Гидра-2. Криминальные истории 60-х

Ректор молча смотрел на прокурора.

— Хорошо, мы примем меры.

— Вот это уже другой разговор. И о принятых мерах я вас прошу сообщить в прокуратуру в течение двух недель, достаточный срок?

Ректор помолчал.

— Да, достаточный.

— Но это еще не все, — сказал Анатолий Михайлович. — Дело в том, что государству по вине работников администрации причинен ущерб, поскольку институт выплатил студентам стоимость пропавших вещей. Ответственным за работу гардероба, организацию охраны вещей студентов и сотрудников института является проректор по административно-хозяйственной части. На страже этих интересов государства обязана стоять прокуратура. Поэтому будем решать вопрос о предъявлении к проректору иска о взыскании с него причиненного ущерба.

Ректор и проректор молчали. Прощание было коротким.

Анатолий Михайлович из опыта знал, что после взыскания с виновного руководителя ущерба недостатки в работе руководимой им службы сразу устраняются. Он не сомневался, что такое произойдет и в институте.

— Я завтра в соответствии с планом работы прокуратуры провожу проверку законности приказов, распоряжений, других актов в областных организациях, расположенных в нашем районе, — сказала Колчанова Е.П. — И хотела бы поговорить с вами по этому вопросу.

— Вы сейчас подготовьте исковое заявление о взыскании ущерба с проректора, а во второй половине дня я вас приглашу, и мы поговорим.

На столе Анатолия Михайловича со вчерашнего вечера лежало уголовное дело, расследование по которому было закончено. Его нужно направить в суд. Но для этого необходимо с ним внимательно ознакомиться.

Прокурор положил пухлый том перед собой. Однако мысли его снова вернулись к только что состоявшемуся разговору. «Ректор, наверное, тоже прав, когда говорит, что милиция работает недостаточно активно. Действительно, что сделал работник милиции в данном случае? Поговорил с потерпевшим, еще двумя студентами, проректором по административно-хозяйственной части. Разговор, в основном, шел о том, что действительно ли пропала шапка и сколько она стоит. После чего было дано задание уголовному розыску вести поиск пропавшей шапки. По-видимому, эту работу надо вести активнее и с большей публичностью. О пропаже шапки, конечно, знает весь институт, и только мы, милиция, прокуратура, делаем из этого тайну. А нужно, наверное, действовать наоборот. Во-первых, опросить всех студентов, оставлявших одежду в аудитории. При этом основной упор делать на установление того человека, который мог унести шапку. И если такие лица будут предположительно установлены, продолжать работу в отношении их с тем, чтобы установить виновного. Во-вторых, можно объявить по институтскому радио, если оно есть, через газету, иным путем о происшедшем случае, просить студентов, других работников помочь найти пропавшую вещь и человека, у которого она находится. Целесообразно также выступить непосредственно перед студентами, сказать об аморальности данных действий, призвать их помочь выявить нечестного человека. Такая деятельность, с одной стороны, покажет, что милиция работает, а с другой — будет способствовать раскрытию данного преступления. Нужно обсудить вопрос о перестройке расследования таких преступлений на координационном совете правоохранительных органов района».

Анатолий Михайлович открыл первую страницу уголовного дела. Он знал его содержание, поскольку знакомился с материалами, когда давал санкцию на арест обвиняемого. Но нужно еще раз внимательно проанализировать все доказательства, проверить правильность оформления процессуальных и иных документов, полноту собранных материалов. Преступление тяжкое — убийство. Суть его проста. Между мужем и женок возникла ссора, которая затем переросла в драку. Жена выбежала на балкон Муж — за ней, схватил за ноги и выбросил с третьего этажа. Она разбилась насмерть.

Анатолий Михайлович вспомнил беседу с виновником трагедии — среднего возраста мужчиной. Он сидел, опустив голову. Отекшее лицо, дрожащие руки, тупой взгляд. Пожимал недоуменно плечами, разводил руки. Казалось, он сам не понимал, как и почему все это случилось. Было известно, что в тот день они муж и жена Шоломовы пили одеколон.

