Приключения Оливера Твиста [англ. и рус. параллельные тексты]

- Так оно и было, сэр, - ответил Бамбл.

'That boy will be hung,' said the gentleman in the white waistcoat.

- Этот мальчик кончит жизнь на виселице, - сказал джентльмен в белом жилете.

'I know that boy will be hung.'

- Я знаю: этот мальчик кончит жизнь на виселице.

Nobody controverted the prophetic gentleman's opinion.

Никто не опровергал пророчества джентльмена.

An animated discussion took place.

Началось оживленное обсуждение.

Oliver was ordered into instant confinement; and a bill was next morning pasted on the outside of the gate, offering a reward of five pounds to anybody who would take Oliver Twist off the hands of the parish.

Было предписано немедленно отправить Оливера в заточение; а на следующее утро к воротам было приклеено объявление, что любому, кто пожелает освободить приход от Оливера Твиста, предлагается вознаграждение в пять фунтов.

In other words, five pounds and Oliver Twist were offered to any man or woman who wanted an apprentice to any trade, business, or calling.

Иными словами, вознаграждение в пять фунтов и Оливер Твист были предложены любому мужчине или женщине, которые, занимаясь ремеслом, торговлей или чем-либо иным, нуждались в ученике.

'I never was more convinced of anything in my life,' said the gentleman in the white waistcoat, as he knocked at the gate and read the bill next morning: 'I never was more convinced of anything in my life, than I am that that boy will come to be hung.'

- Никогда и ни в чем, - сказал джентльмен в белом жилете, постучав на следующее утро в ворота и прочитав объявление, - я не был так уверен, как в том, что этот мальчик кончит жизнь на виселице.

As I purpose to show in the sequel whether the white waistcoated gentleman was right or not, I should perhaps mar the interest of this narrative (supposing it to possess any at all), if I ventured to hint just yet, whether the life of Oliver Twist had this violent termination or no.

Намереваясь показать в дальнейшем, прав или не прав был джентльмен в белом жилете, я не стану лишать занимательности это повествование (полагая, что оно обладает этим качеством) и не осмелюсь намекнуть, ждет ли Оливера Твиста такая страшная смерть, или нет.

CHAPTER III RELATES HOW OLIVER TWIST WAS VERY NEAR GETTING A PLACE WHICH WOULD NOT HAVE BEEN A SINECURE
ГЛАВА III рассказывает о том, как Оливер Твист едва не поступил на место, которое оказалось бы отнюдь не синекурой

For a week after the commission of the impious and profane offence of asking for more, Oliver remained a close prisoner in the dark and solitary room to which he had been consigned by the wisdom and mercy of the board.

В течение недели после совершения кощунственного и позорного преступления -просьбы о добавочной порции - Оливер сидел взаперти в темной и пустой комнате, куда его заключили по мудрому и милосердному распоряжению совета.

It appears, at first sight not unreasonable to suppose, that, if he had entertained a becoming feeling of respect for the prediction of the gentleman in the white waistcoat, he would have established that sage individual's prophetic character, once and for ever, by tying one end of his pocket-handkerchief to a hook in the wall, and attaching himself to the other.

На первый взгляд как будто разумно предположить, что если бы он отнесся с должным почтением к предсказанию джентльмена в белом жилете, то раз и навсегда подтвердил бы пророческий дар этого джентльмена, прикрепив один конец носового платка к крюку в стене и повесившись на другом его конце.

To the performance of this feat, however, there was one obstacle: namely, that pocket-handkerchiefs being decided articles of luxury, had been, for all future times and ages, removed from the noses of paupers by the express order of the board, in council assembled: solemnly given and pronounced under their hands and seals.

Однако для совершения этого подвига существовало одно препятствие, а именно: носовые платки, отнесенные к предметам роскоши, были на все грядущие века отторгнуты от носов бедных людей по специальному приказу совета, собравшегося в полном составе, -по приказу, который был скреплен подписями и печатью и торжественно оглашен.

There was a still greater obstacle in Oliver's youth and childishness.

Еще более серьезным препятствием являлись юный возраст и ребяческий нрав Оливера.

He only cried bitterly all day; and, when the long, dismal night came on, spread his little hands before his eyes to shut out the darkness, and crouching in the corner, tried to sleep: ever and anon waking with a start and tremble, and drawing himself closer and closer to the wall, as if to feel even its cold hard surface were a protection in the gloom and loneliness which surrounded him.

