Болтливой избы хозяйка 2

Глава 44

«Дружба — дружбой, правда — правдой»

А плащик-то — не плащик вовсе и перья — не для красоты. Мать честная — крылья ведь, самые настоящие! Степка по-первой решила — сок лютиков повлиял, приглючило. Часто-часто заморгала, совершенно не имея сил двинуть ни рукой, ни ногой…

К слову о ногах. У Настены тех не нашлось в положенном месте, когда Степка взгляд испуганно опустила. Уставилась на крупные куриные лапы в черном оперении и опять икнула. Теперь уже от попыток сдержать истеричный ужас. И мысль глупейшая посетила— как эти когти в любимые Настькой шпильки вмещаются?

— Стю! — вырвал из оцепенения голос подруги и заставил взглянуть в глаза. Нет, не прежней Насти, а… все той же огромной вороны с головой Насти, — говори быстро, этот тебя принудил? — и кивок в сторону застывшего скульптурой Гора.

Степка открыла рот и не в силах выдавить из себя ни слова, просто захлопнула назад.

— Стю! Да отомри ты, времени мало. Он, — опять кивок на лесника, — пришел забрать моих детей, да?

— Ш-ш-што? — выдавила из пересохшего горла шипящие звуки и закашлялась возмущением, — совсем ку-ку? Или правильнее сказать «кар»? — и откуда только ирония взялась? — ты… ты… кто такая, м-мать твою?

— Правду говори! Я чувствую чужую силу! — «ворона» проигнорировала вопрос Степки, — мне не показалось! Кто он?

— Же-жених, — голос предательски выдавал страх, — честное слово! И дети ему твои не нужны…

— Стю, не хотела тебя пугать, но за детей я… горло перегрызу, ты меня знаешь! И если он пришел за ними, прости, но не выпущу, нет! Нет! — кажется «ворона» начала истерить. Степкино сердце подскочило к горлу. Надо было срочно что-то придумать…

— Перестань, Настен! Гор — он нормальный! Л-лесник, в деревне моей познакомились.

— Точно?

— Клянусь! Никаких мыслей о детях у него не было! Он вообще по взрослым, в смысле, по женщинам он. По мне, то есть!

— Ладно… — Настька опустила голову, тряхнула перьями, да так, что те полетели во все стороны, растворяясь в воздухе. Пару взмахов ресничками- и вот перед дрожащей осиновым листочком Степой, стоит обычная Настя в спортивных брюках и маечке.

— Боже! — Степка привалилась к стеночке и облегченно прикрыла глаза, — я чуть в штаны не наложила. Ты… что это было? Кто ты?!

— Много вопросов, подруга, — грустно ответила хозяйка дома, — но не бойся меня, я… не злая я, в общем!

— Прямо отлегло! — съязвила, ощущая жутчайшее желание выпить и никак не чаю, — что с Гором?

— Отойдет твой Гор. Но ничего не вспомнит, — Настя вздохнула и словно прочитав мысли, извлекла из буфета бутылку коньяку и три рюмки, — без последствий, я обещаю. Просто будет слегка качаться, словно перебрал.

Степка скупо кивнула и сама себе налила. Выпила, закашлялась. Посмотрела внимательно на подругу и налила еще. Так же молча выпила.

— А теперь рассказывай! — потребовала, — у меня чуть сердечный приступ не случился!

— Ну, что рассказывать? — Настя пожала плечами, избегая глядеть в глаза, — не нужна тебе эта правда. Может, забудешь, а?

— Такое разве забудешь? — возмутилась Степка, — но чтобы придать тебе смелости скажу, что ты не первое… — на мгновение замешкалась, подбирая подходящее определение, — необычное существо, какое я видела…

— Да? — Настена наконец подняла взгляд на Степку, — я-то всегда чувствовала в тебе силу, но раз ты так и не переродилась, решила что «пустышка»…

Степка не обиделась на «пустышку», но призадумалась, стоит ли говорить, кто она на самом деле. Но интуиция не кричала об опасности и поэтому она решилась.

— Вообще-то я, Слагалица.

— Кто-кто?

— Хм. В общем не так важно, в двух словах не расскажешь. Но как бы, в теме…

— Боже, я счастлива! — подруга вскочила и порывисто прижалась к Степке, — я так устала нести это все в себе…

Степка неловко приобняла ее в ответ, еще не полностью придя в себя.

— Так… кто ты, Насть?