— За что вы сбросили жену с балкона?

— Не знаю, не помню. Был сильно пьян.

Больше ничего добиться от него не удалось.

«Что это? — думал тогда Анатолий Михайлович. — Полная деградация личности? Превращение его в первобытное, полуживотное состояние? Он даже не знает, за что убил человека, с которым прожил жизнь! Как это можно объяснить? И жалко было его, и больно оттого, что такое случается с людьми! Раньше, когда в продаже было полное изобилие спиртного на все вкусы и возрасты, часто приходилось сталкиваться с подобными преступлениями. В настоящее время они стали значительно реже, но еще дают о себе знать. Нельзя, видимо, сразу, одним махом покончить с этим социальным злом».

Долго Анатолий Михайлович изучал материалы дела, выписывая необходимые сведения. Он решил сам выступить по данному делу. Позвонил председателю народного суда, предложил рассмотреть это дело в выездном заседании непосредственно по месту жительства обвиняемого и потерпевшей. Председатель суда согласился.

— Анатолий Михайлович, вы в своей речи уделите побольше внимания алкоголизму, пьянству и борьбе с ними.

— Я поэтому и предлагаю рассмотреть дело в выездном заседании.

«Нужно хорошо подготовиться к процессу, — подумал Анатолий Михайлович. — Показать прямую связь между пьянством и тягчайшим преступлением — убийством человека». Он вспомнил первое дело, по которому ему пришлось выступать в суде. Тогда тоже было убийство, и тоже в нетрезвом состоянии муж убил жену. Из-за бутылки водки, которую та спрятала и не хотела ему отдать. Он начал ее избивать. Она смогла вырваться, выбежала из дома. Он схватил ружье и выстрелил ей в спину.

Случилось это в сельской местности, в деревне. Оба работали в совхозе. Тогда тоже состоялась выездная сессия. Анатолий Михайлович очень тщательно готовился к процессу. Полностью написал речь. Но когда начал говорить, отрывался от текста, потому что слова приходили сами.

Народу, собралось много, полный клуб. Слушали внимательно. Анатолий Михайлович говорил о том, что пьянство отупляет и оглупляет человека. Всем было известно, что Мезенцевы пили, дрались.

Жена постоянно ходила с синяками на лице. Никто не обращал на это внимания, потому что во многих семьях были такие же отношения. А сама потерпевшая, деградировавшая от постоянной пьянки, тоже считала все происходившее в порядке вещей. Алкоголь довел ее и мужа до животного состояния. Никаких интересов, кроме водки. И убийство — логический результат такой жизни. Даже судебный процесс и приговор не произвели какого-либо заметного впечатления на подсудимого. Он сидел с неподвижным выражением лица и тупо смотрел на происходящее вокруг него. Казалось, что ему все это совершенно безразлично. Тогда Анатолий Михайлович понял, что и апатия — результат алкоголизма: у Мезенцева, по-видимому, наступил этап полной деградации личности. Он был не только больным, но и опасным обществу человеком.

Аналогичное положение, наверное, и с Шоломовыми. Тоже каждодневное пьянство, ссоры, драки. Муж на протяжении длительного времени не работал. Родственники жены и соседи обращались в милицию по поводу их постоянных пьянок и скандалов. Однако никаких мер принято не было. А можно и нужно было заинтересоваться, на какие средства пьют супруги Шоломовы. Почему не работает муж? Если бы такой интерес был проявлен, возможно, и не случилось бы это тяжкое преступление. Недоработка милиции. Необходимо направить представление по этому вопросу начальнику райотдела.

Размышления Анатолия Михайловича прервали гудок и загоревшаяся лампочка переговорного устройства. К нему обращался помощник по уголовным делам.

