Теорема любви

Глава 19

Встреча с Полиной поразила Раевского. Поразила настолько, что он не знал, что и делать.

Ему хотелось совершить сразу два поступка: схватить ее и увезти с собой в Кейптаун — и самому сесть в самолет, улететь и больше никогда не вспоминать о ней. И непонятно, какое из действий ему следовало бы выполнить.

Полина была холодна, он чувствовал ее обиду. Особенно когда она сообщила, что вообще-то приходила к его отцу, а тот не удосужился рассказать об этой встрече Ивану.

Но, с другой стороны, Раевский видел, что эта женщина… не счастлива. Да, она пыталась сделать вид, что у нее все хорошо и благополучно, но ее глаза были не просто грустными, а неживыми!

Кроме того, был еще Егор! Куда его деть? Что с ним делать? Как Иван мог уехать и оставить сына? Единственного сына!

В кафе с Полиной они посидели совсем чуть-чуть. Она допила свой кофе, встала и сказала, что за ней через час заедет муж.

Иван вскочил, хотел ее хотя бы за руку взять, но не посмел.

Холод в ее глазах морозил на расстояние метра.

Когда Полина ушла, Раевский посмотрел на часы: было всего четыре часа. Карина из мебельного придет на его квартиру после восьми. Что сейчас делать?

Он набрал друга:

— Андрюха, привет. Я освободился. Ты как?

— Заезжай ко мне на работу? — предложил Топазов.

— Мне в восемь надо быть на своей квартире, там придет помощница, и нужно будет ей все рассказать и показать.

— Подъезжай в Сити, поужинаем, поболтаем — и поедешь к себе на квартиру.

Раевский вызвал такси и помчался к другу.

Андрей потащил его в пафосный ресторан в соседней башне, но Ивану ничего не хотелось.

— Ну чего ты такой унылый? То, что она тебя отшила — было предсказуемо. Ты правда ожидал другого?

— Не в этом дело, что отшила, — Иван разочарованно выдохнул. — Если бы она это сделала, и я увидел в ее глазах, что она счастлива, то, честно, я бы искренне порадовался за нее. А она сидела передо мной неживая… Я никогда ее такой не видел. Ни огня в глазах, ничего.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — покачал головой Андрей.

— Нет, это точно. Я в этом уверен, потому что сидел перед ней точно с таким лицом.

— С каким? — развел руки в стороны Топазов.

— С лицом, на котором безысходность. Мы с ней как два неприкаянных идиота. Сто лет назад потеряли друг друга, но заменить на других не смогли.

Андрей пожал плечами:

— Не знаю. Я не много раз ее видел, но просто понял так, что она холодная. Просто сам по себе холодный человек. Ее почти не интересовала ни одна тема, которую мы за столом обсуждали, она всегда была рассеяна и невнимательна. Я подумал, может, она устала, но нет. Это было ее нормальное состояние.

— Со мной она была совсем другой: чувственной, эмоциональной, веселой, живой! Сейчас — это полная противоположность!

Топазов перебил друга:

— Ну так сколько лет прошло!

— И что? Женщина расцветает рядом с мужчиной!

Андрей скривился.

— Что? — не понял Иван.

— Ну расцвела она с тобой, а потом ты взял и закопал ее. Сейчас же ты собираешься воскресить то, что уже невозможно.

Иван помотал головой:

— Нет. Возможно. Я еще не знаю как, но я верну ее!

Топазов покрутил пальцем у виска и засмеялся:

— Сумасшедший!

— Да! — воскликнул Раевский и тихо добавил: — Потому что люблю. Всегда. Только ее.

— План уже небось составил? — ухмыльнулся Андрей.

— Пока нет.

К ним подошел официант, они сделали заказ, повспоминали школьные годы, и к семи часам Иван поехал на квартиру.

Карина появилась вовремя, обошла все комнаты, измерила стены и сразу рассказала хозяину, где что лучше всего поставить.

Иван согласился и попросил девушку прислать ему сметы и фото мебели.

— Я сделаю для вас визуализацию! — пообещала Карина.

Раевский был, как со всеми женщинами, любезен, но, кажется, немного переборщил. Под конец встречи девушка стала строить глазки и заигрывать с ним:

— Жаль, что у вас даже чайника нет, могли бы выпить кофе или чай…

— Обязательно куплю в ближайшее время. Кстати, и кофемашину подберите мне, пожалуйста.

Когда она ушла, Иван облегченно выдохнул.

Нет, больше он ни за что не согласится сожительствовать с женщиной. А по-другому это назвать было нельзя.

К сожаленью, даже его единственный брак был сожительством.

Иван это понял, когда уже вляпался по самое горло и менять что-то просто не хватило храбрости.

Он познакомился со своей будущей женой в ЮАР, когда вернулся из Москвы с разбитым сердцем. Молодая девчонка влюбилась в него и не отставала. Ее настойчивость больше раздражала, чем забавляла, но через год Раевский сдался. Вдвоем все-таки легче подниматься в совершенно чужой стране. А потом, как там говорится: стерпится — слюбится? Вот так и случилось с Иваном.

В душу больше так никто и не запал, и жил он женой спокойно, практически без скандалов и истерик. Детей Бог им так и не дал, а вот болезнь, к сожаленью, выдал такую, что супруга не справилась с ней.

Когда ее не стало, Раевский наконец-то осознал, что жена была для него лучшим другом и самым родным человеком.

Никаких обетов он себе не давал, но серьезных отношений тоже не планировал.

А потом как обухом по голове: у него есть сын от женщины, которую он любил и никогда не забывал.

Особенно во снах встречаться с ней было очень больно.

Просыпался, а перед глазами ее лицо, на губах ее горячие поцелуи, поворачивал голову, а на подушке лежала совсем другая женщина. Нелюбимая. Но хорошая. Да и что он мог поменять, когда у той, из сна, прекрасная семья. А у него — просто совместное проживание с хорошим человеком…