Он горько проплакал весь день, а когда настала длинная, унылая ночь, он заслонил руками глаза, чтобы не видеть тьмы, и, забившись в угол, постарался уснуть. То и дело он просыпался, приподнимаясь и вздрагивая, и все теснее и теснее прижимался к стене, чувствуя, что холодная, твердая ее поверхность как бы служит ему защитой от одиночества во мраке, его окружающем.

Let it not be supposed by the enemies of 'the system,' that, during the period of his solitary incarceration, Oliver was denied the benefit of exercise, the pleasure of society, or the advantages of religious consolation.

Да не подумают враги "системы", что во время своего одиночного заключения Оливер был лишен упражнений, необходимых для здоровья, лишен при- личного общества и духовного утешения.

As for exercise, it was nice cold weather, and he was allowed to perform his ablutions every morning under the pump, in a stone yard, in the presence of Mr. Bumble, who prevented his catching cold, and caused a tingling sensation to pervade his frame, by repeated applications of the cane.

Что касается упражнений, то стояла чудесная холодная погода и ему разрешалось каждое утро совершать обливание под насосом в обнесенном кирпичной стеной дворе, в присутствии мистера Бамбла, который заботился о том, чтобы он не простудился, и с помощью трости вызывал ощущение теплоты во всем его теле.

As for society, he was carried every other day into the hall where the boys dined, and there sociably flogged as a public warning and example.

Что касается общества, то каждые два дня его водили в зал, где обедали мальчики, и там секли при всех для примера и предостережения остальным.

And so far from being denied the advantages of religious consolation, he was kicked into the same apartment every evening at prayer-time, and there permitted to listen to, and console his mind with, a general supplication of the boys, containing a special clause, therein inserted by authority of the board, in which they entreated to be made good, virtuous, contented, and obedient, and to be guarded from the sins and vices of Oliver Twist: whom the supplication distinctly set forth to be under the exclusive patronage and protection of the powers of wickedness, and an article direct from the manufactory of the very Devil himself.

А для того чтобы не лишить его духовного утешения, его выгоняли пинками каждый вечер в час молитвы в тот же зал и там разрешали утешать свой дух, слушая общую молитву мальчиков, содержавшую специальное дополнение, внесенное по распоряжению совета; в этом дополнении они просили сделать их хорошими, добродетельными, довольными и послушными и избавить от грехов и пороков Оливера Твиста: о последнем в молитве было отчетливо сказано, что он находится под особым покровительством и защитой злых сил и является изделием, выпущенным прямо с фабрики самого дьявола.

It chanced one morning, while Oliver's affairs were in this auspicious and comfortable state, that Mr. Gamfield, chimney-sweep, went his way down the High Street, deeply cogitating in his mind his ways and means of paying certain arrears of rent, for which his landlord had become rather pressing.

Однажды утром, когда Оливер находился в столь же утешительном положении, мистер Гэмфилд, трубочист, шел по Хай-стрит, глубокомысленно обдумывая пути и способы уплатить недоимки по арендной плате, которую его квартирохозяин требовал довольно настойчиво.

Mr. Gamfield's most sanguine estimate of his finances could not raise them within full five pounds of the desired amount; and, in a species of arithmetical desperation, he was alternately cudgelling his brains and his donkey, when passing the workhouse, his eyes encountered the bill on the gate.

При самом оптимистическом подсчете своих финансов мистер Гэмфилд никак не мог насчитать пяти фунтов, каковая сумма была ему нужна; придя в некое арифметическое отчаяние, он то ломал себе голову, то старался проломить ее своему ослу, как вдруг, поравнявшись с работным домом, заметил на воротах объявление.

'Wo-o!' said Mr. Gamfield to the donkey.

- Тпру-у, - сказал мистер Гэмфилд ослу.

The donkey was in a state of profound abstraction: wondering, probably, whether he was destined to be regaled with a cabbage-stalk or two when he had disposed of the two sacks of soot with which the little cart was laden; so, without noticing the word of command, he jogged onward.

Осел пребывал в глубокой задумчивости, размышляя, должно быть, о том, суждено ли ему получить одну-две кочерыжки, когда он избавится от двух мешков сажи, которыми была нагружена тележка; поэтому, не расслышав приказания, он продолжал рысцой подвигаться вперед.