— Анатолий Михайлович, я обобщил материалы о мелких хищениях на кондитерской фабрике…

— Заходите, поговорим.

Кондитерская фабрика составляла особую заботу милиции и прокуратуры. Здесь постоянно совершались мелкие хищения. С фабрики выносили шоколад, орехи, коньяк, другие компоненты. Усиливалась охрана, проводились внезапные проверки, принимались иные меры, однако хищения продолжались.

Полгода назад на одном из участков конфетного цеха ввели бригадный подряд. Анатолий Михайлович из опыта знал, что коллективная ответственность повышает заинтересованность людей в сохранности имущества, и попросил помощника провести сравнительный анализ хищений на этом и других участках.

— Изучение показало, — доложил помощник, — что на участке, где внедрен коллективный подряд и введена коллективная ответственность за сохранность государственного имущества, хищений значительно меньше: за пол года задержан всего один рабочий с этого участка. На других аналогичных участках — до пяти — семи случаев, начальник цеха говорил, что это — безусловно, результат коллективного подряда и оплаты по конечному результату, когда учитываются количество созданной продукции и ее качество. Следует отметить, что качество продукции также заметно улучшилось. Достичь таких показателей невозможно, если будут иметь место хищения и, как следствие этого, недовложения различных компонентов.

— Это очень важные данные, — сказал Анатолий Михайлович. — Нужно подготовить представления директору фабрики, в областное управление пищевой промышленности и информацию в райком партии, в которых изложить результаты данного изучения и обосновать необходимость ускорения перевода всех участков, бригад фабрики на коллективный подряд. Такой переход, думается, не только сократит количество хищений на фабрике, но и улучшит результаты ее работы, повысит качество продукции. Значит, наше представление будет способствовать укреплению законности в районе и ускорению перестройки районной экономики. Сколько времени вам нужно для подготовки представлений? — спросил Анатолий Михайлович.

— Два дня. Есть еще другие дела.

— Хорошо. Послезавтра я вас жду.

После ухода помощника Анатолий Михайлович начал писать представление начальнику райотдела по материалам уголовного дела об убийстве Шоломовой. В это время зазвонил телефон. Это была жена.

— Ты звонил в РОНО? — спросила она.

— Нет. Ждал твоего звонка.

— Как и ожидали, Алеше сказали, что весь класс пойдет по профориентации на завод. В милицию или прокуратуру никого не направят. Позвони, поговори, может быть, для него сделают исключение.

— Хорошо. Я позвоню.

— Ну, пока.

Сын Алексей просто бредит работой в милиции или прокуратуре. Он учится в 8-м классе и твердо решил стать юристом, как и отец. И это неудивительно. С самого раннего детства все разговоры в семье были о следователях, инспекторах уголовного розыска, правонарушениях, укреплении законности. Но в жизни до поступления в вуз и прохождения практики сам не сможет реально познакомиться с этой профессией. А для того чтобы окончательно определиться в выборе работы, ему это очень необходимо. Почему нельзя ребят, допустим, после седьмого класса направлять в те организации, на предприятия, где они хотят работать и на практике познакомиться с той профессией, которой они ходят посвятить свою жизнь? Допустим, для его сына РОНО сделает исключение, а как быть другим, которые также хотят стать юристами? Почему бы не направлять желающих стать актерами, например, в театр? Пусть они своими глазами увидят работу актеров. Может быть, многие поймут, что это за профессия, и не будет наивного паломничества в театральные учебные заведения? Более высокую активность могли бы проявлять и предприятия, заинтересованные в получении рабочей силы. Смог же бригадир строительной бригады Сериков заинтересовать молодежь строительной профессией, являвшейся одной из самых непрестижных! У него никогда не было проблем с кадрами. Может быть, поговорить на эту тему в райкоме партии, райисполкоме? Ведь чем раньше молодой человек начнет сознательно готовиться к своей будущей профессии, тем более квалифицированным специалистом он станет, тем больше пользы принесет обществу.