20-ть любительских переводов (сборник)

* * *

Охраняемая дверь моего здания, распознает мое голодное лицо, открывается, затем закрывается, и я больше никого не слышу. К счастью, я остаюсь в живых после похода через улицу, затем заказываю три блюда и в ожидании пищи, съедаю все пакетики сахара.

Разговаривают незнакомцы. Они смотрят на меня и одновременно игнорируют меня. Я смотрю на них, оценивая все те абстрактные понятия, которые подразумевают счастье и отчаяние. Несмотря на такое вот исходное допущение, я все же присоединяюсь к этой человеческой компании. Мне нравятся новые лица и голоса, размеренная занятость каждого человека, что заполняет его маленькую жизнь.

Наконец подается первое блюдо – настоящие блинчики и сардельки. Пируя, я признаюсь себе, что до сих пор, это все еще худший период времени для меня. Очевидно я зашел слишком далеко. Необходимы более разумные вещи. Вот в чем суть существования. Жизнь коротка, но при этом наполнена большим количеством вариантов, для выбора её образа. И ожидая сэндвич «Рубен»[38], я выбираю.

Всего три приема пищи, затем большой десерт в виде целого яблочного пирога. Используя свой древний телефон, я звоню в обычную службу.

Лимузин припаркован снаружи и ждет меня. Поход за продуктами, всегда был для меня рутиной, но это было раньше, однако голод человека меняет.

Сегодня мои продолжительные передвижения, доставляют мне истинное удовольствие. Каждое из них наполнено сокровищами, и несмотря на то, что я сейчас значительно слабее, чем когда-либо, я нахожусь в состоянии максимального веселья, загружая продукты в тележки и толкая их к машине, чтобы затем доставить все эти ценности в мой дом, дав команду подъехать к задней части здания.

Почему-то мне хочется избежать той женщины, что встретилась мне накануне. Хотя её псинка казалась забавной, но только не сама хозяйка. Я все загружаю в грузовой лифт, для последующего перемещения на кухню, которая в течение последующих десяти дней, будет очень и очень занята.

Ем, сплю и ем опять. Когда все это началось, я предполагал, что буду проводить свои активные дни, осваивая текущие события и культуру. Но я никогда так не делаю. Зачем узнавать о прихотях, которые просто пройдут мимо? Бесконечные трапезы – вот моя жизнь. А также уколы и основные таблетки. Консультации со своим врачом и другими экспертами, для настройки следующего этапа, этого постоянного развивающегося бизнеса. Который подразумевает свежий урожай таблеток, протоколов и обновления программного обеспечения.

Десять дней пиршества, превращаются в двадцать. Все, включая и меня, согласны с тем, что мне нужно быть толще, чем когда-либо.

Бессмысленно покидать свою квартиру, что разумеется я и не делаю. Особенно трудоемок заключительный этап – полировка. Огромное количество соевого белка, приходится поглощать банками с культивированным китовым жиром, затем происходит очень эффективное очищение кишечника перед сном. Но этот сон совсем не означает, что я собираюсь спать. Я просто теряю сознание и в этот момент, проецирую свои мысли, очень похожие на сновидения. Мое холодное и голое тело, летит к Луне. Безжизненное пространство космоса, в точности повторяя мое состояние, окутывает меня, однако Солнце при этом, все-таки жаркое. И я ощущаю, как мне становится тепло и радостно, и прямо в этот момент, когда я собираюсь приземлиться в Национальном парке Британии «Новый Лес», меня будят уколы.

Яркий свет заливает мое обнаженное сморщенное тело, и начинается обычная болезненная дрожь. А мой метаболизм пытается вспомнить, как выполнять свою работу.

Жутко голодный я просыпаюсь. В мое отсутствие, мой старый телефон обновил свой разум и свои внутренности. Сахар и инъекции. Сойлент[39], еще инъекции.

Это тот этап, который происходит в первую очередь. Потом в голове проясняется, я сижу на кухне, ожидая, когда приготовятся десять пирогов в горшочках. И только после этого, я наконец рискую посмотреть новости. Слава тебе Господи, мир кажется достаточно здоровым. Но с другой стороны, луна как всегда бесплодна.

Мне так не хочется задерживаться в этом скучном, проходящем мире.

На этот раз, более решительно, чем в прошлый раз, я выхожу на улицу, чтобы покушать, а заодно и подышать свежим воздухом. Смотрю на все лица в ресторане. Однако никогда не вижу эту женщину, ловя себя на том, что не могу перестать следить за ней и её великодушной собачкой.

Затем насытившись мясом и сыром, забираюсь в ожидающий меня лимузин и отправляюсь за покупками, прежде, чем вернусь домой и готовый опять поглощать съестное, как землеройка.

Итак, доезжаю на грузовом лифте до своего этажа, выхожу и вижу явно поджидающую меня, ту самую женщину.

За двадцать шесть месяцев, много изменилось.

– Приветик! – произносит она с улыбкой. В самом широком смысле, она действительно улыбается.

– Привет! – отвечаю я.

– Интересно, так куда же ты ходишь, в своих путешествиях? – насмешливым тоном спрашивает она.

– В чудесные места, – отвечаю ей.

Её пёсик, как всегда – позади неё.

– Оставь человека в покое, – слышу я призыв собаки. На этот раз, его воротник тоньше, голос полнее, старше и гораздо более зрелый.

Полагаю, что искусственный интеллект пса, явно улучшили.

