Гидра-2. Криминальные истории 60-х

СЛЕДСТВИЕ ВЕДЕТ ПОСТАТЕЙКИН

Молодой следователь, Петр Петрович Постатейкин, готовился к допросу своего первого свидетеля. Он проверил авторучку, положил на стол бланки протоколов, Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Ему показалось этого мало. Он сходил в соседней кабинет, взял там комментированный Уголовно-процессуальный кодекс и тоже положил его перед собой. Теперь он чувствовал себя во всеоружии.

И вот первый свидетель — худенький, небольшого роста пожилой мужчина скромно сидит на уголке стула и мнет в руках шапку.

— Значит, вы — Иванов Федор Степанович из деревни Васино. Ну, так что у вас случилось в деревне Васино, товарищ Иванов?

Свидетель внимательно посмотрел на следователя, почесал затылок и, видимо, не понимая, о чем идет речь, спросил:

— Как что случилось? Когда?

— Ну, допустим, позавчера, то есть 10 апреля, — спокойно пояснил Постатейкин.

— А где?

— В вашей деревне.

— A-а, в нашей деревне… — Свидетель напряженно думал. — В нашей деревне… Стрелка сдохла.

— Что за Стрелка? — не понял следователь.

— Корова сементальской породы. Ничего не могли сделать. И ветеринар был сементальской породы, да.

— Что за сементальская порода?

— О, это всем породам порода! Знаете, сколько она молока давала? Ого-о! — Свидетель покачал головой. — За нее и трех простых коров отдать не жалко.

— А что с ней случилось? — сам не понимая, зачем, спросил Постатейкин.

— Растелиться не могла, — пояснил свидетель. — Телок-то, понимаешь, ничего, живой, а она-то того, околела.

— Ну и что?

— Как ну и что? Лучшая, почитай, в районе корова сдохла, а вы — ну и что. Да от этой коровы можно было племенное стадо создать…

— А мне это зачем? Мне-то зачем все это знать? — волнуясь, спросил следователь.

— А я откуда знаю? Вы спрашиваете, я отвечаю.

— Я не об этом вас спрашиваю, не об этом.

— А об чем?

— Что у вас в деревне случилось 10 апреля на главной улице?

— А у нас в деревне всего одна улица.

— Ну, на единственной улице вашей деревни.

— А… Столб у нас упал. Давно бригадиру говорили, чтобы сменил, ему все некогда. И то правда, работы много осенью бывает. Урожай хороший в этом году, запарились, пока все убрали.

— Это о чем вы опять? — подозрительно глядя на свидетеля, спросил Постатейкин.

— Как об чем? Столб упал.

— Какой столб?

— Радио на нем висело, изоляторы всякие, провода… Ничего, аккуратно упал. Сказывают, курицу чуть не пришиб. Так она с перепугу петухом запела.

— Послушайте, при чем здесь петух?

— Какой петух? Никакого петуха, — обиделся свидетель. — Курица-то — как петух…

— Ну, знаете, — необычайно тихо проговорил Постатейкин, в упор глядя на свидетеля, — хватит с меня ваших баек.

— Каких баек! — возмутился Иванов. — Ты что, товарищ следователь, от волнения он перешел на ты, — сам вызвал, сам спрашивает, я все, как есть, отвечаю, и он же недоволен. В таком разе я вообще ничего говорить не буду.

— Хватит, антракт, — вставая из-за стола, сказал Постатейкин.

— Какой еще антракт? — недоуменно глядя на следователя, произнес свидетель. — Мне и без него неплохо.

— Покурить хочешь? — наклоняясь к нему, спросил Постатейкин.

— Ну, — настороженно ответил свидетель.

— Вот и иди, покури, а потом продолжим разговор.

Свидетель встал со стула и с выражением явного недоумения на лице вышел из кабинета. Постатейкин продолжал стоять, держась обеими руками за спинку стула.

Через некоторое время он открыл дверь.

— Как отдохнули, товарищ Иванов?

— Ничего, не жалуемся.

— Покурили? — спокойно спросил Постатейкин.

— А я некурящий.

— Зачем же вы выходили в коридор?

— А Бог его знает. Вам лучше знать, раз выпроводили. Ну, долго еще? Дела у меня.

— У каждого свои заботы, — вздохнул Постатейкин. — Скажите, Иванов, в вашей деревне сарай, который расположен рядом с магазином, горел?

— Так это неу нас.

— Как не у вас? А где же?

— Так это в другой деревне, в Большом Васине. А мы из Малого Васина. У нас в деревне столб упал и корова того.

— Хватит про корову, Иванов. Расскажите о пожаре.

— А что рассказывать-то?

— Как что? Что видели.

— Огонь видел. Отродясь такого полымя не встречал. В сарае-то, сказывают, продавец олифу и краски держал. Так, знаете, как они горели, аж гул стоял.

— Вы были на пожаре?

— А то как же, был. Там вся наша деревня была, весь народ сбежался. Если 6 не народ, мог и магазин сгореть. Отстояли его. Я воду из колодца подавал, а люди магазин обливали. К сараю-то нельзя было подступиться. Больно жгла.

— Что вы мне опять говорите? Какая ваша деревня? Вы же из деревни Малое Васино, а пожар был в Большом Васине, то есть в другой деревне.

— А эти деревни, почитай, одна деревня. Вот так… — Свидетель встал и вытянул в сторону правую руку. — По правую руку от мосточка, что через речку Васинку, Большое Васино, а по левую руку — Малое.

— То одна деревня, то две, — недоуменно сказал Постатейкин. — У вас что-то ничего не поймешь, свидетель.

— Так это как глядеть, — взмахнул руками свидетель. — Если как по бригаде, то одна деревня, а по сельсовету — то две. А вообще-то как одна.

— Все ясно, — сухо сказал Постатейкин, — Ну, а кто поджег сарай?

— Чего не знаю, того не знаю. Я так не поджигал.

— Что еще можете сказать?

— Позавчера вот в кино был, так там тоже следователь… Так он спрашивает: что еще, мол, можете сказать да что прибавить? А этот, как его, свидетель-обвиняемый и говорит: «Знать не знаю, ведать не ведаю». Вот тут-то он, следователь то есть, и показал себя, все сам тому и рассказал — как он в ювелирный магазин забрался да все с витрин в мешок переложил, на улицу вышел, а там милиционер. Так супостат этот в мешок сам забрался и на землю лег, как будто это не он, а как бы мешок, все равно что с мусором каким. Милиционер мимо и прошел…

— Зачем вы мне про кино рассказываете? — обиделся Постатейкин. — К чему это мне? Я ведь у вас спрашиваю, кто сарай поджег.

…Через полчаса, когда стороны расстались, перед Постатейкиным лежал протокол. На нем было записано: «На пожаре я был. Огонь гасил, а больше ничего не знаю».