог, негодующий скрип передвигаемой мебели, звон разбиваемого фарфора я зеркал, грубая брань, изрыгаемая, когда ничего не удавалось обнаружить.

From the yard came loud cries:

С заднего двора неслись громкие кряки:

"Head um off!

- Гони их сюда!

Don't let um get away!" and the despairing squawks of the hens and quacking and honking of the ducks and geese.

Не упусти! - И отчаянное кудахтанье кур, кряканье уток и гогот гусей.