Зеркала. Дилогия

* * *

— Вот что ей не так?

Давид совершенно искренне не понимал эту девушку. Такую странную. Такую простенькую с виду, и сложную внутри.

Если бы она играла, набивала себе цену, кокетничала… да хоть что-то!

Он бы увидел это, и успокоился. Игра стандартная.

А она ведь была полностью искренна в каждом своем слове, жесте, взгляде… он был ей неприятен, и только из уважения… нет, даже не из уважения. Она просто работала на Антона и не хотела терять место, а потому была безукоризненно вежлива. И только.

Девушка выбивалась из общей канвы мира Давида. Уютного и комфортного мира, в котором он мог делать все, что душе пожелается, Асатиани были богаты. Эдуард Асатиани, грузин по крови, приехал в Россию еще в те времена, когда она была Советским Союзом, и не пожалел. Ему нравилось жить свободно, нравилось зарабатывать деньги, нравилось…

Да много чего.

Но жену он себе подобрал тоже грузинских корней. И детей воспитывал в определенных традициях. Сестры Давида уже были замужем, а сам он пока развлекался. Хоть и наследник, но погулять же надо…

Малена небезосновательно считала Давида «золотым мальчиком», он действительно без счета тратил деньги и гонялся за юбками, но был у парня еще и большой плюс.

Давид был гением от архитектуры.

Он не просто рисовал здания, он просчитывал все до мельчайших подробностей, он мог на чутье найти ошибку в сложнейших вычислениях, он рисовал трехмерные проекции, не задумываясь. Он это просто видел…

Половина зданий, которые строил его отец, проходила через руки сына. Эдуард способен был здраво оценивать отпрыска…

Проходили бы и все здания, но лень…

И — да! Хочется побеситься, пока молодой…

Антон, искоса наблюдающий за сменой выражений на лице хорошего друга, только хмыкнул. Да, нашла коса на камень. А ведь девочка действительно интересная. Необычная.

— Не знаю. Просто она не хочет.

— Почему?

— Я ее сам иногда не понимаю, — честно признался Антон. — Думал, обычная телка, а она сложнее…

— Ты и она…

— Нет. У нас ничего не было.

Давид вгляделся в друга.

Обычно они не соперничали из-за женщин, иногда даже делили одну на двоих, но сейчас ему не хотелось упускать добычу. Нет, не хотелось…

— Ты не предлагал — или она не согласилась?

— И то, и другое.

— Не трогай ее…

— Ты что — запал?

— Как жарко, — подала томный голос блондинка с заднего сиденья, недовольная поворотом разговора. — Тоша, давай остановимся, водички купим? Только без газа?

— Сглохни!

— Цыц!

Мужчины оказались единодушны и почти единогласны. Будет тут еще всякая лезть в серьезный разговор…

Блондинка надула губки, но увидев, что никакого воздействия это не оказывает, успокоилась. Антон и Давид переглянулись.

— Давай так, — решил Антон, — кого она сама выберет, того и выберет.

— Так нечестно. Ты с ней постоянно…

— А ты заходи чаще?

— Давай ты лучше ее не трогаешь в рабочее время…

— А после работы пусть думает?

— Почему нет. Так спортивно.

— Все равно тебе ничего не светит.

— Это еще почему?

— Ты не в ее вкусе.

— Я во вкусе любой женщины с мозгами, — ухмыльнулся Давид. — А ты просто злишься.

— Было бы на что. Только предупреждаю сразу, еще одной залетевшей секретарши я не вынесу.

Давид фыркнул.

— Если от меня кто-то залетит, отец мне сам все оторвет. Ты же знаешь, у меня даже невеста есть.

Приличная девушка из хорошей семьи, между прочим. Девственница, мамы-папина дочка, скромная и послушная. А вы как хотели?

Погулять можно с любой. А жениться…

Каких детей ты можешь получить от девицы, которая роту солдат через себя пропустила? В определенных вопросах Давид был и оставался типично восточным мужчиной.

А его отношение к женщинам…

А что тут скажешь? Если человек не видел от женщин ничего, кроме доступности?

— Обещаю этого Малене не говорить.

— Вот и не говори.

Джип мчался по дороге. Блондинка на заднем сиденье дула губки.

Не гады, а? Она к ним со всей душой, а они…

Ууууу…