Рафаил

***

Шесть часов спустя отец Мюррей стоял у дверей учебного класса. До него доносилось тихое бормотание отца Куинна, разговаривающего с проходящими подготовку монахинями. Затем послышались приближающиеся к двери шаги. Отец Мюррей прислонился к стене и стал смотреть, как послушницы покидают комнату. Его глаза метались в поисках монахини, которая всегда привлекала его внимание. Самой набожной. Самой тихой. Той, что почти не встречалась с ним глазами. Когда она наконец вышла, священник затаил дыхание. Девушка шла, склонив голову и опустив взгляд. Ее руки были сложены на груди и спрятаны под широкими рукавами. Голову покрывал белый головной убор, а стройное тело скрывал черный хабит (прим.: вид монашеской одежды, представляющий собой просторное длинное одеяние с широкими рукавами). Отец Мюррей решительно шагнул ей навстречу.

На него взметнулся взгляд потрясенных голубых глаз.

— Отец Мюррей, вы меня напугали, — застенчиво улыбнулась она.

Мюррей улыбнулся в ответ.

— Сестра Мария Агнесса. Рад вас видеть.

Сестра Мария кивнула, потом снова опустила глаза и направилась в трапезную на ужин.

— Отец Мюррей? ― голос отца Куинна отвлек внимание отца Мюррея от сестры Марии. Повернувшись к первосвященнику, отец Мюррей увидел у него во взгляде проблеск осуждения.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? Вы сегодня должны были дежурить в приюте Невинных младенцев.

Конечно же, отец Куинн выражался довольно расплывчато. На самом деле, отцу Мюррею было предписано находиться в Чистилище и следить за очищением находившихся под их надзором мальчиков.

Отец Мюррей убедился, что поблизости никого не было, и подошел к первосвященнику.

— Я должен поговорить с вами. Срочно.

Куинн прищурил глаза. Внезапно в коридоре послышались шаги настоятельницы, и они оба оглянулись в ее сторону.

— Отцы, скоро начнется ужин. Присоединяйтесь к нам.

Как по команде, в пустых коридорах раздался звонок, эхом прокатившись под каменными сводами монастыря.

— Поговорим после ужина, когда монахини разойдутся на ночь по комнатам, — сказал отец Куинн. — Идемте.

Первосвященник направился в трапезную. Отец Мюррей и отец Куинн сидели за главным столом вместе с матерью-настоятельницей. Все ели молча. Дисциплине в этом монастыре уделялось первостепенное значение. Это был не какой-нибудь современный либеральный монастырь, тут почитали прошлое и его жесткие, суровые порядки. Мюррей всегда считал, что если Бретрены когда-нибудь возьмут в свою паству женщин, то этот монастырь обеспечит им лучших кандидаток.

С его места отцу Мюррею было хорошо видно всех занятых своей скудной едой монахинь. И как всегда, он не мог оторвать взгляда от сестры Марии Агнессы. Он не понимал, почему она так привлекала его внимание. Но подозревал, что тут не последнюю роль сыграл нежный белоснежный оттенок ее кожи, то, что красота девушки не была тронута солнцем. И ее шея… длинная, стройная шея, на которой при движении было видно каждую косточку, каждую вену, хранящую в себе источник жизненной силы.

Интересно, чувствовала ли она когда-нибудь, как мужчина смотрел на нее? Это не имело значения. Сестра Мария Агнесса была самой послушной Христовой невестой, которую он когда-либо встречал. Идеальная святая сестра — кроткая, покорная и истинно набожная. Он знал, что отец Куинн чувствовал по отношению к этой послушнице то же самое. Отец Мюррей видел, что первосвященник говорил с ней дольше, чем с другими готовящимися к постригу девушками. Видел, как теплел его взгляд всякий раз, когда рядом оказывалась сестра Мария, когда она робко ему улыбалась.

Отец Мюррей с трудом проглотил пресный овощной бульон с хлебом, подождал, пока монахини покинут зал, а затем последовал за отцом Куинном в его кабинет.

Как только отец Куинн запер дверь и подал ему знак, отец Мюррей выпалил.

— Я видел одного из них, ― первосвященник казался озадаченным, пока отец Мюррей не добавил: — Вчера ночью в клубе, после того как отправил в ад одну грешницу, я увидел его. Рафаила. Одного из потерянных Падших.

В комнате повисло мучительное молчание. Отец Куинн распахнул глаза.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— И где он сейчас?

Отец Мюррей провел рукой по лицу.

