Строптивая невеста магистра

— Ты же как-то умудрилась поладить с ним до этого, — пожал плечами темный. А я снова осмотрелась. Только сейчас заметила, что комната магистра не совсем в порядке.

Точнее, здесь творился настоящий беспорядок, который точно не свойственен одному педантичному магу. Возле кофейного столика разорванная в клочья газета. Надеюсь, что газета, а не какой-то важный документ. Хотя я была бы рада, если котик расправился с нашим брачным договором.

В углу стояла большая кадка с фикусом. Земля была старательно разрыты мелкими лапками и разбросана вокруг. И это только то, что бросалось в глаза. Неудивительно, что у магистра чуть ли не глаз нервно дергался.

— Подожди, когда он сам спустится, — предложила я.

Желания заниматься ловлей пушистой нечисти у меня не было. В конце концов, я его для этого и подарила: чтобы темный как следует мучился. И никак не рассчитывала, что нам придется страдать вдвоем.

— Тебе совсем не жалко животное? — насупился темный.

— С чего ты взял?

В душе поселилось нехорошее предчувствие. Несмотря на пакостный характер пушистой нечисти все-таки было жалко найденыша. Подарив жениху, я не только собиралась отомстить, но и обеспечить пушистика домом. Теплым углом и сытым пузом. Но не учла одного. Мой жених темный маг. А в народе говорят, вместо сердца у них сгусток тьмы.

— Его нельзя оставлять там. Если он прыгнет на меня ночью с такой высоты, я могу принять это за нападение и ненароком… испепелить, например.

— Живодер, — вынесла я вердикт зло прищурившись.

— Ненароком, — подметил Леонайд. — Так что прояви участие к судьбе своего «подарочка».

Очень надеюсь, что в том фикусе котик устроил себе туалет. Иначе нет в этом мире справедливости!

— Можно попробовать выманить его едой, — наконец сдалась я.

Леонайд достал из кармана сверток бумажных салфеток и протянул мне.

Внутри оказались кусочки колбаски, которую среди прочего давали на завтрак. А я между прочим так и не поела. Эх, сначала придется вызволять котенка.

— Ну, иди сюда, пушистая прелесть, — приторным ласковым голоском позвала я. — У меня есть для тебя вкусняшка.

Котик выглянул из-за своего убежища и жалобно пропищал. Поесть он явно был не против. Но это не подвигло его спуститься. А, может, малец попросту боялся. Как только забрался туда?

— Мне кажется, он боится, — озвучил мои мысли Леонайд. — Придется лезть за ним туда.

Темный тут же приступил к выполнению задачи.

Деревянный резной край кровати был узкий, но можно попробовать на нем устоять. Тогда можно дотянуться до котенка. Леонайд явно подумал о том же… и принялся снимать обувь.

Да что здесь вообще происходит?!

Я зачем-то отвела глаза. Будто мужчина снимал брюки, а не свои ботинки. Но на фоне кровати даже это выглядело как-то интимно.

Под весом мага спинка кровати угрожающе затрещала.

— Ты сейчас кровать развалишь, — решила я заделаться в провидицы.

— Починю, — недовольно отозвался темный пытаясь балансировать на узком крае. Он попробовал дотянуться до котенка, но тот отпрыгнул от него, и я потеряла нечисть из виду.

— Но перед этим упадешь и что-нибудь себе сломаешь… Впрочем, продолжай, может это будет твоя шея, тогда я стану вновь свободной девушкой.

Видимо, освобождать меня от обязательств Леонайд не очень хотел. Он ловко спустился и обулся.

— Лезь ты, я подстрахую.

Я горько вздохнула, но наклонилась, чтобы неторопливо развязать шнуровку на ботинках. При этом не отрывала осуждающего взгляда от жениха. Надеюсь, он понимает, что я делаю ему одолжение?

— Что? — не понял он мой взгляд. Мужчины! — Ты легче, шансов что спинка сломается намного меньше. Да и нечисть к тебе охотнее пойдет.

Оказывается, взобраться на спинку кровати было не так-то просто. Юбка мешала, да и задирать высоко ноги при женишке не очень-то хотелось. Ухватившись за деревянный столбик, на одном из которых держался балдахин, я потянулась вверх.

— Киса, иди ко мне, — позвала я голосом доброй феи крестной. — У меня есть для тебя лакомство.

Зачем делать такой высоких полог для кровати я не знала. Но даже стоя на спинке кровати я едва могла посмотреть, что там твориться сверху.

Котенок недоверчиво приблизился. К моей голове, которая виднелась лишь наполовину, торчала макушка, глаза и нос.

Я потянула к нему руку, но вместо того, чтобы принять руку помощи, пушистик замахнулся на меня когтистой лапой, а потом потянулся острыми как иголки зубами к моему носу.

