Теорема любви

Глава 4

1989 год

Весна все никак не хотела приходить, пряталась за холодными дождями и хмурым небом.

Полина после занятий в университете убирала неподалеку в офисе, а затем бежала на квартиру к одной даме, которая вдруг стала богачкой. Ее муж открыл какой-то кооператив, в семье появились деньги, и женщина решила, что ей пора перестать скрести полы самой и стоит нанять домработницу — Полину. Объявление о работе девушка сорвала со столба, позвонила и в этот же день уже убирала трехкомнатную квартиру той самой дамы, которую звали Анна Петровна. Платила женщина немного, деньгами не сорила, но иногда отдавала продукты, которые считала уже непригодными. Часто именно это и становилось ужином, когда девушка возвращалась домой, к бабушке с дедушкой.

Один раз пачку пельменей, которую Анна Петровна отдала Полине потому, что посчитала, что они несколько слиплись, семья Кувылкиных ела два дня как суп. Баба Матрона приправила его солью, перцем и лавровым листом, и получился ароматнейший суп с кусочками теста и мясными кругляшками — импровизированными клецками и фрикадельками. Другой раз Анна Петровна подарила пачку сливочного масла, потому что заметила, что то обветрилось. Целую неделю по утрам Кувылкины завтракали хлебом с маслом и благодарили щедрую хозяйку.

С едой после объявления перестройки и гласности стало совсем туго. На что только не шли люди, пытаясь победить дефицит и бедность. Проблемы были во всем! Ту же туалетную бумагу выдавали по два рулона в руки. Про нее ходили разные анекдоты. Полина слышала всякие, но запоминала самые приличные, вроде такого:

— Нравится ли вам эта книга?

— Нет.

— Ну что вы! Чертовски мягкая бумага!

Если в начале восьмого десятилетия двадцатого века занимали очередь за квартирой, машиной и импортной мебелью, к середине восьмидесятых — стояли за мясом, обувью и алкоголем, то сейчас, в самом конце десятилетия, в дефиците было уже самое необходимое: масло, сахар, мука.

Баба Матрона потеряла работу и сначала мыла подъезды, но очень скоро поняла, что если продать место в очереди, можно заработать больше. Возле универсамов собирались целые подразделения бабушек, у которых было много времени и они могли спокойно встать в трехчасовую очередь, простоять и уже рядом с кассой — продать свое место.

За три рубля, которые она получала вечером, на следующий день рано утром она скупала продукты в московском универсаме — и потом продавала у метро в разы дороже.

Но жили Кувылкины все равно бедно. Львиная доля всех заработанных денег уходила на лекарства деду, за коммуналку, которую баба Матрона платила с чопорной регулярностью, на спецсчет в банке, типа вклада, где ей пообещали через пять лет приличную сумму. Спорить с ней было бесполезно, да и Полина была не таким человеком, чтобы вмешиваться.

Сегодня сумочку девушки грели два яблока и один экзотический фрукт — банан. Анна Петровна с барского плеча осчастливила семью Кувылкиных, и Полина предвкушала, как придет домой, разрежет неведомый банан на три части и впервые попробует его.

В этот день, а вернее, уже вечер, дождь лил как из ведра. Полина вышла из подъезда, и стоя под козырьком, сначала подумала переждать, но поняла, что тогда вернется домой слишком поздно. Ей до метро пятнадцать минут идти, а затем на другой конец Москвы ехать.

Она еще раз посмотрела на маленькие часики и решительно шагнула под холодный поток воды с неба.

Когда она вышла на проспект, от ветра ее кожа покрылась мурашками, но девушка только втянула плечи и ускорила шаг. Через пару минут над ее головой возник большой черный зонт. Она удивленно посмотрела на парня, который держал его и так же быстро передвигал ногами.

— Все равно ведь в одном направлении идем, да? — вроде бы как спросил он, но ответа точно не ждал.

Полина и не собиралась с ним вести беседу. Она уже так продрогла, что зуб на зуб не попадал!

Когда нырнули в метро, и парень закрыл зонт, девушка, наконец, его рассмотрела. Какой же он высокий и красивый! — единственное, что пронеслось в ее голове.