— Я — сирин. И то, не точно.

— Не поняла.

— Стю, понимаешь, то, кем я стала, для меня самой было неожиданностью, — грустно начала рассказывать подруга, — помнишь, еще в универе я долго болела воспалением легких?

— Вроде, помню…

— Не болела я ничем. Просто первый раз приняла облик сирин. Половое созревание и все такое…

— Сирин, это перевертыш, только не в зверя, а в птицу?

— Стю, это версия. Все что знаю о себе — инфа из гугла. Я никогда не встречала подобных себе.

— А родители?

— Обычные люди. А твои, нет? — спросила со внезапным интересом.

— Нет, мои тоже обычные…

— А как ты узнала?

— Случайно… — замешкалась с ответом Степка, не уверенная стоит ли рассказывать все. А потом вспомнила о истинной причине своего визита, — а… Генка?

— Генка единственный кто знает. И защищает меня и моих детей…

— Почему только твоих? И от кого защищает-то?

— Твой жених приходит в себя, — Настена кивнула на Гора, — давай в другой раз. Уведи его, что-то мне напряжно в его присутствии.

— Да, хорошо, — вынуждена была согласиться Степка, — последнее… ты знаешь, кто такой твой муж?

— Знаю. А ты, выходит, тоже знала, да?

— Догадывалась.

— Генка — хороший, добрый! — продолжила настаивать хозяйка дома, — он помогает мне, а я ему. Уходите! Приходи лучше сама и я все расскажу…

— И зачем пил, я же за рулем? — в который раз спросил сам себя Гор, когда его, покачивающегося, Степка вела к машине.

— Да ты пятьдесят капель всего. А развезло-то как, развезло…

— Меня, от пятидесяти капель? — Гор резко остановился, от чего Степка чуть не упала.

— Давно не пил, наверное? — робко предположила, — нам наверное лучше такси вызвать, да?

— Сейчас посижу, приду в себя, — ответил, нахмурив свои кустистые брови, — может натоплено у них слишком, в жаре развезло…

— Ага, точно…

— Так значит Генка — двоедушник, — спустя полчаса, когда полностью пришедший в себя Гор, все-таки сел за руль, это было первое, чем он поинтересовался.

— А ты не помнишь?

— Помню. Да и с запахом не промахнешься. Но твоя подруга его так быстро спровадила, я не понял, увидела ли ты.

— Все я увидела.

— И что думаешь?

— Ну… — теперь Степка призадумалась, говорить ли Гору правду, — давай заедем к Пете, две головы хорошо, а три — дракон. Вместе решим.

— Сирин? Точно сирин? — Петр, от рассказанного Степкой, удивленным не был, но глядел недоверчиво.

— Так она сказала.

— На сколько я знаю, сирин — вымерли, — почесал сосед затылок, — если вообще существовали.

— Чертовщина, я правда ничего не помню! — пробормотал лесник, — почему сразу не рассказала?!

— Погоди, Гор! Не это сейчас важно. Кому было говорить? Ты был как растерянный младенец!

— Ну спасибо! Я вообще-то довез тебя домой без проблем!

— Я нервничала, не понимала, что делать и стоит ли вообще рассказывать… Настя тебя боялась…

— Так, еще раз! — перебил их перепалку Петр, — у нее было тело гигантской птицы, а голова человека?

— Да.

— Она свистела и Гор закаменел?

— Ну, или напевала что-то, я не разобрала.

— Что еще? Боялась за детей?

— Да. Она решила, что Гор пришел забрать их.

— Подходит под то описание сирин, что я читал. Райские птицы, которые спускались на землю только один раз, чтобы вывести потомство. Защищая его, становились опасными. И их пение имело гипнотическое действие. Больше ничего не помню.

— А не помнишь, злые они, или хорошие? И кому могут понадобиться их дети?

— Не помню, Степушка. Но изучу данный вопрос.

— Спасибо, Петя. А то я беспокоюсь о ней.

— А может муженька труханем? — предложил Гор, — когда женушки не будет рядом?

— Имеет смысл, если он из тех же, что осаждали Степушкин двор.

— Не-а, не из тех, — ответил лесник не раздумывая, — это точно.

— Тогда предлагаю отложить решение данного вопроса. У нас же скоро…

— Да, — встрепенулась Степка, — у нас свадьба…

— М-да, — протянул Гор, переглянувшись с соседом, — свадьба.