Не знаю зачем я отпустила свое деревянное подспорье. Наверное, просто не ожидала, что придется уворачиваться от укусов.

— Вот же гаденыш!

Лучше бы кричала «лови меня». Толку было бы явно побольше. И хвататься за несчастный балдахин в последний момент, было плохой идеей. Он меня не спас.

Леонайд, похоже, был не готов к моему стремительному падению. Так что поймал меня как-то неловко. Обхватил за талию, но удержать не смог. Мужчина выругался и резко опрокинулся… вперед.

Вперед —, значит, на кровать. Но там была еще злополучная резная спинка из дуба. Так что я больно ударилась об нее чуть ниже колен и расстелилась на шелковом покрывале. Но не успела я вздохнуть, как сверху меня придавило. Тяжелой и отчего-то очень горячей тушей.

— Слезь с меня! — глухо завопила я, уткнувшись носом в покрывало и пытаясь обернуться.

— Не могу! — прошипел мне в ухо жених. — Ты содрала балдахин, он опутал наши ноги… Ты можешь не елозить? Я, конечно, понимаю, что у тебя в одном месте шило, но сейчас лучше замри. По-хорошему прошу.

— Чего…

Замирать я не стала. Да и как можно бездействовать, когда мужчина привалился к твоему… простите, заду в недвусмысленной позе. Я завертелась еще сильнее. Но единственное, что мне удалось, так это перевернуться на спину. Благо, Леонайд не стал пытаться меня раздавить и успел немного приподняться на локтях.

Если я думала, что так будет лучше, то глубоко ошибалась. Теперь прямо напротив моего лица оказалось лицо Леонайда. Мои губы щекотало чужое дыхание. Синие глаза грозно сверкали. С такого расстояния я могла разглядеть все черные и серебряные крапинки в его радужке, но почему-то косилась на мужские губы.

Чужой жар оказался очень заразительным и мне мгновенно стало жарко. Мое сердце громко ударилось о ребра и будто замерло, а потом часто-часто застучало, как заполошное.

Кажется, Леонайд пытался не дышать.

Да и я решила, что лучше все-таки лишний раз не дергаться. Авось как-нибудь все само рассосется?

Но нет, так просто это не могло закончиться.

Леонайд отчего-то вдруг дернулся. Закрыл глаза, а его лицо исказилось словно от боли. Одними губами темный выругался и на его плече появилась пушистая моська.

Котенок хлопнул невинными глазами и возмущенно пропищал. Мол, валяетесь тут, а кто-то мне колбаску обещал.

Видеть крайне суровое лицо рядом с невинной мордашкой котенка было очень смешно. Я почувствовала, как оцепенение и волнение отступают, а смех сдержать у меня вряд ли выйдет.

Да и о какой интимности и двусмысленности говорить, если нас в постели трое!

И этот третий явно чем-то возмущен. То ли тем, что его передумали кормить, то ли тем, что не пригласили поваляться рядом.

Мелкая нечисть продолжала громко попискивать. А я смеялась, жалея лишь о том, что не могу согнуться пополам от хохота.

— Тебе смешно, а он между прочим пропустил свои когти через пиджак, пока карабкался, и это, вынужден признать, больно. А еще пиджак наверняка испорчен, — принялся Леонайд ворчать. И я начала смеяться еще громче. Пришлось утирать слезы и прикрыть лицо руками.

— Перестань…

— Я не могу остановиться, — честно призналась.

Живот уже болел от смеха и скулы свело. Какая же я молодец, что не бросила животинку и пристроила к лорду Аксельдору. Парочка из них вышла уморительная.

— Мортелла, — угрожающе процедил жених.

В какой-то момент пока моя голова металась по покрывалу в приступе истерического хохота, а Аксельдор пытался меня утихомирить, пока на шум никто не сбежался, его губ вдруг коснулись моей шеи. Уверенно это произошло случайно. Но эффект вышел ошеломляющим. Я замерла будто меня парализовало заклятием «оцепенение». От шеи вниз пробежала волна мурашек, я вязко сглотнула, боясь вновь пошевелиться. Веселость сняло как по волшебству. Собственная реакция пугала. Но еще больше меня пугало как застыл Леонайд, продолжая дышать мне в шею.

На какое-то мгновение повисла оглушающая тишина. А потом ее нарушило возмущенное «мяу» и мы каким-то чудом смогли распутать наши ноги. Леонайд быстро отстранился от меня, а я слетела с чужой постели и выскочила в коридор, бросив через плечо:

— Хорошего дня, магистр…

В последнюю очередь меня волновало уместна ли эта фраза.

Все, о чем я могла думать: что это вообще такое было?

Как мы упали, предельно ясно. Но… все эти мурашки и искры…

Это как-то неправильно.

И все-таки выражение лица Леонайда было очень смешным. Я снова едва не рассмеялась.