Они вместе зашли в полный вагон и оказались прижатыми друг к другу.

— Замерзла? — ласково спросил незнакомец с зонтом.

Полина кивнула и опустила голову.

— Курточка у тебя совсем не по сезону, — заметил он. — Ты до какой станции едешь?

— До кольцевой, потом на сиреневую пересаживаюсь.

— О, нам по пути! — как бы между прочим заявил парень.

На следующей остановке людей прибавилось, и расстояние между новыми знакомыми еще больше сократилось. Они стояли так близко, что Полина слышала его дыхание и почувствовала запах одеколона. Приятный, немного цитрусовый. Ей нравилось то, что парень не старался прижаться к ней еще сильней, а наоборот выставил руку, держась за поручень и так создавая между ними небольшой просвет.

Они вместе вышли из вагона и зашагали через переход на другую ветку. Незнакомец держался рядом, и ему даже удавалось отгораживать Полину от наглых встречных прохожих, которые шли против течения.

В вагоне на сиреневой ветке места было побольше, но свободных сидений не оказалось, и они встали напротив входа.

— Меня Иваном зовут, — представился парень.

— Я — Полина.

— Чем занимаешься по жизни? Учишься где-то?

— Да, в педе. А ты? — девушка немного осмелела и посмотрела ему прямо в глаза.

Бесподобные, серые глаза с черными точечками на ободке роговицы. Он явно заметил, что она его рассматривает, и улыбнулся. Тепло. Так тепло, что по телу разлилась горячая истома и сразу стало жарко.

— Я в медицинском. Уже на четвертом курсе.

— Какой ты молодец! — непроизвольно восхитилась Полина.

— Чем это? — не понял Иван.

— Ну как чем? Для меня медики — это самые настоящие воины. Когда к дедушке приезжает скорая, я все время любуюсь врачами. Каждый день спасают жизни! Разве это не герои?

Иван как-то неопределенно пожал плечами и сказал:

— Это просто профессия. Так можно из тебя сделать героя — ты будешь учить детей считать и писать…

Полина его перебила:

— Нет, этому они и сами могут научиться…

Тут пришла его очередь ее перебивать:

— Некоторым людям тоже доктора не нужны. Мой отец, например, никогда по врачам не ходит. Он сам себя лечит.

Полина замолчала, обдумывая его слова, но все равно несогласно замотала головой:

— Таких единицы, — а потом посмотрела на него и спросила: — Ты пошел в медицинский, чтобы его лечить, да?

Иван засмеялся:

— Ну, пусть будет так!

На следующей остановке вышло много людей, и освободились сидения:

— Пойдем сядем?

Они плюхнулись на свободные места, посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Ты что завтра вечером делаешь? — спросил Иван.

Полина пожала плечами, вспоминая свое расписание. Завтра у нее до трех часов занятия, а потом уборка офиса. У госпожи Анны Петровны она работает через день, так что после шести будет свободна.

— Я завтра играю в баскетбол в дворовой команде, — продолжил Иван, — но у нас хороший уровень, три наших игрока в высшей лиге играют. Придешь?

— С удовольствием! Никогда не была на баскетболе.

— Давай тогда встретимся на Белорусской и вместе поедем. Оттуда недалеко.

Девушка, улыбаясь, закивала головой, но потом грустно сказала:

— Мне на следующей выходить. А тебе?

Иван хмыкнул:

— А мне назад до кольцевой, две станции до красной и пять до Проспекта Вернадского.

Полина захлопала глазами и еле слышно спросила, немного заикаясь:

— А з…зачем ты такой крюк сделал?

— Как зачем? Чтобы тебя проводить, — ответил он удивленно и добавил: — У тебя же зонта нет. Кстати, нам пора.

Они вышли, поднялись на эскалаторе и зашагали к дому Полины. По дороге Иван рассказывал ей истории, веселил и развлекал.

У подъезда попрощались сухо. Полине хотелось поскорей оказаться дома и поразмышлять над тем, что с ней случилось. Этот парень произвел на нее неизгладимое впечатление и запал в душу. Она это уже поняла. Просто до нее еще не доходило, почему это случилось так быстро — и как ей дальше жить.