Давай поговорим!
- Автор: Михаил Попов
- Жанр: Классический детектив / Политический детектив
- Дата выхода: 2018
Читать книгу "Давай поговорим!"
22
Чем ближе они подъезжали к дачному поселку, тем медленнее двигалась машина Вероники. Создавалось впечатление, что ей не слишком хочется возвращаться в Перелыгино. Леонида, наоборот, разбирало нетерпение, и ему даже не удавалось этого скрыть. Он ерзал на сиденье, смотрел в окно, за которым была уже почти полная тьма, смотрел на Веронику, которая после водопада откровений у «Даров природы» сделалась сама непроницаемость.
Валерия Борисовича они искали недолго.
Можно сказать, вообще не искали.
Сбежал так сбежал.
Кое-какие вопросы к нему еще оставались, но с ними можно было подождать.
Вероника сбросила скорость километров до сорока в час. Интересно, что это создавало не меньше аварийных переживаний, чем сверхскоростная гонка. Попутные машины сигналили, визжали протекторами, объезжая задумавшуюся колымагу, водители стучали себя кулаками по лбу и вертели пальцами у виска.
Когда «форд» свернул с трассы на тихую, темную, пустынную дорогу, что вела в недра дачного поселка, Вероника совсем остановилась. Просто у какого-то столба.
– Ну, – сказала она, не поворачиваясь к своему пассажиру, – ты ничего не хочешь мне сказать?
– А что ты рассчитываешь от меня услышать?
– Например, что ты считаешь меня бессердечной тварью и виновницей смерти отца. Что мы, Хорлины-Петуховы, вообще жуткая семейка. Что от таких, как мы и я в частности, лучше держаться подальше.
Леонид промолчал в ответ.
– Сама себе удивляюсь.
– Почему?
– Никому никогда я не рассказывала о себе и своей семье так много, как тебе, строго говоря, первому встречному.
– Такое иногда случается.
– Слушай, может, это потому, что ты мне понравился?
– В таких ситуациях чаще встречается другая реакция-человек замыкается. Трудно откровенничать с тем, кто нравится.
Вероника секунду подумала и уверенно заявила:
– Ерунда. Ты мне нравишься, и я совсем тебя не стесняюсь. Неплохо было бы еще понять, что я в тебе нашла.
Леонид повозился с усом, встряхнул сумку у себя на коленях.
– Наверно, я показался тебе надежным. Как, кстати, все белорусы. У меня есть плечо, на которое можно опереться, кроме того…
– Чушь. Теперь лучше скажи, как ты ко мне относишься.
Опять пошли в ход усы, сумка, пуговицы пиджака.
– Я бы так сказал: мне хотелось бы тебе помочь.
Вероника сняла очки (как она в черных очках вела в темноте машину?!).
– Ах, вот ты, значит, как.
Машина взревела и рванулась с места. И понеслась так, как не носилась по городу. Как Вероника находила нужные повороты и как успевала повернуть, понять сложно. Каждый раз, проделав такое, она довольно громко и злобно шипела-свистела:
– Сволочь!
К чему относилось это слово, к крутизне поворота или к словам Леонида, понять до конца было нельзя.
На мосту через овраг Вероника решительно свернула в «бедную» часть поселка. Стало быть, ехали они не к адмиральской даче, а к домику Валерия Борисовича.
– Сейчас я кое-что тебе покажу!
– Я с удовольствием посмотрю.
– Вряд ли с удовольствием. Но не в твоем удовольствии дело, понял?
– Понял.
– Ты просто сейчас поймешь, что мне нельзя помочь. Нельзя!
Леонид ничего не сказал.
Вот эта улица.
Качаясь на старых песочных кучах, подскакивая на кочках, «форд» подкатил к домику Валерия Борисовича. Его небольшая застекленная в клеточку веранда была ярко освещена. Там кто-то был. Двигался, наклонялся. Пар дыхания залепил стекла, охваченные снаружи холодным вечерним воздухом.
– Пошли! – скомандовала Вероника, открывая дверцу.
Леонид послушно выбрался наружу.
– Нет, сиди, – последовала следующая команда. Тут уж сторож счел возможным подать голос:
– Да в чем дело?
– Как он здесь оказался?!
– Кто?
Что-то хрустнуло в руке Вероники, оказалось – очки. Она тут же швырнула их в сторону веранды. Попала. Стекло звякнуло. Фигура, блуждавшая по веранде, замерла, всматриваясь в темноту.
– Да кто это?
– Неужели не видишь? Виталий Борисович. Дядя мой. Жди меня здесь.
И Вероника стремительно зашагала к дому.
Происходившее дальше весьма напоминало театр теней. Только не вполне немых теней. Скандал, разразившийся на запотевшей веранде, был многословным, с большим количеством перемещений и большим количеством жестов. Стекла затуманивались все больше. Единственные слова, которым удавалось прорваться через эту завесу, были оскорбления.
Леонид наблюдал за происходящим, не проявляя особого волнения. На самом деле у него было время привыкнуть к манерам, принятым в этой семье. Сторож даже скорее размышлял, чем наблюдал. Наверняка появление здесь Виталия Борисовича и для него явилось полнейшей неожиданностью. Не укладывалось в версию, которую он, несомненно, уже взлелеял за время сегодняшних гонок по Москве. Виталия Борисовича нужно было срочно как-то объяснить самому себе. Одно можно было утверждать с уверенностью – что Вероника не его жаждала показать, направляясь сюда.