– Итак, я знаю, чем вы занимаетесь, – заявляет женщина, заявляет Глория. Её голос звучит так быстро, что слова сливаются воедино. – Это из области того, что десять или двенадцать лет назад, стал возможным анабиоз, не так ли? Приостановка процесса старения и все такое. Я читала как-то об этом и пришла к выводу, хоть это и звучит красиво, но уж точно не для меня. Тем более то, что я узнала позже? А то, что все, кто участвовал в той программе, уволились после первого или второго сна.

– Во-первых, это не касательно процесса сна, – поясняю я, – во-вторых, это не для всех подряд.

– Ну насчет этого момента, я в курсе.

Полагаю, что она знает достаточно. По крайней мере она так считает.

– Глория, – произносит пёс. Но хозяйка пса игнорирует его.

– Ну и сколько раз ты уходил в те сонные дали? – интересуется она, переходя на ты.

Мысленно я ответил ей: «Шесть раз, и это не твое собачье дело».

– Чтобы ничего не делать и просто спать, – молвит она, – я имею в виду анабиоз, для этого требуется много денег. Итак, полагаю, что ты достаточно богат.

Продолжаю отвечать ей мысленно: «Ну вот опять».

И я не единственный, кто видит надвигающиеся неприятности.

– Оставь нашего соседа в покое, – произносит её песик.

– Ну да, и он наш сосед, – самодовольно растягивает она слова, – мистер Артему Тенор, живет прямо под нами, в квартире – 4-с.

Мне срочно нужен отвлекающий фактор и впервые в своей жизни, я закидываю вопросик псу: «Как тебя кличут?»

– «Спаситель душ», – с готовностью отвечает псинка.

– В самом деле? – изумляюсь я.

– Ну у меня не было выбора и меня особо не спрашивали, – поясняет он.

– Полагаю, что «Спаситель...» означает что ты кобель? – беря на себя смелость убедиться в этом воочию.

– Когда мы видели тебя в тот раз, ты еще пнул моего питомца, – цедит слова Глория.

– Споткнулся, – поспешил я прервать её обвинения.

– Это было еще до того, как я осознала, кто ты такой, – продолжала она, не обращая внимания на мои оправдания. – Мы как раз только что переехали в это здание. Поэтому определенно я не понимала, чем ты занимаешься. Но, честно говоря, видок твой так и кричал тогда, что от тебя веет только неприятностями.

– Бедами, – подсказывает её песик, – бедами.

– Ну не будь таким, – вещает она ему, но не переставая пялиться на меня. Полагаю, что сильнее сфокусироваться двум глазам, просто невозможно. Мне остается только принимать тот факт, что Глория провела тщательно расследование. Ей известна вся правда о моих финансах и отсутствии у меня семьи. И насколько я понял, она также обнаружила, что манифест был опубликован, когда мне было двадцать. Опубликован на Facebook, и поэтому вечно существующий.

«Я хочу жить в эпоху межпланетных перелетов. Солнечная система будет терраформирована, – такие вот словечки я тогда напечатал на своей страничке, в которые верю и сейчас, – и я смогу жить как настоящий турист».

И это четырнадцать лет спустя. Но если на меня взглянуть внимательно, моя внешность и ДНК подразумевают, что едва ли я достаточно взрослый, чтобы покупать выпивку или травку.

– Извините, но мне действительно необходимо попасть сейчас домой, – сообщаю я своим соседям.

– Позволь человеку покушать, – произносит Спаситель душ.

Напряженная улыбка исчезает, сменяясь яростной дозой, чего-то более худшего.

– У меня есть чутье на людей, – информирует она.

Такие слова, заставляют любого здравомыслящего человека отступить назад.

– И у нас есть много общего, – многообещающе продолжает женщина.

– Глория, – грустно вещает пёс, – мы уже обсуждали это.

– Мы с тобой мечтатели, – неожиданно уверяет она меня, – а мечтатели заслуживают того, чтобы быть вместе.

Спаситель душ, носится между нами. Это действие можно только приветствовать, ну с моей стороны уж точно. Кобелёк, представляет из себя двадцать фунтов гладкого меха, и мне приятно осознавать, что у меня появился сочувствующий друг. И мне хочется надеется, что он повлияет на неё. Или покусает её за лодыжку.

Но нет, увы. Эти собачьи глаза смотрят на меня снизу-вверх.

– Иди домой и поешь, – настоятельно советует пёсик, – и пока ты будешь трапезничать, внимательно изучи этот мир. Обещай пожалуйста сделать это, хорошо? Изучи, как мы относимся к нашим эгоцентричным и социопатичным гражданам. Это не значит, что я могу поделиться чем-то конкретным. В конце концов, существуют законы о неприкосновенности частной жизни и профессиональные стандарты.

От последних произнесенных слов, Глория начинает злиться. За свою короткую жизнь я никогда не видел, чтобы кто-то так быстро переходил от любви к ярости.

– Чёрт возьми, прекрати эту тираду, – раздраженно предупреждает она, размахивая кулаками в воздухе. Ты, маленькое отродье, у тебя нет никакого хренова права такое произносить.

– Ну тогда ударь меня, – отвечает ей пёсик, – и тогда у нас появится возможность перестать притворяться, что это лечение приносит успех.

– Да, ты прав, мне следует пнуть тебя как следует, – соглашается она.

Спаситель разворачивается боком: «Ну давай милая, попробуй».

Балансируя пакетами с продуктами, я ковыляю к своей квартире.

– Благодарю, – кричу я собаке.

И сдается мне, что он вовсе не собака, не так ли?