— Мне пришлось уйти. Люди стали замечать отсутствие жертвы. Но теперь нам известно, где он бывает. Мы можем устроить ловушку, — отец Мюррей возбужденно улыбнулся. — Ваше Преосвященство, мы можем, наконец, поймать его. Можем вернуть его и закончить то, что начали.

— Нам нужен план. Придется созвать общее собрание. Это слишком важно, чтобы тратить время на ожидание.

Отец Куинн сел за стол, но Мюррей видел, что первосвященник взволнован не меньше его. Мужчина не мог усидеть на месте. Отец Куинн был главным священником. Лучшим примером для подражания. Но Мюррея утешал тот факт, что, узнав эту новость, даже первосвященник не мог успокоиться.

— У меня должен состояться важный телефонный разговор с епархией штата Мэн. После этого мы созовем экстренное совещание и составим план. Нам нужно что-то железобетонное, брат. Мы не можем снова их потерять. Возможно, у нас никогда не будет другого шанса отправить их души в ад.

Отец Куинн поднялся на ноги и коснулся ладонью щеки отца Мюррея. Служитель церкви не привык к прикосновениям первосвященника. Именно отец Куинн все те годы, что он провел в Чистилище, изгонял из него зло, очищая своим семенем. Сначала он сопротивлялся. Но тогда пребывал во власти всепоглощающего зла, захватившего его душу. Как только с этим злом было покончено, отец Мюррей жаждал прикосновения первосвященника. Молился, чтобы он пришел к нему в общежитие и взял под свою опеку.

Отец Мюррей прижался щекой к руке священника и, чувствуя, как успокаивается душа, поцеловал его ладонь.

— Ты отлично поработал, Фрэнсис.

— Благодарю вас, Ваше Преосвященство, — еле слышным шепотом произнес Мюррей.

— А теперь иди и подожди меня в машине. Я недолго.

Когда отец Мюррей вышел в пустой коридор, все еще чувствуя на щеке тепло благословенного прикосновения отца Куинна, его окутала тишина и темнота. Он бросил взгляд в сторону главного входа, но тут сердце у него в груди сжалось и повело его в противоположном направлении. Легкими и бесшумными шагами отец Мюррей последовал к лестнице и поднялся на второй этаж. Он уже не в первый раз заходил в личные покои монахинь. Словно на свет незримого маяка, ноги сами собой привели его к неприметной деревянной двери с обшарпанными и выцветшими от времени досками.

Убедившись, что вокруг никого не было, отец Мюррей прислонился ухом к двери и прислушался. В комнате было тихо. Видимо, сестра прочла вечернюю молитву и уже спала. Скользнув ладонью по двери, отец Мюррей обхватил пальцами железную ручку и тихонько повернул ее вправо. Дверь приоткрылась, и отец Мюррей заглянул в проделанную им узкую щель.

И тут же замер.

От представшей перед ним картины все его мышцы сковало льдом.

Сестра Мария Агнесса раздевалась. Тусклый свет единственной стоящей на ночном столике лампы окружал ее тело неземным свечением. Когда сестра Мария сняла свое одеяние, отец Мюррей почувствовал, как его глубокое дыхание стало резким и прерывистым. Раздевалась она так же сосредоточено, как и ходила. Каждое ее движение было мягким и размеренным, носило целенаправленный характер. Когда сестра Мария надела ночную рубашку и начала снимать головной убор, отец Мюррей почувствовал знакомое напряжение в паху. Из-под белой ткани показались собранные в тугой низко сидящий пучок русые волосы, которых он никогда раньше не видел. Монахиня медленно вытаскивала из них шпильку за шпилькой, пока на ее пустом столе не образовалась небольшая кучка. Тонкими пальцами сестра Мария принялась распускать волосы. Они густыми локонами заструились по ее плечам, потом по спине… пока не упали ниже поясницы. Монахиня провела по шелковистым прядям сначала руками, а затем простой расческой, и отец Мюррей распахнул глаза. У него замерло сердце. В голове промелькнуло воспоминание, от которого в жилах застыла кровь.

— Это все из-за волос, да? — сказал Рафаилу отец Мюррей, и у него на лице отразилось ликование. — Все дело в волосах.

Отец Мюррей быстро закрыл дверь и помчался в кабинет отца Куинна. Он ворвался туда как раз, когда отец Куинн повесил трубку.

— Отец Мюррей, я же велел Вам ждать в машине, — рявкнул первосвященник.

— Я знаю, как нам до него добраться, — задыхаясь, сказал отец Мюррей. — Знаю, как нам поймать Рафаила.

Отец Мюррей улыбнулся, чувствуя во всем теле неподдельное счастье.

— И абсолютно уверен, что это сработает. Он будет нашим. Он наконец-то будет нашим.