Леонид размышлял, но всякому душевному равновесию есть предел. Когда он увидел, что тень дяди схватила тень племянницы за горло и начала душить, он сначала не поверил своим глазам, а сразу вслед за этим понял, что пора вмешаться. Он захлопнул дверцу машины и в несколько шагов оказался у веранды.
Вбежал внутрь.
И увидел, что Виталий Борисович и в самом деле душит Веронику Модестовну. Журналист-международник при виде свидетеля сразу же разжал руки и даже поднял их вверх. Видимо, именно так его учили себя вести при появлении британской полиции.
Освобожденная Вероника отскочила в сторону, шипя и свирепо сверкая глазами. В момент, когда она избежала удушения, женщина бывает особенно хороша.
– Кто это? – простонал Виталий Борисович, одной рукой хватаясь за сердце, другой нашаривая валидол. Слабое сердце – вот результат излишне здорового образа жизни.
– Это сторож, – мстительно и чуть злорадно сказала Вероника.
Сторож тем временем осматривался. Веранда была запущенная, даже грязненькая. Батареи пустых бутылок, банок, паутина. Горела газовая плита. Рядом с ней на табурете стоял таз с грязной водой. Колени у Виталия Модестовича были мокрые, ботинки у него тоже были мокрые. Только что вымытые в тазу. Неужели он из Москвы явился такой грязный, что ему пришлось срочно мыться?
– Это сторож Леня, – сказала Вероника, чтобы усилить впечатление. Виталию Борисовичу было явно все равно, он был мокр, устал и несчастен.
– Послушайте, – сказал Леонид, продолжая глядеть на таз с грязной водой. Таз этот ему о чем-то напоминал, – послушайте, а где старушка?
– Какая старушка? – в один голос спросили родственники.
– Сегодня утром я видел здесь старушку. Седую, скрюченную, она чистила картошку.
– А, – махнул рукой дядя, – это соседка. Она готовит для Валерия.
– Соседка?
И тут зазвонил телефон. В глубине дома. Один звонок, второй.
Дядя и племянница переглянулись.
После третьего они разом вышли из оцепенения и начали действовать. Вероника юркнула в комнату, а Виталий Борисович встал таким образом, чтобы загородить Леониду дорогу, если тот вздумает последовать за ней. У сторожа и мысли такой не было, но слаженность в действиях родственников он отметил.
Вероника уже появилась обратно, таща в одной руке телефон, а другой поддерживая провод. Аппарат был большой, черный, еще, пожалуй, послевоенный; ему было неуютно на весу, и он испускал душераздирающие трели.
Трубку снял Виталий Борисович. Но, едва приложив к уху, бросил в руки Вероники. Словно трубка превратилась в гадюку.
Лицо племянницы вытянулось, едва она услышала первые слова телефона.
– Это ты? Откуда? Починили телефон? А куда ты подевался из машины? A-а, понятно, я должна была догадаться. Хорошо-хорошо. Я все поняла, говорю, поняла. Конец связи.
Вероника повесила трубку на рычаг. Внимательно поглядела на дядю, все еще тяжело дышавшего, на Леонида, выглядевшего непроницаемым.
– Ну что же, надо ехать.
– Куда?! – недовольно спросил Виталий Борисович.
– Думаю, ты прекрасно знаешь, куда. Все там.
– Кто это все?
– И Дементий, и сестричка моя, и сторож Женя.
– Ты только что представляла мне сторожа Леню, сколько у вас там сторожей?
– Один старый сторож, другой новый, и оба молодые.
Виталий Борисович закашлялся так, будто это прорывалось у него непереносимое отвращение. Ко всему. К собеседникам, к людям вообще и к самой жизни.
– А главное, дядя Виталя, там следователь Аникеев, Иван Денисович. Так он мне отрекомендовался.
– Какой еще следователь?
– Комитетский. Теперь именно их сразу посылают расследовать такие дела. Две недели назад убили Александра Меня, а они не сразу почесались и, видимо, получили нагоняй.
Вероника говорила спокойно, отчетливо, как диктор.
– Не хочу я никакого Ивана Денисовича, никакого Аникеева. Если я им понадоблюсь, пусть вызывают. Я еду домой. Хватит с меня сегодня!
– Как хочешь, – спокойно, но вместе с тем сурово сказала племянница.
Виталий Борисович обошел кругом стол с телефоном.
– Ты же прекрасно понимаешь, Вероника, что меня пугает встреча не со следователем.
– Я же сказала, как хочешь. Пойдемте, товарищ сторож.
Вероника с Леонидом вышли из комнаты. Сев в машину, отъехали не сразу. Вероника явно медлила.
– В чем дело?
– Сейчас прибежит. Любопытство погонит. Как же так, все важное и интересное происходит без него. А потом, у него тоже в некотором смысле рыльце в пушку.
– А зачем он тебе?
– Не знаю. – Вероника задумчиво пожевала губами, кажется, она действительно не знала, зачем заманивает на дачу своего дядюшку. – Скажем так, чувство композиции требует. Понятно?
– Какой такой композиции?
– О, я же говорила!
Виталий Борисович появился на веранде, вышел на порог, прикрыл дверь. Не запер, а лишь прикрыл. Он все делал не торопясь, словно был уверен, что его обязательно дождутся. Подошел к машине и сел на заднее сиденье.
Ехали молча. Вырулив на улицу Крузенштерна, Вероника сбросила скорость и остановилась у дома номер девять.
– Я на секундочку, надо отдать должок.