Болтливой избы хозяйка 2

Глава 49

«Ни мужик, ни баба, ни молодец, ни девица, ни вдовец, ни вдовица,

ни пожилой, ни старый, ни середовой, ни малый,

ни ведун, ни ведунья, ни колдун с колдуньей, ни киевская ведьма»

Степка повернулась к мужчинам, стараясь не глядеть на их ожоги и раны. И свои жгли до костей. Плохо бывшие женихи выглядели, да не только из-за увечий, а от беспомощности. Тяжко гордым мужикам груз бессилия тащить. Славик и того хуже, висел на Антоне, не подавая признаков жизни.

— Мальчики, уходите отсюда! — сказала решительно, — тихо! — прикрикнула, когда Гор открыл рот возмутиться, — дайте скажу! Времени мало, но вы не связаны. Уходите! Не спорьте, не надо меня спасать!

— Да не уйдет никто, — пробормотал Митя, опустившись на землю, — зря ты, Панни все это…

— Послушайте, ежу понятно, что Николай задумал что-то мерзкое. И вы ему для этого очень нужны. Уйдете вы, план сорвется.

— Хорошего ты о нас мнения, Амазонка! — осуждающе скривился Антон, — зашибись мужики, толпой сбежали от маньяка, оставив ему жертву на блюдечке!

— Так, а какой вариант? — зашипела она на мужчину, — Он сильнее! Почему вырвался, когда вы его скрутили, вас же больше?! Я не в упрек, но все же?!

— Не берет его наша сила, — ответил Митя, не поднимая головы.

— Угу, — поддакнул Никита, — совсем…

— Поддался на Поляне, — Петр выглядел удрученнее всех, — прости, Степушка, не уберегли.

— Не надо, Петь! Вы же не всесильные. Кто знал… — а потом снова повторила, — пожалуйста, уходите! Посмотрите на Славика, ему помощь нужна! Хотя бы его в больницу отнесите…

— Нет! — тихо, но решительно просипел Славик, — мне еще пару минут и смогу перекинуться. А на волке заживает быстрее!

— Так, все! Нужен план! — Гор обошел по кругу столб, к которому была привязана Степанида, — а если я бревно из земли бесшумно вырву, а?

— Бать, — прервал его Никита, — давай не горячись…

— Сын, не мешай, а слушай! Я вынимаю столб, ты хватаешь Стешу и валишь отсюда на всех порах, — снова начал Гор.

— Подожди, лесник, — встрял Петр, — мы не знаем, как это отразится на Степушке. Давай сперва что-то попроще.

— Например? — недовольно рявкнул Гор, готовый рваться в бой в ту же секунду.

— Я попробую веревки снять!

— Они огненные, Петь, — пискнула Степка, пытаясь заглянуть за спину, — обожжешься! Мальчики, ну послушайте меня… — сделала еще одну попытку, ясное дело напрасную.

— Меня огонь не берет, — успокоил ее сосед, словно не слыша последних слов, — не волнуйся, Степушка.

Он и не обжегся, коснувшись пут. А вот Степку опалило, едва вопль сдержала, застонав сквозь зубы.

— Стоп! Стоп! — Митя рванул вперед, отталкивая Петра от Степкиных запястий, — не делай ей хуже!

— Проклятье! Прости, родная! — вояка вцепился в свои волосы и зло дернул, теряя контроль, — с*ка, как же я его ненавижу! Только трусы с женщинами воюют!

— Панни, — Митя присел на корточки у связанных рук Степки, покрытых волдырями почти до локтей, — я попробую водой остудить. Каплю только, а ты скажи, что почувствуешь, хорошо?

— Л-ладно, — простонала Степка, уже совсем из последних сил сдерживая слезы. Больно было так, будто кожу живьем рвут.