Mr. Gamfield growled a fierce imprecation on the donkey generally, but more particularly on his eyes; and, running after him, bestowed a blow on his head, which would inevitably have beaten in any skull but a donkey's.

Мистер Гэмфилд разразился неистовыми проклятиями, относившимися к ослу и в особенности к его глазам, и, бросившись за ним, нанес ему удар по голове, от которого неизбежно раскололся бы любой череп, кроме ослиного.

Then, catching hold of the bridle, he gave his jaw a sharp wrench, by way of gentle reminder that he was not his own master; and by these means turned him round.

Затем, схватив осла за узду, он сильно ее дернул, с целью любезно напомнить ему, кто его хозяин, и таким манером повернул его обратно.

He then gave him another blow on the head, just to stun him till he came back again.

После этого он еще раз треснул его по голове, чтобы тот не очухался до самого его возвращения.

Having completed these arrangements, he walked up to the gate, to read the bill.

Покончив с этими приготовлениями, он подошел к воротам прочитать объявление.

The gentleman with the white waistcoat was standing at the gate with his hands behind him, after having delivered himself of some profound sentiments in the board-room.

Заложив руки за спину, у ворот стоял джентльмен в белом жилете, высказавший только что несколько глубоких мыслей в комнате, где заседал совет.

Having witnessed the little dispute between Mr. Gamfield and the donkey, he smiled joyously when that person came up to read the bill, for he saw at once that Mr. Gamfield was exactly the sort of master Oliver Twist wanted.

Наблюдая маленькую размолвку между мистером Гэмфилдом и ослом, он радостно улыбнулся, когда этот человек подошел прочесть объявление, ибо он сразу угадал, что мистер Гэмфилд -именно такой хозяин, какой нужен Оливеру Твисту.

Mr. Gamfield smiled, too, as he perused the document; for five pounds was just the sum he had been wishing for; and, as to the boy with which it was encumbered, Mr. Gamfield, knowing what the dietary of the workhouse was, well knew he would be a nice small pattern, just the very thing for register stoves.

Прочитав бумагу, мистер Гэмфилд тоже улыбнулся, так как ему необходима была именно сумма в пять фунтов; что же касается мальчика, являвшегося придатком к этой сумме, то мистер Гэмфилд, зная, какова пища в работном доме, был уверен, что мальчик окажется очень миниатюрным экземпляром, весьма подходящим для дымоходов.

So, he spelt the bill through again, from beginning to end; and then, touching his fur cap in token of humility, accosted the gentleman in the white waistcoat.

Поэтому он снова прочел по складам объявление от начала до конца и затем, притронувшись в знак почтения к своей меховой шапке, обратился к джентльмену в белом жилете.

'This here boy, sir, wot the parish wants to 'prentis,' said Mr. Gamfield.

- Этот мальчик, сэр, которого приход хочет отдать в ученье... - начал мистер Гэмфилд.

'Ay, my man,' said the gentleman in the white waistcoat, with a condescending smile.

- Да, любезный, - со снисходительной улыбкой отозвался джентльмен в белом жилете.

' What of him?'

- Что вы о нем скажете?

'If the parish vould like him to learn a right pleasant trade, in a good 'spectable chimbley-sweepin' bisness,' said Mr. Gamfield, 'I wants a 'prentis, and I am ready to take him.'

- Если приход желает, чтобы он обучился приятному ремеслу, доброму почтенному ремеслу трубочиста, - продолжал мистер Гэмфилд, - то могу сказать, что мне нужен ученик и я готов его взять.

'Walk in,' said the gentleman in the white waistcoat.

- Войдите, - сказал джентльмен в белом жилете.

Mr. Gamfield having lingered behind, to give the donkey another blow on the head, and another wrench of the jaw, as a caution not to run away in his absence, followed the gentleman with the white waistcoat into the room where Oliver had first seen him.

Мистер Гэмфилд, замешкавшись позади, угостил осла еще одним ударом по голове и еще раз дернул его за узду, предостерегая, чтобы он не убежал во время его отсутствия, а затем последовал за джентльменом в белом жилете в ту комнату, где Оливер впервые увидел этого джентльмена.

'It's a nasty trade,' said Mr. Limbkins, when Gamfield had again stated his wish.

- Это скверное ремесло, - сказал мистер Лимкинс, когда Гэмфилд снова заявил о своем желании.