Водяник поднял ладонь, тоже изрядно пострадавшую в прошлой стычке с огневиком, и сжал в кулак, словно губку отжимая. Всего одна капля сорвалась и приземлилась на волдырь запястья Слагалицы. Степка взвыла.

— Бл*! — выругался Митя, — прости…

— Нельзя ее трогать, хуже сделаете! Отойдите! — чужой, незнакомый голос заставил всех вздрогнуть и вертеть головами в поисках говорившего. Точнее говорившей, — я здесь, в сарае! Выпустите меня!

Гор рванул к ветхому строению, накрытому плотной сетью и сдернул ее. Под сетью оказалась клеть из ржавых прутьев с амбарным замком.

— Эй, покажись, кто там? — скомандовал он.

В дальнем углу клети раздался шорох и на свет выползла закутанная в длинное пальто фигура.

— Евдотья?! Мать твою!

— Бабушка? — способность говорить Степка не сразу обрела. Сперва долго глядела не моргая, пытаясь втиснуть в сознание очередную новость. Нет, в то, что перед ними Евдотья, она не сомневалась. Именно так та и выглядела на старых дедовых фотографиях. Изрядно поправившейся, с круглым лицом в густых веснушках и рыжей косой, вокруг головы повязанной. С молодой версией себя, встретившей Степку в Письмовнике, была схожа мало, но то не удивительно, сколько годков минуло.

— Здравствуй… внучка! — голос говорившей не скрипел по-старчески, а звенел бодро, а улыбка была широкой, открывая отлично сохранившиеся зубы.

— Евдотья… — повторил Гор уже наверное раз пятый, — очуметь денек. Интересно, кто-то еще сегодня воскресать будет?

— И я рада тебя видеть, лесник! — добрая улыбка досталась и ему, — сколько лет, сколько зим?

— Дохрена зим! — ответил, однако в ответ не улыбнулся, — еще скажи все это время здесь просидела?!

— Конечно нет! — казалось Евдотья обиделась, — скрывалась я от огневика. Но как видите, все равно поймал!

— Гор, а кто это? — в Гору подошли Никита и Петр, с интересом наблюдая за женщиной в пальто.

— Предыдущая Слагалица, — ответил лесник, — бабушка Стеши.

— Молодые люди, вы выпустите меня? — глядела Евдотья просяще, а голос звенел возмущенно, — бежать отсюда надо, пока не началось!

— А что, позвольте, должно начаться?

— Степанида! — Евдотья перевела взгляд на внучку и обратилась к ней, видя, что мужчины не торопятся ей на помощь, — внучка! Огневик много лет строил план вернуть жизнь Первой Слагалице, Нидаре! Это долгая история, нет времени ее сейчас рассказывать!

— Я знаю эту историю, — отозвалась Степка слабым голосом, глядя куда-то под ноги.

— Знаешь? Тогда отлично! — продолжала Евдотья, — он сошел с ума от навязчивой идеи и всю жизнь искал пути, вернуть Нидару из Царства Мертвых. И вот сейчас его план может осуществиться. Надо бежать! Выпустите меня! — повторила твердо, — ну же!

— Где ты была все это время, — оборвал ее Гор, — я искал тебя, когда исчезла!

— Да я же сказала — пряталась! — возмутилась Евдотья.

— Даже от деда? — подала голос Степка, — бросила любовь всей своей жизни, знала, что он страдает и даже весточки не подала?

— Что? — возмутилась женщина, — да что ты понимаешь?!

Степка подняла голову и поглядела на говорившую долгим пристальным взглядом.

— Что я понимаю? — переспросила, — хотя бы то, что никакая ты не Слагалица!

— Степанида! Ты от страха не в себе! — «бабушка» прижала ладонь к губам и покачала головой.

— Твои глаза… Я видела уже такие. И на всю жизнь запомнила! — прищурилась Степка, — раньше ни за что не поверила бы, но… сегодня поверю во что угодно! Не выпускайте ее, мальчики! Это — не моя бабушка!